«Тема преемника может встать в повестку уже этой осенью»
13 сентября, 2022 9:18 пп
Мэйдэй
Моё сегодняшнее интервью изданию Republic
Какие настроения царят в российских верхах на фоне серьезных неудач на фронте?
Конечно, растерянность — это самое мягкое, что можно сказать. Они обескуражены, деморализованы. Только-только им показалось, что они нащупали почву под ногами: заменили концепцию «возьмем Киев за 3 дня» концепцией «заморозим Европу за 3 месяца» — и тут такое фиаско. Там ведь смотрите, как было: к началу мая стало окончательно понятно, что план блицкрига провалился, Кремль оказался в растерянности, потому что надо было предъявлять обещанный результат, а результата не было. Несколько месяцев они не могли понять, что делать дальше, но в августе нащупали новую тему — нефть и газ вместо танков. Они решили, что смогут поставить Европу на колени — так, чтобы зимой та приползла к России со словами: «Продайте нам ваши нефть и газ, мы замерзаем». Новая концепция предполагала, что после этого европейцы прекратят вооружать Украину, та сдуется и запросит пощады. Всё это давало новую надежду и право на передышку. Снова можно было говорить: «Скоро всё будет, имейте терпение, дорогие граждане, дождитесь зимы».
И тут ВСУ самым непочтительным образом выдернули их из уюта концепции номер два и бросили в могильный холод концепции номер один. Напомнили, что вообще-то идёт война и история пишется на поле боя прямо здесь и сейчас, а не где-то в замерзающей Европе в отдалённом будущем. Это сокрушительное поражение и возвращение в рамки старой — военной — парадигмы, которая себя не оправдала, конечно, их всех обескураживает. Впервые за 22 года они оказались в ситуации, когда слова не имеют значения, когда нужно что-то делать, а делать у них ничего не получается, не умеют они этого. Понимаете, они всегда творили политику с помощью слов, реальным, материальным был только «распил». И тут они сами, по глупости, — не понимая, что они рубят сук, ну котором сидят, — сами перевели политику в плоскость военного противостояния, которая отличается от обычной политики тем, что там слова вторичны. Там первичны действия. И это столкновение с реальностью, конечно, шокирует российский истеблишмент.
Можно ли сказать, что положение Путина несколько пошатнулась на фоне военного поражения?
Конечно. И не «несколько» — оно пошатнулось очень сильно. Путин стремительно теряет авторитет — и в глазах широких групп населения, и в глазах элит. Его легитимность всегда держалась на предположении, что он силен. Что он всегда побеждает, справляется со всеми своими врагами. Других источников легитимности у Путина в принципе давным-давно уже нет. Это чисто вождь военного типа — перед ним других задач не ставится. Народ ему как бы говорит: «Ладно, черт с тобой, я не жду от тебя роста уровня жизни, борьбы с коррупцией, реформ каких-то. Но по крайней мере, ты сильный, ты защищаешь меня от врагов». И когда выясняется, что он и от врагов защитить не может, никакой он не сильный, а болтун — зачем он вообще нужен? «Ты кто такой вообще?» — вот как стоит вопрос.
Допустим, Байден потерпел фиаско в Афганистане во время вывода оттуда американских войск. Его рейтинг просел, но прошло полгода, и он выправился. Для него это не экзистенциальное поражение, потому что Байден не является вождем военного типа, он в глазах американцев решает много самых разных задач, война — лишь одна из них и даже не самая главная. Поэтому для Байдена военные неудачи не перекрывают остальных тем. А Путин долгие годы был чемпионом России по игре мускулами. Не по шахматам, и не по легкой атлетике. А тут оказалось, что и мускулы рисованные, и тигр бумажный.
Конечно, всё это очень сильно его делигимитизирует. Его главная проблема в том, что в головах истеблишмента сейчас может появиться мысль: а будет ли Росгвардия так же рьяно разгонять оппозиционеров, если они сейчас опять на улицу выйдут? Бойцы Росгвардии, которых побросали в Украину неподготовленными, под огонь HIMARS, на растерзание ВСУ — вряд ли по-прежнему испытывают теплые чувства к начальнику. До ведь них может дойти, что те самые либералы, которых они на улицах палками избивают, — они, по сути, их — росгвардейев — жизни спасают, когда против войны и Путина протестуют. Так вот, сомнения в лояльности силовиков сейчас не могут не появиться в головах и у российских чиновников, и у оппозиционеров, и в голове самого Путина. Это всё, конечно же, ослабляет режим. Погружаясь в сомнения, бюрократия теряет способность к действию.
Может ли зреть некий заговор против Путина?
В полноценный заговор с убийством или насильственным свержением я не очень верю. Все-таки российские элиты очень долго чистились. Среди тех, кто в состоянии организовать заговор, у кого есть для этого ресурсы — людей решительных, способных на независимые действия, похоже, не осталось. Но в какой-то момент, когда страх перед утратой власти и страх перед Гаагой окажутся сильнее страха перед гневом Путина, — они могут сказать: «А чего мы его боимся, он уже на ладан дышит?» Вот в этот момент они просто начнут к нему ходить по очереди — так же, как к Николаю II ходили в феврале 1917 года думцы и генералы со словами: «Государь, отречение неизбежно». Они будут приходить и говорить — нужен преемник, нужен маневр какой-то.
Объективно говоря, преемник — если он будет удачно выбран — в состоянии снять значительную часть проблем из тех, что имеются сегодня в России. Потому что эти проблемы завязаны напрямую на Путина. Сейчас наши верхи должны пройти процесс трансформации из челяди, из дворни в реальные элиты. Из публики, которая кусочки бюджета потихоньку умыкает, в людей, которые реально участвуют в принятии государственных решений. До сих пор ведь как было? Об устойчивости системы в целом российские элиты не заботились — это была забота Путина. Их задача была только выполнять его поручения и при этом себя не забывать. А тут они должны начать действовать. Им предстоит стать политическим субъектом.
Очевидно, что Путин не справился с задачей поддержания стабильности системы. Он ее дестабилизирует сам — самим фактом своего политического существования. И им предстоит взять ответственность за систему в свои руки — они же заинтересованы в ее сохранении, они ее бенефициары, в конце концов. Они должны начать приходить к нему со словами — тебе пора отдохнуть, Владим Владимыч, ты уже устал, давай-ка вот этого попробуем избрать или вот этого.
