Тот самый прорыв: бегут туда, куда из России ещё можно прорваться
11 марта, 2022 7:41 пп
Мэйдэй
Leonid Nevzlin:
Философский самолёт
Сегодня люди бегут от жуткого чудовища, в которое окончательно обратилось российское государство. Бегут в спешке, бросая дома и работу, счета в банках, с которых уже нельзя снять сбережения в валюте, бегут просто туда, куда из России ещё можно прорваться: в Грузию и Армению, в Казахстан и Среднюю Азию, в Израиль, в Турцию.
Бегут вовсе не только журналисты, профессия которых стала одной из самых опасных в России, не только правозащитники и активисты. И не только мальчики призывного возраста, не желающие воевать за «русский мир». Уезжают люди самых разных возрастов и профессий: учёные, преподаватели, айтишники, писатели, артисты, музыканты, художники, дизайнеры… Но кое-что объединяет их, а именно — интеллигентность.
Так уже бывало. Русская эмиграция времён революции и гражданской войны лишила Россию значительной части её культуры. Впрочем, большевики и не возражали. Они провозгласили свою власть диктатурой пролетариата, а пролетариату образованные и воспитанные люди в очках и галстуках были без надобности. Больше того, эти люди полагались прямыми классовыми врагами этого пролетариата, а потому те, кто не успел или не смог бежать, подлежали либо уничтожению, либо лишению всех прав и собственности, либо высылке из страны победивших хамов. Самым ярким проявлением такой высылки был «Философский пароход» (в действительности несколько пароходов), на котором 100 лет назад были отправлены в изгнание самые знаменитые русские учёные и философы с мировыми именами. Пролетарский вождь Ленин самолично составил их список.
В то время, в 20-е годы, от совершенного культурного коллапса Россию спасло множество молодых и мотивированных к учёбе и интеллектуальной работе евреев бывшей черты оседлости. Усвоив новояз и правила игры, они и составили большую часть новой советской интеллигенции. Кто сегодня может заменить убегающих из России интеллигентов — неведомо.
Антибольшевистская эмиграция сыграла большую роль и в культуре принимавших её стран, и в самой русской культуре. О последнем, впрочем, многие жители России узнали только в годы Перестройки.
Но в те времена эта эмиграция была расколота и замкнута в узкие группы в Константинополе, Берлине, Париже или Праге. У неё не было тех инструментов контактов и единства, которые существуют сегодня, — мессенджеров и социальных сетей. Сегодня они есть, и это даёт надежду. Надежду дает и то, что часть думающих людей уезжали все годы правления Путина, так что сегодняшних беглецов ждут товарищи по отрицанию ценностей нынешней России.
Сейчас русская эмиграция может объединиться, причём не столько политически и идеологически (споры свободных мнений в ней не могут не продолжиться, за исключением вопроса об отношении к победившему в России фашизму), сколько в довольно новом, хотя и естественном для неё качестве. Именно эта русская эмиграция будет являться носителем высокой и богатой русской культуры. А в самом близком будущем она может стать единственным таким носителем.
Мэйдэй
Leonid Nevzlin:
Философский самолёт
Сегодня люди бегут от жуткого чудовища, в которое окончательно обратилось российское государство. Бегут в спешке, бросая дома и работу, счета в банках, с которых уже нельзя снять сбережения в валюте, бегут просто туда, куда из России ещё можно прорваться: в Грузию и Армению, в Казахстан и Среднюю Азию, в Израиль, в Турцию.
Бегут вовсе не только журналисты, профессия которых стала одной из самых опасных в России, не только правозащитники и активисты. И не только мальчики призывного возраста, не желающие воевать за «русский мир». Уезжают люди самых разных возрастов и профессий: учёные, преподаватели, айтишники, писатели, артисты, музыканты, художники, дизайнеры… Но кое-что объединяет их, а именно — интеллигентность.
Так уже бывало. Русская эмиграция времён революции и гражданской войны лишила Россию значительной части её культуры. Впрочем, большевики и не возражали. Они провозгласили свою власть диктатурой пролетариата, а пролетариату образованные и воспитанные люди в очках и галстуках были без надобности. Больше того, эти люди полагались прямыми классовыми врагами этого пролетариата, а потому те, кто не успел или не смог бежать, подлежали либо уничтожению, либо лишению всех прав и собственности, либо высылке из страны победивших хамов. Самым ярким проявлением такой высылки был «Философский пароход» (в действительности несколько пароходов), на котором 100 лет назад были отправлены в изгнание самые знаменитые русские учёные и философы с мировыми именами. Пролетарский вождь Ленин самолично составил их список.
В то время, в 20-е годы, от совершенного культурного коллапса Россию спасло множество молодых и мотивированных к учёбе и интеллектуальной работе евреев бывшей черты оседлости. Усвоив новояз и правила игры, они и составили большую часть новой советской интеллигенции. Кто сегодня может заменить убегающих из России интеллигентов — неведомо.
Антибольшевистская эмиграция сыграла большую роль и в культуре принимавших её стран, и в самой русской культуре. О последнем, впрочем, многие жители России узнали только в годы Перестройки.
Но в те времена эта эмиграция была расколота и замкнута в узкие группы в Константинополе, Берлине, Париже или Праге. У неё не было тех инструментов контактов и единства, которые существуют сегодня, — мессенджеров и социальных сетей. Сегодня они есть, и это даёт надежду. Надежду дает и то, что часть думающих людей уезжали все годы правления Путина, так что сегодняшних беглецов ждут товарищи по отрицанию ценностей нынешней России.
Сейчас русская эмиграция может объединиться, причём не столько политически и идеологически (споры свободных мнений в ней не могут не продолжиться, за исключением вопроса об отношении к победившему в России фашизму), сколько в довольно новом, хотя и естественном для неё качестве. Именно эта русская эмиграция будет являться носителем высокой и богатой русской культуры. А в самом близком будущем она может стать единственным таким носителем.