Тотальная мобилизация? Это будет армия, направленная против российских властей

«Владимир, доброго времени суток!При всей динамичности ситуации и новых событиях тренд один — тотальная жесть на всех направлениях.

Но по теме мобилизации хочу пройтись отдельно — она сейчас становится чуть ли не краеугольным камнем с точки зрения высшего руководства.

С одной стороны, без тотальной мобилизации говорить о перспективах войны глупо: военный провал уже очевиден, а «храброе наступление от Киева в сторону Донецка через Белоруссию» все воспринимают как однозначное бегство. ОДКБ войск не даст — даже прямые теракты на их территории с удачным списанием их на украинцев (а эту задачу дуболомы из ГРУ могут не потянуть) — далеко не решение задачи. Хотя работа в этом направлении идет…

Теперь к проблемам, которые мешают начать масштабную мобилизацию в России.

1. Мобилизация в форме агитации подписывать контракт идёт, но результат от нее вообще никакой.

2. Статус специальной операции придется сворачивать — юридические  обоснования «специальной операции» с привлечением мобилизованных — это чушь. Даже маразм должен иметь границы. Отсюда следующий пункт.

3. Переход на тотальное военное положение добьёт экономику.

Это будет, как ввести санкции изнутри против себя. Мобилизовать придётся надолго: просто взять человека, одеть и отправить — нельзя. Даже если он служил когда-то. Только подготовка займет 2-3 месяца, и это очень минимально. Есть тип мобилизации, когда подготовленных военных (даже из тыловых служб) можно задействовать в боях, а на их место (и особенно в наряды в частях) поставить мобилизованных, но там и без того сейчас остались срочники, по такой схеме заменившие контрактников.

4. «А что, если не получится?» Это вопрос оставили без внимания, когда планировали за 3 дня взять Киев. Теперь наконец-то можно подходить к разбору ситуации с критической точки зрения. А что, если население ответит сопротивлением на мобилизацию? Выбор здесь простой: драконовские меры запугивания всех и каждого, кто рискнет косить, иначе побегут почти все. Но если все равно будет сопротивление мобилизации? Драконовские меры при их абсолютно массовом характере превратят потенциальных бойцов в настоящую армию, направленную уже против властей. И для противодействия потребуется отвлекать на отказников серьезные силы. Которые, опять-таки, в большом дефиците. В фейковые статистики уже поиграли, наелись. Теперь стоит задача получить реальную статистику ожидаемого количества отказников при разных типах мобилизации.

5. Технические возможности. Мобилизация — это сложнейший процесс, особенно в предполагаемых масштабах. Уже есть скепсис по поводу «отчетов об ожиданиях» военных, сейчас есть попытка максимально скрытно, оперативно и адекватно оценить техническую готовность страны к проведению столь масштабной мобилизации. Это фантастическая управленческая нагрузка на все службы, где сбой на отдельном направлении приведет к сбою всей системы. Нужно сбалансировать имеющихся людей по требующимся штатным вакансиям, а штатные потребности еще нужно максимально точно рассчитать. В общем, пока непонятно, насколько мы готовы. И очень может быть, что узнать не удастся до начала процесса.

6. Переход на однозначно затяжной характер войны требует полного изменения экономического и политического подхода в стране. У нас-то и с обычными реформами было не очень, а вот так за считанные дни-недели перевести всю российскую экономику в принципиально новые условия — это невыполнимая управленческая задача. Я не знаю, есть ли адекватный проект, но даже если бы был, то в сжатые сроки реализовать все задуманное без критических ошибок тоже нельзя. Я даже не знаю, с чем сравнивать — это построение новой системы экономики страны. Мы с этой пока разобраться не можем.

7. Связывание рук на переговорах. Если начинать мобилизацию, то смысл в переговорах исчезает на месяцы вперед. Это может сильно ухудшить ситуацию, хотя, куда «ухудшать» и что еще может случиться — вопрос интересный. Только дурак может считать, что «хуже не будет». Даже если не видим варианта хуже, он точно есть. А вести переговоры в условиях мобилизации — все понимают, что это блеф.

8. Расхождение целей и возможностей. Если уж переходить на полную мобилизацию и затяжную войну, то военная победа над Украиной (гипотетическая) ничего уже не даст. В текущем мире нас просто сотрут, шансов вырваться мирно не будет. Поэтому если уже идти на такой шаг, то для выхода на переговоры с нужным результатом нужно будет создать давление как минимум на Европу. С соответствующим захватом восточной ее части и прямой угрозой захвата всей остальной. Но это — цели. А вот возможности могут ужаться до Донецкой и Луганской областей. И здесь сложность: захват Славянска или Краматорска — это не то же самое, что угроза выхода к Берлину или Парижу.