Я думал, что этот процесс стартует не раньше марта — когда станет понятно, что Европу заморозить не удалось. К концу зимы-началу весны — вот тогда уже будет политическое обрушение. Потому что понятно, что вторую зиму европейцы без наших нефти и газа точно проживут. Эта зима для них будет объективно тяжелой, они еще не полностью успели свои потоки перенастроить. Конечно, придется экономить, наверное, не будет красивой рождественской иллюминации, за которую мы все так любим европейские города. Но если они перезимуют и не приползут на коленях к Путину — все, начиная со следующей весны, для российского режима надежды вообще никакой нет. Мы рынки потеряем, в бюджете ядра размером с Бога, нефтедобычу надо останавливать, газ — жечь. Восточные рынки ведь точно не перекроют по доходности Европу, это ложь. В общем, я думал, тема преемника станет в полный рост именно тогда, когда это станет очевидным. Но сейчас, глядя на этот прорыв ВСУ, я не исключаю, что все произойдет гораздо раньше. Если украинцы продолжат в том же духе под Херсоном — а наши будут воевать так же, как они воюют последнюю неделю, — тема преемника может встать в повестку уже этой осенью.
А сам Путин к этому готов?
А от него в какой-то момент уже ничего не будет зависеть. Понятно, что он бы не хотел этого — особенно после того, что произошло с Назарбаевым. Но возникает вопрос — а какая альтернатива? Проект «преемник» и судьба Назарбаева — это риск, но это не самое плохое в жизни. Гораздо хуже судьба Чаушеску или Каддафи. А в этой ситуации уже ничего нельзя будет исключать. И поэтому нехотя, со словами «нравится не нравится — терпи моя красавица» ему придется на это согласиться.
Элиты будут настаивать на этом всё более активно. И не факт, что у него будет выбор. Я думаю, что уже сейчас у него нет полного стопроцентного пакета в вопросе — кто будет преемником. До последнего времени у силовиков уже был на это блок — они могли заблокировать любого кандидата, без их согласия он не мог быть уверенным что проект «преемник» удастся. Но сейчас влияние внутри этого пакета будет перераспределяться — доля силовиков будет слабеть, потому что они сами теряют контроль над своими подчиненными, условной «солдатской массой». Раньше эти генералы говорили от имени большого количества своих подчиненных, а скоро они только от имени самих себя смогут говорить. Ну может, от имени своих водителей и секретарей. Когда система рассыпается, именно так и происходит. Но вакуума ведь система не терпит, поэтому вместо силовиков и Путина будет появляться кто-то другой — условные либералы в правительстве, олигархи — особенно те, что медиа контролируют. Фактор общественного мнения ведь будет играть всё большую роль. В общем, если до начала войны Путин был стопроцентным хозяином положения в части контроля над элитами, то сейчас этого уже нет. Он от элит теперь зависит не меньше, чем они от него. Да, они еще не в состоянии сделать революцию или полноценный переворот и просто его свергнуть, но ходить-нудеть они уже могут. И он будет понимать, что их нудение ему надо принимать во внимание. Иначе может возникнуть риск повторения сценария Чаушеску.
Подзаг
У вас есть понимание, кто может стать преемником, вокруг которого будут сплачиваться элиты?
Это точно должен быть кто-то, не привязанный к нынешней катастрофе в Украине. Минимально привязанный. Это может быть Мантуров, это может быть Собянин, это может быть Козак. В меньшей степени Кириенко.
Но ведь Собянин и Кириенко уже замазаны этой войной?
Понимаете, совсем незамазанных в российском истеблишменте вообще не найти. Но Собянин замазан всем этим в минимальной степени. Ну и вообще у него слишком много других плюсов, он полноценный тяжеловес. У него, наверное, не очень крепкие позиции в силовом блоке, но во всем остальном он настолько качественный персонаж, что даже это не имеет большого значения. К тому же, влияние силовиков, как я уже сказал выше, будет снижаться.
Кириенко замазан в гораздо большей степени. И это, конечно, для него серьезная проблема. И он все-таки не настолько тяжеловесен, как Собянин. Там Ковальчук, конечно, — это аргумент в пользу Кириенко. И у него везде свои люди — половина губернаторского корпуса и четверть заместителей министров правительства ориентированы на него лично — это люди, которые всё волокут, как рабочие лошадки. Он через “Лидеров России” их понасажал, и они лично ему лояльны. Это значит, что он систему сможет в том или ином виде удержать. То есть, её штормить чуть меньше будет. Но все-таки, он чужой для силовиков. А силовики, даже ослабленные, — в путинской России на этапе транзита слишком важный, влиятельный фактор, чтобы его игнорировать. Поэтому Кириенко я рассматриваю, как заведомо более слабый вариант.
Дмитрий Патрушев — сын Патрушева-старшего. В принципе, есть аргументы в его пользу. Он — идеальное сочетание «силового» и «гражданского». В силу родственных связей он для силовиков точно не чужой. Но при этом, он не является сильным раздражителем для обывателя, ему достаточно легко будет избраться, потому что он с войной не связан. Он министр сельского хозяйства — трудно придумать что-то более мирное. Поэтому возложить на него ответственность за военную катастрофу будет трудно. Тем более либералам — а оппозиция у нас, в основном, либеральная — трудно будет вешать на него грехи отца. Потому что уж кто, как не либералы исходят из тезиса, что сын за отца не отвечает.
Но сам по себе он не производит впечатление мощной фигуры, которая будет в состоянии удержать систему. Ведь очевидно, что будет очень сильно штормить. И это должен быть серьезный игрок с большим опытом. Ему конечно далеко до Собянина. Собянин прошел через 90-ые, это серьезный политик.
Козак реформировал силовиков в начале 2000-ых годов, в условиях когда они были принципиально против этого, и он это выдержал. То есть это человек с твердым характером. Он даже против войны выступал. Все прогнулись, все под Путина легли, а Козак — нет. Поэтому он сейчас и оказался в опале.
Я бы еще Нарышкина, наверное, не исключал. Но после фиаско на Совбезе, я не очень себе представляю, как его избрать. Когда кто-то займется целенаправленной кампанией против него, то будет разгонять этот ролик: “Я согласен принять ДНР-ЛНР во состав в России!” — “В какой в состав России, мы же не это обсуждаем? Мы обсуждаем признание их независимости.” — “Я согласен признать их независимость!” Ну то есть со всем согласен. Он продемонстрировал полное отсутствие стержня. На самом деле, он не такой — у него есть стержень. Но теперь он этого не докажет. Если он окажется в конкурентной компании (а этого нельзя исключать, если система начнет разваливаться — компания может оказаться конкурентной) — эту его «беспринципность» и «на-всё-готовность» ему припомнят.
Собянин — выдержит, Мишустин выдержит. Вот Мишустина, кстати, можно тоже записать [в потенциальные преемники]. Он конечно с точки зрения Путина слабый. Он слишком коммерчески ориентированный, а у нас силовая составляющая на переднем плане. Это не его тема совершенно. И он не столько будет сопротивляться давлению, сколько маневрировать — это наверное с точки зрения Путина не есть плюс. Но повторюсь, Путин сейчас скорее всего, окажется не в том положении, когда он может быть слишком привередливым и щепетильно кого-то отбирать. Он может оказаться в ситуации, когда истеблишмент его поставит перед фактом.
