«Те, кто понял, копают не хуже кротов…»
9 июля, 2023 11:36 дп
Мэйдэй
Чтобы понять, почему украинское наступление на юге идет медленнее, чем этого многие ожидали, мы поговорили с военными в обеих армиях, находящимися в зоне боевых действий или недавно оттуда вышедшими. Причин несколько: впервые с начала войны грамотно организованная оборона ВС РФ (вообще не по тем линиям укреплений, которые показывали на спутниковых снимках и о которых любят рассуждать специалисты по анализу войны на открытых данных); высокая концентрация российских войск; невозможность использовать большие массы бронетехники; стремление украинского командования сберечь личный состав; большое число обученных, но не имеющих боевого опыта подразделений в составе ВСУ.
В этом тексте мы разберем то, как именно идут боевые действия в Запорожской и на юге Донецкой области, потому что тактики боя, применяемые обеими сторонами, оказывают сильнейшее влияние на темпы продвижения ВСУ.
Опорники и артиллерия
На всякий случай сразу проясним несколько важных для понимания особенностей этого этапа войны вещей.
Сплошной линии фронта нет. Оборона обеих армий строится не на многокилометровых окопах и не на мощных бетонных фортах с орудиями. Она построена на десятках, а на юге Украины и сотнях отдельных опорных пунктов, каждый из которых в теории может прикрыть огнем своих соседей. Причем между этими пунктами может быть от 2 до 7 км, кроме того, они располагаются не вытянутой линией вдоль условной передовой, а разбросаны в том числе по ближним тылам. Глубина обороны может таким образом достигать 17-25 км. В таких опорниках занимают позиции по 5-20 солдат, иногда в крупном пункте может стоять 150-200 человек и несколько единиц бронетехники.
У российских войск далеко не везде, у ВСУ почти везде каждый опорный пункт имеет связь со штабом более крупного подразделения. ВС РФ через штаб вызывают артиллерийский огонь, корректируют его или просят подкреплений. Такой способ передачи информации и принятия решений не быстр, потому что после запроса артподдержки и до нанесения удара артиллерией может пройти от получаса до двух часов. Все зависит от расторопности штабных офицеров, качества и наличия связи и вообще, готовности штабных выделить ту самую поддержку.
ВСУ убрали передаточное звено в виде штаба и подразделение может напрямую связаться с закрепленными за собой артиллеристами. Срок открытия огня и его корректировки снижается с получаса или часов до минут.
Беспилотники и разведка
Обе стороны активно используют беспилотники, как разведывательные, так и штурмовые. БПЛА позволяют выявлять передвижения противника на расстоянии иногда до 40 км.
У ВСУ больше опыта применения беспилотников, больше и самих аппаратов, поэтому качество украинской разведки выше. Благодаря разведке выше и точность артиллерийского огня.
ВС РФ постепенно набираются опыта в применении большого числа БПЛА на взводно-ротном уровне. В прошлом году они могли об этом только мечтать, сейчас у многих небольших подразделений есть несколько разведывательных дронов. Хромает качество подготовки операторов, кроме того, хорошо работают украинские средства радиоэлектронной борьбы (в отличие от российских РЭБ, работающих на старой технике). Поэтому дальность и точность российской разведки ниже, чем украинская. Но, несмотря на это, передвижения любых подразделений пехоты или техники большими группами по открытой местности становится почти невозможным. Цели будут замечены задолго до подхода на позиции для атаки и почти гарантированно уничтожены артиллерией или РСЗО.
Украинская сторона, имея лучшую разведку, в ответ может наносить очень эффективные удары по российской артиллерии и системам залпового огня, но потерянных солдат и броню уничтожение батарей ВС РФ не вернет. Поэтому ВСУ отказались от попыток массированных атак с использованием пехоты, танков и легкой бронетехники.
Минные поля и ночные атаки
Вся территория плотно заминирована. Причем карты минных полей есть далеко не всегда. Это сильно ограничивает пространство для маневрирования техники и значительно замедляет пехоту, которой приходится сначала разминировать проходы или просто проверять местность на наличие мин.
Никакие крупные наступательные операции ночью не проводятся. Максимум, ночную атаку может позволить себе отделение или взвод, и то, только в том случае, если они уже успели хорошо изучить местность и вышли на расстояние последнего броска до противника.
Плохо обученные, не имеющие боевого опыта, не имеющие опытных командиров подразделения гарантированно перепутают направление в темноте, нарвутся на дружественный огонь или устроят его сами, потеряют часть личного состава, просто потому что кто-то заблудится или повредит ноги, могут выйти прямиком на минные поля (свои или чужие в этом случае уже не важно, минам все равно, кто ты). Хаос ночного боя и атаки, тем более крупными подразделениями, почти неизбежен. Кроме того, обе стороны (ВСУ в большей, ВС РФ в меньшей степени), обладают тепловизорами и приборами ночного видения, которые делают ночную атаку едва ли не более опасной, чем дневная.
