«Тоже какбе Ницше…»
13 октября, 2021 12:49 пп
Диляра Тасбулатова
Диляра Тасбулатова:
Я раньше посмеивалась над интеллигентами старого образца, уважающими исключительно высокие образцы культуры. Над какими-нить там канд наук, вечно вещающими. А теперь как-то призадумалась. Почему бы и не жить, сбстн, этими высокими? Образцами? Даже если ты в них не петришь особо? Одно знакомство с ними настраивает на особенный лад: только без подражания (смеялась я потому, что какой-нить дурак, прочитавший первый раз Ницше, становился сух, сдержан, беседой не удостаивал, а если говорил с кем-то, то исключительно, как ему казалось, с «равными», которые его просто жалели, думал что он теперь тоже какбе Ницше). Смехотворно, казалось мне.
Но вот, извините, Пруст пишет, что со временем в парижских салонах специально говорили только о пустяках, и, скажем, Свану, знатоку живописи, приходилось подстраиваться. Хуже того, ему самому это нравилось. Пишет Пруст с сарказмом (он, впрочем, почти всегда с ним пишет). Мы бы сказали что это вечный стеб, нельзя ни о чем высоком поговорить, заподозрят в…провинциальности.
Мы как-то были с другом-москвичом, интеллектуалом, в Питере на переводческом семинаре и возвращаясь, он сказал, какие-то они слишком умственные, утонченные, серьезные…
— В общем, провинциальные (сказала я сарказмом, Прям как, хаха ,Пруст).
Тут он начал смеяться — над собой, конечно. Потому что умный все же.
А по поводу света и полусвета (ну их времен, у нас тут какой свет, господи прости, и полусвета-то нет), то в салонах полусвета как раз были выдающиеся люди, а там просто аристократы, которые ничего не умели. Кажется, герцогиня Германтская сказала небрежно об одном художнике, что он, мол, был в услужении у моего прапрапра.. С пренебрежением. А речь шла ни ком ином, как о Тициане.
Диляра Тасбулатова
Диляра Тасбулатова:
Я раньше посмеивалась над интеллигентами старого образца, уважающими исключительно высокие образцы культуры. Над какими-нить там канд наук, вечно вещающими. А теперь как-то призадумалась. Почему бы и не жить, сбстн, этими высокими? Образцами? Даже если ты в них не петришь особо? Одно знакомство с ними настраивает на особенный лад: только без подражания (смеялась я потому, что какой-нить дурак, прочитавший первый раз Ницше, становился сух, сдержан, беседой не удостаивал, а если говорил с кем-то, то исключительно, как ему казалось, с «равными», которые его просто жалели, думал что он теперь тоже какбе Ницше). Смехотворно, казалось мне.
Но вот, извините, Пруст пишет, что со временем в парижских салонах специально говорили только о пустяках, и, скажем, Свану, знатоку живописи, приходилось подстраиваться. Хуже того, ему самому это нравилось. Пишет Пруст с сарказмом (он, впрочем, почти всегда с ним пишет). Мы бы сказали что это вечный стеб, нельзя ни о чем высоком поговорить, заподозрят в…провинциальности.
Мы как-то были с другом-москвичом, интеллектуалом, в Питере на переводческом семинаре и возвращаясь, он сказал, какие-то они слишком умственные, утонченные, серьезные…
— В общем, провинциальные (сказала я сарказмом, Прям как, хаха ,Пруст).
Тут он начал смеяться — над собой, конечно. Потому что умный все же.
А по поводу света и полусвета (ну их времен, у нас тут какой свет, господи прости, и полусвета-то нет), то в салонах полусвета как раз были выдающиеся люди, а там просто аристократы, которые ничего не умели. Кажется, герцогиня Германтская сказала небрежно об одном художнике, что он, мол, был в услужении у моего прапрапра.. С пренебрежением. А речь шла ни ком ином, как о Тициане.