А у ястребов, типа Шойгу или Патрушева-старшего больше нет никаких шансов?
У Шойгу, конечно, нет. Он уже не ястреб, он сбитый ястреб, он лузер, списанная фигура. Патрушев-старший — тоже нет. Ведь смысл операции «преемник» в чем? В том, чтобы снизить давление на систему. А Патрушев его не снизит. У него тоже руки по локоть, если не по плечи в крови. Поэтому на него давление будет такое же, как и на Путина. А смысл как раз в том, чтобы во главе государства оказался человек, который не то, чтобы полностью не имеет отношение происходившему до него (все они имеют какое-то отношение) — но его ответственность была бы не очень велика. И он может себе позволить начать все с чистого листа. Сесть и договариваться с Западом, сесть и договариваться с Зеленским. Патрушев к этому не пригоден. Ну и возраст — он ровесник Путина. Зачем шило на мыло менять?
Что-то мы про Медведева забыли, а он как раз разразился очередной агрессивной тирадой против Зеленского.
Ну нет, он вообще нет. Он попытался усидеть между двумя стульями и в результате грохнулся между ними и отбил себе всё там в политическом смысле. С помощью своей псевдосиловой риторики он полностью отпугнул всех либералов и нормальных людей, но при этом, точно не приобрел поддержки со стороны силовиков. Они всё равно ему не верят, они же помнят, каким он был. Они в принципе не верят в то, что люди меняются — все чекисты уверены, что все притворяются и обманывают. И Медведев тоже притворяется и обманывает, лишь бы опять на президентский пост пробраться — они так считают.
Поэтому, он сейчас вообще без базы остался. Массовые избиратели к нему относятся с насмешкой. Вы помните, какая поднялась волна недовольства после того, как они с Путиным поменялись креслами? А если они опять попытаются этот трюк проделать? Это может просто-таки взорвать ситуацию. Он что — опять будет греть кресло для кого-то? Понимаете, люди ведь не верят, что он самостоятельная фигура. Тем более, люди хотят перемен, и они понимают, что при Медведеве будет то же самое что и при Путине. Они уже не помнят его слов про то, что «свобода лучше несвободы». Он себя полностью дискредитировал своей риторикой последнего времени.
Поэтому аргументов в пользу Медведева — кроме его собственного желания — вообще нет. Хотя нет, один есть — он лоялен Путину. Но повторюсь, у Путина нет возможности делать все, что он захочет. Пришло время считаться с мнениями других. В том числе, и рядовых избирателей, как бы это глупо с его точки зрения не звучало. Теперь придётся считаться с тем, способен ли человек выиграть выборы без фальсификаций, потому что фальсификации могут привести к «оранжевой революции». Медведев, совершенно очевидно, на это неспособен. Он слишком мелок, легковесен, все его истерики и попытки выглядеть крутым смотрятся жалко. Он напуган и из последних сил — так что уже слезы на глазах стоят — верещит. Люди же это чувствуют.
Еще ничего не произошло, но мы уже перебираем возможные фигуры на замену Путину. Самое интересное, что, возможно, кто-то сидит и уже перебирает их где-то в высоких кабинетах.
Конечно. Россия пережила за 100 лет две революции — в 1917 и в 1991 годах. Было два крушения режима. И в этом смысле говорить, что “у нас этого не может быть” — значит, закрыть глаза на весь предшествующий опыт нашей страны. Упираться в эти 22 года «стабильности» бессмысленно, история России гораздо длиннее. И формула Володина “есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России” — насквозь лжива. Стране как раз это предстоит понять.
А Володин, кстати, может подойти на роль преемника?
Он слишком многие группы элит настроил против себя. Он конфликтен, в отличие от Кириенко. Но при этом наверное каких-то системных возражений против него нет. Это крепкая фигура. Он тоже из 90-ых, и он прошел школу реальной политики — он знает, как это делается. Патрушев-младший в этом смысле ребенок, он реальной политики никогда в глаза не видел. Он в пробирке выращенный. А Володин — нет, конечно. И в этом смысле он в достаточной степени тяжеловесен.
В истории с войной он все-таки замазан меньше Кириенко. Он ограничивался говорильней — в отличие от Кириенко, который организовывал все эти референдумы и давил оппозицию — в том числе и там, на территориях. Володин чуть больше в стороне от этого всего остался, и в этом смысле он больше подходит для сценария “преемник”. Ну и вообще, он более профессионален.
А что теперь будет с проведением референдумов на оккупированных территориях?
Все решается на поле боя. Если территорию нельзя удержать в военном смысле, то референдум только повредит. Если ты отступаешь с захваченной вражеской территории, то просто оставляешь когда-то взятое тобой чужое. А вот если ты уходишь уже после референдума, то тогда как бы отдаёшь своё — там уже “твоё” население живёт. И это уже совершенно не укладывается в логику «своих не бросаем». Поэтому я не знаю — решится на это Путин или нет.
Подзаг
Пока еще окончательного крушения не произошло, как Путин себя будет вести?
Я думаю, он будет делать три вещи: публично делать вид, что все идет по плану — как он до этого и делал, непублично он будет пытаться мобилизовать армию — с тем, чтобы она все-таки прекратила отступать. И при этом, он будет делать ставку на сценарий с перекрытыми вентилями от нефтепроводов и газопроводов — это ключевой для него момент. Так он будет пытаться удержать ситуацию.
Но это все напоминает тришкин кафтан. Он будет затыкать дыры, которые образуются везде — и в экономике, и в политике. Ничего принципиально нового не произойдет, Путин не способен на что-то принципиально новое — в этом его главная проблема. Все понимают, что он себя исчерпал — все, на что он был способен, он уже продемонстрировал. А этого недостаточно, чтобы спасти ситуацию.
На днях российские пропагандисты на полном серьезе обсуждали два варианта развития событий — либо массовая мобилизация, либо переговоры. Путин может пойти на какой-то из них?
Конечно может, он же в тупике. Теоретически он может попробовать все — например, ядерный удар нанести по Украине. Но непонятно — армия выполнит его приказ или нет. А вдруг не выполнит? Если она его не выполнит, это уже точно переворот. То есть сидеть ждать, пока он накажет их за то, что они не выполнили его приказ, военные точно не будут. В момент, когда поступит этот приказ, а они поймут, что они его выполнять не хотят — у всех же семьи, дети — то подумают: идти в ад вслед за ним, зачем? Поэтому они могут попытаться устроить переворот. В принципе, армия может полностью выйти из подчинения. И это для него катастрофа, поэтому он может и не рискнуть.