Поэтому боевые действия в основном идут в светлое время суток (не считая, конечно, артиллерийского огня).
Авиация и вертолеты
Средства противовоздушной обороны, в том числе ручные, есть у обеих армий, поэтому массированно авиация не применяется. Помимо риска потерять самолет или вертолет, ВС РФ не могут выпустить в небо сотни самолетов, просто потому что в зоне боевых действий рабочих машин в таком количестве нет. А нет их потому что нет нужного числа подготовленных экипажей. Вертолетов у ВС РФ много, но из-за высокого риска потерять их, они редко появляются прямо над местом боев, предпочитая обстреливать цели издалека с кабрирования (что не добавляет точности).
У ВСУ с пилотами ситуация сильно лучше, но самолетов немного, поэтому их тоже берегут. Поэтому можете забыть кадры из кино про Вторую мировую, где над полем боя кружат десятки самолетов. Здесь они если вообще появляются, то максимум, двойкой.
Долгие броски до противника
Бои 4-7 июня показали ВСУ, что на юге Украины из-за особенностей местности и высокой плотности населенных пунктов, применять большие группы бронетехники невозможно. Она будет повреждена или уничтожена. Соответственно, никаких прорывов танками и пехотой устроить нельзя. Технику уничтожат или обездвижат ручными средствами поражения и добьют артиллерией или вертолетами издалека.
Поэтому сейчас во многих случаях применяют другую тактику. За отделением или взводом пехоты (в зависимости от задачи), закрепляют на прямой связи артиллерийскую батарею или HIMARS, или тяжелые минометы. Дальше пехота осторожно и медленно, чтобы не попасться беспилотникам ВС РФ выдвигается к тому опорному пункту, который должна взять. Пешком. Если все прошло гладко, группа дошла незамеченной, то командир группы оценивает силы противника. Если в опорном пункте есть загнанный в капонир танк или БМП, если выявлены позиции минометов и пулеметные точки, по ним наносится удар артиллерией, а потом следует атака.
Иногда артналет приводит к тому, что обороняющиеся отступают сами, бросая поврежденную или даже целую технику. Иногда налет бывает не столь удачен и приходится атаковать, используя гранаты, огнеметные системы и стрелковое оружие.
Дальше захваченный опорный пункт осматривают, разворачивают оборону, ждут подразделение, которое его займет и идут дальше.
Если опорный пункт является частью узла обороны из нескольких опорников, то приходится брать один за другим все, зачищать их, разминировать, ждать тех, кто сядет в оборону на этих позициях и только потом идти вперед.
Учитывая, что расстояния между опорными пунктами могут достигать 9-10 км, эти пешие переходы пехоты по пересеченной местности, да еще с постоянными паузами, лежанием на земле, в кустах и за деревьями, пока мимо летит российский беспилотник, могут занимать 5-8 часов.
Потери в таких боях постоянные. Для гражданского наблюдателя они могут показаться небольшими: 1-3 убитых за сутки боев, 8-11 раненых. На деле же такие потери это треть личного состава взвода, и после них он может только вернуться на исходные позиции или на ближайший отбитый им же опорник ВС РФ.
Если группе не везет, если у нее недостаточно подготовленный командир или у россиян на этом участке толковый оператор БПЛА и грамотно расставленные наблюдатели, то она будет уничтожена или рассеяна еще до подхода к опорному пункту и выхода на атаку. Именно такие кадры с начала украинского наступления регулярно публикуют z-каналы, выдавая их за массовое бегство наступающих. На самом деле это отход одной неудачливой или невезучей группы.
В отличие от ВС РФ, у которых многие опорники даже на удалении от передовой могут не снабжаться водой, БК, едой и медиками по несколько дней (из-за этого у ВС РФ с июня смертность среди раненых на юге составляет почти 60%, речь про тех раненых, которых не успели эвакуировать из зоны боев), ВСУ стараются обеспечивать снабжение подразделений и эвакуацию раненых. Это тоже не способствует стремительному продвижению вперед.
Что даст медленное наступление
Даст возможность создать максимально выгодные плацдармы для ударов крупными силами вглубь российской обороны. Для этого ВСУ пытаются выйти к большим трассам, выбить российскую артиллерию, взять под контроль самые крупные опорные пункты, выбить артиллерию, средства ПВО, склады, штабы и связь.
Медленное наступление дает возможность обучить те части, которые только прошли обучение (в том числе в Европе), но еще не имеют боевого опыта. Как говорят с мест, учатся они быстро и командование в целом довольно тем, как проявили себя такие подразделения. Понятно, что не обошлось без ошибок и потерь, достаточно вспомнить разрекламированную z-публикой колонну украинской техники, забравшуюся на минное поле в самом начале боев.