9. Я не зря когда-то сравнивал нынешнюю кампанию с войной против Японии столетие назад. Тогда тоже поиграли в «маленькую победоносную». Аналогии повторяются, и попытка перекрыть проблему человеческим ресурсом не дает никаких гарантий нужного результата. А вот риски открываются. В современной войне количественные показатели полностью уступают качественным. Большой контингент нужен в первую очередь для тылового обеспечения и контроля захваченных территорий. Если же сфокусировать удар по направлению Донбасса, то здесь «война мясом» тоже результата не даст: за все эти годы Украина там создала сплошные линии фортификаций, снабжение для них там организовать проще, чем нашим. И большие массы людей для нас в атаке могут обернуться большими потерями и риском, как сказали бы классики, «превращением войны империалистической в войну гражданскую». Утрирую, конечно, но лишь отчасти: риск внутреннего бунта при значительных неудачах взлетает до небес.

10. Не совсем понятно, что именно требуется для гарантированной победы с нашей (российской) стороны. 24 февраля мы использовали все заготовленные форы: фактор неожиданности, разминирование подходов к Херсону (глава херсонской СБУ был заранее завербован и выполнил эту миссию), использование белорусского направления, вся масса ракетных ударов, моральный дух армии (был на голову выше, чем сейчас), использование направления через Чернобыль (оттуда никто не ждал, и даже понятно, почему оттуда не ждали). Что именно нам нужно использовать сегодня, чтобы переломить ситуацию? Что мы можем использовать сейчас, чего не задействовали ранее? Количество наземных сил без должной подготовки — это не кажется чем-то таким уж надежным. В общем, это тема военных, но пока плохо прослеживается их внятный ответ.

В общем, мобилизация в таких условиях — это далеко не решение. Для Украины при отведении войск оставили подходы к Белоруссии — если бы они вторглись туда, то шанс обратиться к ОДКБ появился бы снова. Но на такое особо и не надеялись.

В военном плане до точки нового понимания нужно дождаться двух результатов: будет ли удачной (для российской армии) попытка окружить донбасскую группировку ВСУ и удастся ли сделать рывок к Приднестровью через Одессу.

Второй вариант — это военное безумие, но Молдавия, судя по их заявлениям, испугана и в подобное полностью верит.

Теперь — о текущих проблемах. Буча — это проблема, которой не ждали, но которая неожиданной не является. Ни одно командование никогда не отдаст приказ на такое демонстративное истребление гражданских, но в условиях низкого контроля и сложившихся обстоятельств… Отчасти предсказуемо. Ситуация может выйти на такой уровень, что последствия очень и очень сложно переоценить.

Хороших решений здесь не осталось — осталась необходимость выскочить из сложившейся ситуации. Ключевой технический момент — это пытаться любой ценой перехватить инициативу в информационном противостоянии. Требовать расследования первыми, требовать международной комиссии, предоставлять свои результаты — модель поведения бюрократической машины никогда не меняется, по сути мы имеем «Боинг №2» с точки зрения эффекта и влияния.

Исключать наказания своих виновных в случившемся нельзя, допустить публичности таких действий — невозможно. Точка переключения внимания и перекладывания вины — это украинские чиновники и политики, которые в занятых (российской армией) городах пошли на прямое публичное сотрудничество. Если их и/или их семьи предельно показательным и жестоким образом уничтожат, то ответственность в любом случае ляжет на украинскую сторону. С информационной точки зрения мы получим шанс на переключение внимания — теоретически. С политической точки зрения мы рискуем потерять лояльность населения, которое и без того боится открыто поддержать Россию (а таких там сейчас совсем немного). Но у нас стали играть буквально на полхода вперед, латая текущие бреши и не думая, что из этого получится потом. Так что допускаю.

Кадыров. Он понимает, что с ним будет в случае включения кнопки «стоп» в войне. И, кажется, он решил пойти ва-банк. Скоро увидим. В любом случае, больше единоначалия в стране не осталось — партия войны и партия мира уже переходят к точке своего прямого конфликта, арбитра над ними не замечается. И перетекание внешней войны во внутреннюю в таких условиях очень реально.

Измениться с ног на голову все может в любой момент. Угроза терактов максимальная. Везде. Контролируемость ситуации на критически низком уровне, или утрачена вовсе. Почти везде. Что будет дальше — не знает никто.»