Он может попытаться объявить мобилизацию, но это реальный риск массовых протестов. Война стала уже непопулярной. Это война, которую ты выигрываешь — популярна, а война, которую ты проигрываешь — точно непопулярна. И отсутствие желающих воевать за огромные деньги, которые предлагают населению, говорит о том, что бесплатно точно никто воевать не захочет. Если не люди не хотят идти на войну по контракту, с чего они захотят это делать бесплатно, в качестве обычных призывников? Это реальный риск протестов, и не факт, что Росгвардия будет их подавлять. В лояльности Рогвардии тоже уверенности нет, у нее к Путину теперь появились претензии. Поэтому это рискованный сценарий.
А что касается переговоров, то он сам себя переиграл. Он в феврале мог пойти на переговоры. Зеленский тогда рвался к нему, а Путин сидел — нос воротил. А ведь он мог удержать территории, которые захватил. А сейчас Зеленский сам будет нос воротить. Почему я и говорю про преемника — преемник сможет пойти на переговоры, а с Путиным Зеленский за стол уже не сядет.
Такое ощущение, что Путин скоро будет политическим трупом.
Да, он на всех парах движется в этом направлении. Он еще, конечно, не труп, но такой полупарализованный. До 24 февраля нам казалось, что любой приказ Путина будет исполнен. Если не любой, то большая часть. Он, конечно, не мог приказать коррупции исчезнуть или экономике — расти, на совсем глобальные подвиги он был не способен и тогда. Но приказы более конкретные и чуть меньшего масштаба были бы исполнены. А после 24 февраля мы видим, что вполне можно, наплевав на Путина, убегать с поля боя. Украинцы доказали, что наплевав на Путина, можно воевать и убивать его “чудо-богатырей”. Поэтому он уже полупарализованный.
Как думаете, заявление Лаврова — о том, что Россия “всегда готова к переговорам” — было согласовано с Путиным?
Думаю, да, Лавров не самостоятельный игрок, и отсебятины нести не будет.
А Путин может неожиданно поехать на саммит G20, чтобы попробовать запустить переговорный процесс?
А я не знаю — захотят с ним разговаривать или нет. Он сейчас может сделать все, в том числе и это. Но проще преемника, наверное, избрать. Потому что даже если он сейчас придет — он сядет за стол переговоров абсолютно без аргументов. Его армия бежит, его экономика загибается. Его единенный аргумент пока — это то, что Европе придется чуть померзнуть зимой. Но он все равно много не выбьет и вернется с поражением.
Эта 20-ка ему скажет — окей, мы сейчас позвоним Зеленскому и скажем ему: «мы считаем, что нужны переговоры, а дальше вы уже с сами ним договаривайтесь». И может быть даже они Зеленского усадят за стол переговоров. Но Зеленский скажет: возвращай Крым. Путин же не может этого сделать. Поэтому это тупиковый путь.
Окружение может сдать Путина под трибунал, в Гаагу, чтобы таким образом откупиться самим?
Если он будет по-прежнему упираться, отказываясь что-то менять и двигаясь прежним курсом в направлении крушения, то в какой-то момент — да. Даже наши трусливые элиты это могут попытаться проделать. Он же Акела, который промахнулся. Помните, что было с Акелой? Те, кто вчера за ним послушно бежали, были готовы броситься и вцепиться ему в горло. Поэтому нельзя исключать того, о чем вы говорите.
Может ли Путин усилить репрессии внутри страны?
Да, конечно, это один из вариантов развития событий. Но во-первых, у него репрессивный аппарат уже не настолько ему лоялен и непонятно, во что это выльется. Во-вторых, ему репрессии надо устраивать не столько против либералов, сколько против “патриотов”, которые обвиняют его в госизмене. Они теперь его главные враги, парадоксальным образом.
В принципе, их разгромить можно, потому что это публика без особой социальной базы. Когда ты либералов громишь — всегда есть риск: а — массового протеста, б — ухудшения экономики и инвестиционного климата. А если ты начнешь сажать Холмогорова, Дугина, Гиркина — за них никто на улицы не пойдет. Либералы будут за этим наблюдать с удивлением и радостью. Ну и бизнесменов это тоже не отпугнет, даже порадует. Поэтому теоретически это возможно. Но в долгосрочной перспективе это все равно тактической шаг, который ни одной стратегической проблемы не решает. То есть, расправляясь с этим лагерем, он себе только чуть-чуть облегчит задачу дальнейшего ведения переговоров, сдачи позиций. Это тоже немаловажно, но не изменит ситуацию в корне.
А как поведёт себя “глубинный народ”, который все эти годы Путина боготворил и прощал ему все ради“вставания с колен”?
Массовых протестов, я думаю, пока ждать не стоит. По крайней мере, в ближайшее время. Но будет отчуждение — оно уже сейчас наблюдается. И на какое-то время — на полгода, до весны, ситуация зависнет. Понимаете, вчерашний лоялист не становится оппозиционером в одночасье. Это иногда бывает, но это редкость. В основной своей массе, между лояльностью и оппозиционностью проходит более-менее солидный промежуток времени — такого отчуждения. Когда человек вдруг просто прекращает интересоваться политикой.
Если раньше он говорил: «Путин молодец, бей укрофашистов!», то вдруг начинает говорить — слушай, я не знаю, это не моя тема, я в этом не разбираюсь и не хочу об этом говорить. А потом проходит еще какое-то время — год-полтора-два — как раз под выборы 2024 года, и он такой, знаете, как у Бродского: “Как там в Ливии, мой Постум, — или где там? Неужели до сих пор еще воюем?” То есть в этот момент человек условно очнулся и говорит: “А что-то у нас уровень жизни падает, это почему? А что мы до сих пор не можем в Украине проблему решить что ли? Это куда годится, он что нам обещал? Долой войну! Мир хижинам — война дворцам». И начинается настоящая оппозиционность.
Процесс трансформации общественного сознания из лояльного в оппозиционное в тоталитарном государстве был зафиксирован в Польше в 80-ых годах — после того как там случилось восстание, которое на рубеже 70-80-ых годов организовала “Солидарность”, а Ярузельский ввел военное положение. Тогда власти Польши учредили институт, который занимался замерами общественного мнения. В Советском Союзе и других государствах советского блока такого еще не было. После падения режима эти данные оказались доступны исследователям, и они описаны.
Если падение популярности режима заметно было уже в середине 80-х годов, то рост популярности оппозиции — зафиксирован только в конце 1988-го — начале 89-го года. Несколько лет прошло. Сейчас процессы ускорились, поэтому может быть четырех лет не понадобится. Может быть пройдет полгода, может быть, год. Очень сильно этому поспособствуют выборы 2024 года. Потому что выборы — это всегда момент, когда прежде аполитичные граждане отвлекаются от текучки и начинают мыслить стратегически. Они
экстраполируют вчерашний день в «завтра» и пытаются понять — им это нужно или нет, нравится или нет. И все идет к тому, чтобы они все захотели перемен. И вчерашние лоялисты, и тем более, оппозиционеры, и колеблющиеся.
Мэйдэй
Моё сегодняшнее интервью изданию Republic
Какие настроения царят в российских верхах на фоне серьезных неудач на фронте?
Конечно, растерянность — это самое мягкое, что можно сказать. Они обескуражены, деморализованы. Только-только им показалось, что они нащупали почву под ногами: заменили концепцию «возьмем Киев за 3 дня» концепцией «заморозим Европу за 3 месяца» — и тут такое фиаско. Там ведь смотрите, как было: к началу мая стало окончательно понятно, что план блицкрига провалился, Кремль оказался в растерянности, потому что надо было предъявлять обещанный результат, а результата не было. Несколько месяцев они не могли понять, что делать дальше, но в августе нащупали новую тему — нефть и газ вместо танков. Они решили, что смогут поставить Европу на колени — так, чтобы зимой та приползла к России со словами: «Продайте нам ваши нефть и газ, мы замерзаем». Новая концепция предполагала, что после этого европейцы прекратят вооружать Украину, та сдуется и запросит пощады. Всё это давало новую надежду и право на передышку. Снова можно было говорить: «Скоро всё будет, имейте терпение, дорогие граждане, дождитесь зимы».
И тут ВСУ самым непочтительным образом выдернули их из уюта концепции номер два и бросили в могильный холод концепции номер один. Напомнили, что вообще-то идёт война и история пишется на поле боя прямо здесь и сейчас, а не где-то в замерзающей Европе в отдалённом будущем. Это сокрушительное поражение и возвращение в рамки старой — военной — парадигмы, которая себя не оправдала, конечно, их всех обескураживает. Впервые за 22 года они оказались в ситуации, когда слова не имеют значения, когда нужно что-то делать, а делать у них ничего не получается, не умеют они этого. Понимаете, они всегда творили политику с помощью слов, реальным, материальным был только «распил». И тут они сами, по глупости, — не понимая, что они рубят сук, ну котором сидят, — сами перевели политику в плоскость военного противостояния, которая отличается от обычной политики тем, что там слова вторичны. Там первичны действия. И это столкновение с реальностью, конечно, шокирует российский истеблишмент.
Можно ли сказать, что положение Путина несколько пошатнулась на фоне военного поражения?
Конечно. И не «несколько» — оно пошатнулось очень сильно. Путин стремительно теряет авторитет — и в глазах широких групп населения, и в глазах элит. Его легитимность всегда держалась на предположении, что он силен. Что он всегда побеждает, справляется со всеми своими врагами. Других источников легитимности у Путина в принципе давным-давно уже нет. Это чисто вождь военного типа — перед ним других задач не ставится. Народ ему как бы говорит: «Ладно, черт с тобой, я не жду от тебя роста уровня жизни, борьбы с коррупцией, реформ каких-то. Но по крайней мере, ты сильный, ты защищаешь меня от врагов». И когда выясняется, что он и от врагов защитить не может, никакой он не сильный, а болтун — зачем он вообще нужен? «Ты кто такой вообще?» — вот как стоит вопрос.
Допустим, Байден потерпел фиаско в Афганистане во время вывода оттуда американских войск. Его рейтинг просел, но прошло полгода, и он выправился. Для него это не экзистенциальное поражение, потому что Байден не является вождем военного типа, он в глазах американцев решает много самых разных задач, война — лишь одна из них и даже не самая главная. Поэтому для Байдена военные неудачи не перекрывают остальных тем. А Путин долгие годы был чемпионом России по игре мускулами. Не по шахматам, и не по легкой атлетике. А тут оказалось, что и мускулы рисованные, и тигр бумажный.
Конечно, всё это очень сильно его делигимитизирует. Его главная проблема в том, что в головах истеблишмента сейчас может появиться мысль: а будет ли Росгвардия так же рьяно разгонять оппозиционеров, если они сейчас опять на улицу выйдут? Бойцы Росгвардии, которых побросали в Украину неподготовленными, под огонь HIMARS, на растерзание ВСУ — вряд ли по-прежнему испытывают теплые чувства к начальнику. До ведь них может дойти, что те самые либералы, которых они на улицах палками избивают, — они, по сути, их — росгвардейев — жизни спасают, когда против войны и Путина протестуют. Так вот, сомнения в лояльности силовиков сейчас не могут не появиться в головах и у российских чиновников, и у оппозиционеров, и в голове самого Путина. Это всё, конечно же, ослабляет режим. Погружаясь в сомнения, бюрократия теряет способность к действию.
Может ли зреть некий заговор против Путина?
В полноценный заговор с убийством или насильственным свержением я не очень верю. Все-таки российские элиты очень долго чистились. Среди тех, кто в состоянии организовать заговор, у кого есть для этого ресурсы — людей решительных, способных на независимые действия, похоже, не осталось. Но в какой-то момент, когда страх перед утратой власти и страх перед Гаагой окажутся сильнее страха перед гневом Путина, — они могут сказать: «А чего мы его боимся, он уже на ладан дышит?» Вот в этот момент они просто начнут к нему ходить по очереди — так же, как к Николаю II ходили в феврале 1917 года думцы и генералы со словами: «Государь, отречение неизбежно». Они будут приходить и говорить — нужен преемник, нужен маневр какой-то.
Объективно говоря, преемник — если он будет удачно выбран — в состоянии снять значительную часть проблем из тех, что имеются сегодня в России. Потому что эти проблемы завязаны напрямую на Путина. Сейчас наши верхи должны пройти процесс трансформации из челяди, из дворни в реальные элиты. Из публики, которая кусочки бюджета потихоньку умыкает, в людей, которые реально участвуют в принятии государственных решений. До сих пор ведь как было? Об устойчивости системы в целом российские элиты не заботились — это была забота Путина. Их задача была только выполнять его поручения и при этом себя не забывать. А тут они должны начать действовать. Им предстоит стать политическим субъектом.
Очевидно, что Путин не справился с задачей поддержания стабильности системы. Он ее дестабилизирует сам — самим фактом своего политического существования. И им предстоит взять ответственность за систему в свои руки — они же заинтересованы в ее сохранении, они ее бенефициары, в конце концов. Они должны начать приходить к нему со словами — тебе пора отдохнуть, Владим Владимыч, ты уже устал, давай-ка вот этого попробуем избрать или вот этого.
Я думал, что этот процесс стартует не раньше марта — когда станет понятно, что Европу заморозить не удалось. К концу зимы-началу весны — вот тогда уже будет политическое обрушение. Потому что понятно, что вторую зиму европейцы без наших нефти и газа точно проживут. Эта зима для них будет объективно тяжелой, они еще не полностью успели свои потоки перенастроить. Конечно, придется экономить, наверное, не будет красивой рождественской иллюминации, за которую мы все так любим европейские города. Но если они перезимуют и не приползут на коленях к Путину — все, начиная со следующей весны, для российского режима надежды вообще никакой нет. Мы рынки потеряем, в бюджете ядра размером с Бога, нефтедобычу надо останавливать, газ — жечь. Восточные рынки ведь точно не перекроют по доходности Европу, это ложь. В общем, я думал, тема преемника станет в полный рост именно тогда, когда это станет очевидным. Но сейчас, глядя на этот прорыв ВСУ, я не исключаю, что все произойдет гораздо раньше. Если украинцы продолжат в том же духе под Херсоном — а наши будут воевать так же, как они воюют последнюю неделю, — тема преемника может встать в повестку уже этой осенью.
А сам Путин к этому готов?
А от него в какой-то момент уже ничего не будет зависеть. Понятно, что он бы не хотел этого — особенно после того, что произошло с Назарбаевым. Но возникает вопрос — а какая альтернатива? Проект «преемник» и судьба Назарбаева — это риск, но это не самое плохое в жизни. Гораздо хуже судьба Чаушеску или Каддафи. А в этой ситуации уже ничего нельзя будет исключать. И поэтому нехотя, со словами «нравится не нравится — терпи моя красавица» ему придется на это согласиться.
Элиты будут настаивать на этом всё более активно. И не факт, что у него будет выбор. Я думаю, что уже сейчас у него нет полного стопроцентного пакета в вопросе — кто будет преемником. До последнего времени у силовиков уже был на это блок — они могли заблокировать любого кандидата, без их согласия он не мог быть уверенным что проект «преемник» удастся. Но сейчас влияние внутри этого пакета будет перераспределяться — доля силовиков будет слабеть, потому что они сами теряют контроль над своими подчиненными, условной «солдатской массой». Раньше эти генералы говорили от имени большого количества своих подчиненных, а скоро они только от имени самих себя смогут говорить. Ну может, от имени своих водителей и секретарей. Когда система рассыпается, именно так и происходит. Но вакуума ведь система не терпит, поэтому вместо силовиков и Путина будет появляться кто-то другой — условные либералы в правительстве, олигархи — особенно те, что медиа контролируют. Фактор общественного мнения ведь будет играть всё большую роль. В общем, если до начала войны Путин был стопроцентным хозяином положения в части контроля над элитами, то сейчас этого уже нет. Он от элит теперь зависит не меньше, чем они от него. Да, они еще не в состоянии сделать революцию или полноценный переворот и просто его свергнуть, но ходить-нудеть они уже могут. И он будет понимать, что их нудение ему надо принимать во внимание. Иначе может возникнуть риск повторения сценария Чаушеску.
Подзаг
У вас есть понимание, кто может стать преемником, вокруг которого будут сплачиваться элиты?
Это точно должен быть кто-то, не привязанный к нынешней катастрофе в Украине. Минимально привязанный. Это может быть Мантуров, это может быть Собянин, это может быть Козак. В меньшей степени Кириенко.
Но ведь Собянин и Кириенко уже замазаны этой войной?
Понимаете, совсем незамазанных в российском истеблишменте вообще не найти. Но Собянин замазан всем этим в минимальной степени. Ну и вообще у него слишком много других плюсов, он полноценный тяжеловес. У него, наверное, не очень крепкие позиции в силовом блоке, но во всем остальном он настолько качественный персонаж, что даже это не имеет большого значения. К тому же, влияние силовиков, как я уже сказал выше, будет снижаться.
Кириенко замазан в гораздо большей степени. И это, конечно, для него серьезная проблема. И он все-таки не настолько тяжеловесен, как Собянин. Там Ковальчук, конечно, — это аргумент в пользу Кириенко. И у него везде свои люди — половина губернаторского корпуса и четверть заместителей министров правительства ориентированы на него лично — это люди, которые всё волокут, как рабочие лошадки. Он через “Лидеров России” их понасажал, и они лично ему лояльны. Это значит, что он систему сможет в том или ином виде удержать. То есть, её штормить чуть меньше будет. Но все-таки, он чужой для силовиков. А силовики, даже ослабленные, — в путинской России на этапе транзита слишком важный, влиятельный фактор, чтобы его игнорировать. Поэтому Кириенко я рассматриваю, как заведомо более слабый вариант.
Дмитрий Патрушев — сын Патрушева-старшего. В принципе, есть аргументы в его пользу. Он — идеальное сочетание «силового» и «гражданского». В силу родственных связей он для силовиков точно не чужой. Но при этом, он не является сильным раздражителем для обывателя, ему достаточно легко будет избраться, потому что он с войной не связан. Он министр сельского хозяйства — трудно придумать что-то более мирное. Поэтому возложить на него ответственность за военную катастрофу будет трудно. Тем более либералам — а оппозиция у нас, в основном, либеральная — трудно будет вешать на него грехи отца. Потому что уж кто, как не либералы исходят из тезиса, что сын за отца не отвечает.
Но сам по себе он не производит впечатление мощной фигуры, которая будет в состоянии удержать систему. Ведь очевидно, что будет очень сильно штормить. И это должен быть серьезный игрок с большим опытом. Ему конечно далеко до Собянина. Собянин прошел через 90-ые, это серьезный политик.
Козак реформировал силовиков в начале 2000-ых годов, в условиях когда они были принципиально против этого, и он это выдержал. То есть это человек с твердым характером. Он даже против войны выступал. Все прогнулись, все под Путина легли, а Козак — нет. Поэтому он сейчас и оказался в опале.
Я бы еще Нарышкина, наверное, не исключал. Но после фиаско на Совбезе, я не очень себе представляю, как его избрать. Когда кто-то займется целенаправленной кампанией против него, то будет разгонять этот ролик: “Я согласен принять ДНР-ЛНР во состав в России!” — “В какой в состав России, мы же не это обсуждаем? Мы обсуждаем признание их независимости.” — “Я согласен признать их независимость!” Ну то есть со всем согласен. Он продемонстрировал полное отсутствие стержня. На самом деле, он не такой — у него есть стержень. Но теперь он этого не докажет. Если он окажется в конкурентной компании (а этого нельзя исключать, если система начнет разваливаться — компания может оказаться конкурентной) — эту его «беспринципность» и «на-всё-готовность» ему припомнят.
Собянин — выдержит, Мишустин выдержит. Вот Мишустина, кстати, можно тоже записать [в потенциальные преемники]. Он конечно с точки зрения Путина слабый. Он слишком коммерчески ориентированный, а у нас силовая составляющая на переднем плане. Это не его тема совершенно. И он не столько будет сопротивляться давлению, сколько маневрировать — это наверное с точки зрения Путина не есть плюс. Но повторюсь, Путин сейчас скорее всего, окажется не в том положении, когда он может быть слишком привередливым и щепетильно кого-то отбирать. Он может оказаться в ситуации, когда истеблишмент его поставит перед фактом.
А у ястребов, типа Шойгу или Патрушева-старшего больше нет никаких шансов?
У Шойгу, конечно, нет. Он уже не ястреб, он сбитый ястреб, он лузер, списанная фигура. Патрушев-старший — тоже нет. Ведь смысл операции «преемник» в чем? В том, чтобы снизить давление на систему. А Патрушев его не снизит. У него тоже руки по локоть, если не по плечи в крови. Поэтому на него давление будет такое же, как и на Путина. А смысл как раз в том, чтобы во главе государства оказался человек, который не то, чтобы полностью не имеет отношение происходившему до него (все они имеют какое-то отношение) — но его ответственность была бы не очень велика. И он может себе позволить начать все с чистого листа. Сесть и договариваться с Западом, сесть и договариваться с Зеленским. Патрушев к этому не пригоден. Ну и возраст — он ровесник Путина. Зачем шило на мыло менять?
Что-то мы про Медведева забыли, а он как раз разразился очередной агрессивной тирадой против Зеленского.
Ну нет, он вообще нет. Он попытался усидеть между двумя стульями и в результате грохнулся между ними и отбил себе всё там в политическом смысле. С помощью своей псевдосиловой риторики он полностью отпугнул всех либералов и нормальных людей, но при этом, точно не приобрел поддержки со стороны силовиков. Они всё равно ему не верят, они же помнят, каким он был. Они в принципе не верят в то, что люди меняются — все чекисты уверены, что все притворяются и обманывают. И Медведев тоже притворяется и обманывает, лишь бы опять на президентский пост пробраться — они так считают.
Поэтому, он сейчас вообще без базы остался. Массовые избиратели к нему относятся с насмешкой. Вы помните, какая поднялась волна недовольства после того, как они с Путиным поменялись креслами? А если они опять попытаются этот трюк проделать? Это может просто-таки взорвать ситуацию. Он что — опять будет греть кресло для кого-то? Понимаете, люди ведь не верят, что он самостоятельная фигура. Тем более, люди хотят перемен, и они понимают, что при Медведеве будет то же самое что и при Путине. Они уже не помнят его слов про то, что «свобода лучше несвободы». Он себя полностью дискредитировал своей риторикой последнего времени.
Поэтому аргументов в пользу Медведева — кроме его собственного желания — вообще нет. Хотя нет, один есть — он лоялен Путину. Но повторюсь, у Путина нет возможности делать все, что он захочет. Пришло время считаться с мнениями других. В том числе, и рядовых избирателей, как бы это глупо с его точки зрения не звучало. Теперь придётся считаться с тем, способен ли человек выиграть выборы без фальсификаций, потому что фальсификации могут привести к «оранжевой революции». Медведев, совершенно очевидно, на это неспособен. Он слишком мелок, легковесен, все его истерики и попытки выглядеть крутым смотрятся жалко. Он напуган и из последних сил — так что уже слезы на глазах стоят — верещит. Люди же это чувствуют.
Еще ничего не произошло, но мы уже перебираем возможные фигуры на замену Путину. Самое интересное, что, возможно, кто-то сидит и уже перебирает их где-то в высоких кабинетах.
Конечно. Россия пережила за 100 лет две революции — в 1917 и в 1991 годах. Было два крушения режима. И в этом смысле говорить, что “у нас этого не может быть” — значит, закрыть глаза на весь предшествующий опыт нашей страны. Упираться в эти 22 года «стабильности» бессмысленно, история России гораздо длиннее. И формула Володина “есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России” — насквозь лжива. Стране как раз это предстоит понять.
А Володин, кстати, может подойти на роль преемника?
Он слишком многие группы элит настроил против себя. Он конфликтен, в отличие от Кириенко. Но при этом наверное каких-то системных возражений против него нет. Это крепкая фигура. Он тоже из 90-ых, и он прошел школу реальной политики — он знает, как это делается. Патрушев-младший в этом смысле ребенок, он реальной политики никогда в глаза не видел. Он в пробирке выращенный. А Володин — нет, конечно. И в этом смысле он в достаточной степени тяжеловесен.
В истории с войной он все-таки замазан меньше Кириенко. Он ограничивался говорильней — в отличие от Кириенко, который организовывал все эти референдумы и давил оппозицию — в том числе и там, на территориях. Володин чуть больше в стороне от этого всего остался, и в этом смысле он больше подходит для сценария “преемник”. Ну и вообще, он более профессионален.
А что теперь будет с проведением референдумов на оккупированных территориях?
Все решается на поле боя. Если территорию нельзя удержать в военном смысле, то референдум только повредит. Если ты отступаешь с захваченной вражеской территории, то просто оставляешь когда-то взятое тобой чужое. А вот если ты уходишь уже после референдума, то тогда как бы отдаёшь своё — там уже “твоё” население живёт. И это уже совершенно не укладывается в логику «своих не бросаем». Поэтому я не знаю — решится на это Путин или нет.
Подзаг
Пока еще окончательного крушения не произошло, как Путин себя будет вести?
Я думаю, он будет делать три вещи: публично делать вид, что все идет по плану — как он до этого и делал, непублично он будет пытаться мобилизовать армию — с тем, чтобы она все-таки прекратила отступать. И при этом, он будет делать ставку на сценарий с перекрытыми вентилями от нефтепроводов и газопроводов — это ключевой для него момент. Так он будет пытаться удержать ситуацию.
Но это все напоминает тришкин кафтан. Он будет затыкать дыры, которые образуются везде — и в экономике, и в политике. Ничего принципиально нового не произойдет, Путин не способен на что-то принципиально новое — в этом его главная проблема. Все понимают, что он себя исчерпал — все, на что он был способен, он уже продемонстрировал. А этого недостаточно, чтобы спасти ситуацию.
На днях российские пропагандисты на полном серьезе обсуждали два варианта развития событий — либо массовая мобилизация, либо переговоры. Путин может пойти на какой-то из них?
Конечно может, он же в тупике. Теоретически он может попробовать все — например, ядерный удар нанести по Украине. Но непонятно — армия выполнит его приказ или нет. А вдруг не выполнит? Если она его не выполнит, это уже точно переворот. То есть сидеть ждать, пока он накажет их за то, что они не выполнили его приказ, военные точно не будут. В момент, когда поступит этот приказ, а они поймут, что они его выполнять не хотят — у всех же семьи, дети — то подумают: идти в ад вслед за ним, зачем? Поэтому они могут попытаться устроить переворот. В принципе, армия может полностью выйти из подчинения. И это для него катастрофа, поэтому он может и не рискнуть.
Он может попытаться объявить мобилизацию, но это реальный риск массовых протестов. Война стала уже непопулярной. Это война, которую ты выигрываешь — популярна, а война, которую ты проигрываешь — точно непопулярна. И отсутствие желающих воевать за огромные деньги, которые предлагают населению, говорит о том, что бесплатно точно никто воевать не захочет. Если не люди не хотят идти на войну по контракту, с чего они захотят это делать бесплатно, в качестве обычных призывников? Это реальный риск протестов, и не факт, что Росгвардия будет их подавлять. В лояльности Рогвардии тоже уверенности нет, у нее к Путину теперь появились претензии. Поэтому это рискованный сценарий.
А что касается переговоров, то он сам себя переиграл. Он в феврале мог пойти на переговоры. Зеленский тогда рвался к нему, а Путин сидел — нос воротил. А ведь он мог удержать территории, которые захватил. А сейчас Зеленский сам будет нос воротить. Почему я и говорю про преемника — преемник сможет пойти на переговоры, а с Путиным Зеленский за стол уже не сядет.
Такое ощущение, что Путин скоро будет политическим трупом.
Да, он на всех парах движется в этом направлении. Он еще, конечно, не труп, но такой полупарализованный. До 24 февраля нам казалось, что любой приказ Путина будет исполнен. Если не любой, то большая часть. Он, конечно, не мог приказать коррупции исчезнуть или экономике — расти, на совсем глобальные подвиги он был не способен и тогда. Но приказы более конкретные и чуть меньшего масштаба были бы исполнены. А после 24 февраля мы видим, что вполне можно, наплевав на Путина, убегать с поля боя. Украинцы доказали, что наплевав на Путина, можно воевать и убивать его “чудо-богатырей”. Поэтому он уже полупарализованный.
Как думаете, заявление Лаврова — о том, что Россия “всегда готова к переговорам” — было согласовано с Путиным?
Думаю, да, Лавров не самостоятельный игрок, и отсебятины нести не будет.
А Путин может неожиданно поехать на саммит G20, чтобы попробовать запустить переговорный процесс?
А я не знаю — захотят с ним разговаривать или нет. Он сейчас может сделать все, в том числе и это. Но проще преемника, наверное, избрать. Потому что даже если он сейчас придет — он сядет за стол переговоров абсолютно без аргументов. Его армия бежит, его экономика загибается. Его единенный аргумент пока — это то, что Европе придется чуть померзнуть зимой. Но он все равно много не выбьет и вернется с поражением.
Эта 20-ка ему скажет — окей, мы сейчас позвоним Зеленскому и скажем ему: «мы считаем, что нужны переговоры, а дальше вы уже с сами ним договаривайтесь». И может быть даже они Зеленского усадят за стол переговоров. Но Зеленский скажет: возвращай Крым. Путин же не может этого сделать. Поэтому это тупиковый путь.
Окружение может сдать Путина под трибунал, в Гаагу, чтобы таким образом откупиться самим?
Если он будет по-прежнему упираться, отказываясь что-то менять и двигаясь прежним курсом в направлении крушения, то в какой-то момент — да. Даже наши трусливые элиты это могут попытаться проделать. Он же Акела, который промахнулся. Помните, что было с Акелой? Те, кто вчера за ним послушно бежали, были готовы броситься и вцепиться ему в горло. Поэтому нельзя исключать того, о чем вы говорите.
Может ли Путин усилить репрессии внутри страны?
Да, конечно, это один из вариантов развития событий. Но во-первых, у него репрессивный аппарат уже не настолько ему лоялен и непонятно, во что это выльется. Во-вторых, ему репрессии надо устраивать не столько против либералов, сколько против “патриотов”, которые обвиняют его в госизмене. Они теперь его главные враги, парадоксальным образом.
В принципе, их разгромить можно, потому что это публика без особой социальной базы. Когда ты либералов громишь — всегда есть риск: а — массового протеста, б — ухудшения экономики и инвестиционного климата. А если ты начнешь сажать Холмогорова, Дугина, Гиркина — за них никто на улицы не пойдет. Либералы будут за этим наблюдать с удивлением и радостью. Ну и бизнесменов это тоже не отпугнет, даже порадует. Поэтому теоретически это возможно. Но в долгосрочной перспективе это все равно тактической шаг, который ни одной стратегической проблемы не решает. То есть, расправляясь с этим лагерем, он себе только чуть-чуть облегчит задачу дальнейшего ведения переговоров, сдачи позиций. Это тоже немаловажно, но не изменит ситуацию в корне.
А как поведёт себя “глубинный народ”, который все эти годы Путина боготворил и прощал ему все ради“вставания с колен”?
Массовых протестов, я думаю, пока ждать не стоит. По крайней мере, в ближайшее время. Но будет отчуждение — оно уже сейчас наблюдается. И на какое-то время — на полгода, до весны, ситуация зависнет. Понимаете, вчерашний лоялист не становится оппозиционером в одночасье. Это иногда бывает, но это редкость. В основной своей массе, между лояльностью и оппозиционностью проходит более-менее солидный промежуток времени — такого отчуждения. Когда человек вдруг просто прекращает интересоваться политикой.
Если раньше он говорил: «Путин молодец, бей укрофашистов!», то вдруг начинает говорить — слушай, я не знаю, это не моя тема, я в этом не разбираюсь и не хочу об этом говорить. А потом проходит еще какое-то время — год-полтора-два — как раз под выборы 2024 года, и он такой, знаете, как у Бродского: “Как там в Ливии, мой Постум, — или где там? Неужели до сих пор еще воюем?” То есть в этот момент человек условно очнулся и говорит: “А что-то у нас уровень жизни падает, это почему? А что мы до сих пор не можем в Украине проблему решить что ли? Это куда годится, он что нам обещал? Долой войну! Мир хижинам — война дворцам». И начинается настоящая оппозиционность.
Процесс трансформации общественного сознания из лояльного в оппозиционное в тоталитарном государстве был зафиксирован в Польше в 80-ых годах — после того как там случилось восстание, которое на рубеже 70-80-ых годов организовала “Солидарность”, а Ярузельский ввел военное положение. Тогда власти Польши учредили институт, который занимался замерами общественного мнения. В Советском Союзе и других государствах советского блока такого еще не было. После падения режима эти данные оказались доступны исследователям, и они описаны.
Если падение популярности режима заметно было уже в середине 80-х годов, то рост популярности оппозиции — зафиксирован только в конце 1988-го — начале 89-го года. Несколько лет прошло. Сейчас процессы ускорились, поэтому может быть четырех лет не понадобится. Может быть пройдет полгода, может быть, год. Очень сильно этому поспособствуют выборы 2024 года. Потому что выборы — это всегда момент, когда прежде аполитичные граждане отвлекаются от текучки и начинают мыслить стратегически. Они
экстраполируют вчерашний день в «завтра» и пытаются понять — им это нужно или нет, нравится или нет. И все идет к тому, чтобы они все захотели перемен. И вчерашние лоялисты, и тем более, оппозиционеры, и колеблющиеся.