Процесс получения боевого опыта обоюдный, в составе ВС РФ на юге тоже много подразделений из мобилизованных или не имевших толком опыта. Сейчас его получают и они.
Из минусов для ВСУ можно выделить два основных. Первый, ВС РФ, если сумеют продержаться еще какое-то время, вполне могут получить подкрепления и вновь нарастить помятую группировку до 100-150 тысяч человек. Тогда прорывать российские позиции будет не легче, а сложнее и крупные потери у ВСУ в моменте неизбежны. Пока, правда, по словам штабных офицеров и генштабистов, подкреплениями юг не балуют и наращивать группировку на этом направлении не планируют, потому что воспринимают сражение за Запорожье, Херсонщину и Мариуполь бесперспективной тратой ресурсов. Пусть держатся те, кто есть, пусть получают старую технику и не самые боеспособные подразделения. Расчет на то, что ВСУ остановятся из-за высоких потерь. Сработает он или нет, посмотрим, пока соотношение потерь на юге 2,5-3 к 1 в пользу ВСУ.
Второй минус — потеря времени. До затяжных дождей и непролазной грязи остается около трех месяцев, если за это время задачи на юге решить не удастся, то фронт замрет надолго. За это время РФ накопит новые силы и технику и все придется начинать по сути заново.
Впрочем, рассуждать про гипотетические проблемы в будущем, не понимая на 100% ситуацию изнутри, дурное дело. Вряд ли тот же Валерий Залужный не видит тех рисков, которые видны издали. Наверняка видит и их, и то, что происходит на месте и, исходя из этого и принимает решения. Поэтому давайте не будем играть в стратегов и вернемся к тактике и реалиям боев на юге Украины этим летом.
Как выглядят укрепления ВС РФ
Мы даже не будем рассматривать «линию Суровикина», военную ценность в ней видит разве что Руслан Левиев. Российская армия обороняется не на ней, а в многочисленных опорниках. Вот их и рассмотрим подробно.
Обычно это ломаная линия траншей полного профиля (глубиной в рост человека), укрепленных досками, бревнами, мешками с землей или песком и с заглубленными блиндажами, в которых пехота может укрываться от обстрелов и жить. Линия эта ломаная и, в зависимости от местности, прикрывает опорный пункт с трех или четырех сторон. Кое-где в таких опорниках есть долговременные огневые точки из бетона, но в основном строительный материал — земля и дерево.
Опорник располагается либо в лесополосе, либо в населенном пункте, либо на возвышенности.
На опорном пункте есть несколько тяжелых пулеметов, противотанковые средства, огнеметы «Шмель», гранаты, стрелковое оружие.
Укрепления оборудует себе подразделение, занимающее опорник. Качество укрепления зависит от командира опорника, наличия у его людей инструментов и опыта. Отвечавший за организацию обороны на юге Михаил Теплинский провел большую работу с офицерами, постоянно объясняя, что от качества, прочности и глубины укреплений напрямую зависят жизни солдат. Те, кто понял, копают не хуже кротов. Кто не понял, либо гибнут во время артналетов ВСУ, минометных обстрелов или при штурмах их плохо оборудованных позиций, либо отходят при первой угрозе (реальной или мнимой. Кстати, по словам российских офицеров, немногочисленные чеченские подразделения земляными работами брезгуют, что уже привело к потере ими нескольких опорников и к отводу соседних).
Вторая задача, которую отчасти смог решить Теплинский — объяснение командирам подразделений важности взаимодействия с «соседями», теми, кто занимает соседние опорники. Опять таки, прислушались к Теплинскому далеко не все, но те, кто это сделал, демонстрируют небывалую на этой войне для ВС РФ эффективность. Командиры налаживают связь с соседними подразделениями, договариваются о секторах ведения огня, взаимном прикрытии и уведомляют о перемещениях, чтобы не попасть под дружественный огонь.
Тактика в обороне
Некоторым российским подразделениям удалось выбить себе короткий доступ к артиллерии, минуя штабы. Это позволяет им быстро вызывать огонь по выявленным группам ВСУ, а также помогает устраивать огневые ловушки.
Как это работает. Некоторые опорники ВС РФ превращают в минную ловушку. То есть, при штурме ВСУ, российское подразделение отходит из плотно заминированных окопов. Украинские солдаты начинают подрываться на минах или срабатывают заложенные фугасы. Дальше по дезорганизованному подразделению ведет огонь артиллерия, РСЗО и минометы. Опорный пункт после этого практически перестает существовать, но потери в конкретном бою ВСУ несут серьезные.
Так умеют делать далеко не все российские подразделения, для этого нужно не только иметь при себе толковых саперов, но и нормальную связь напрямую с артиллеристами.
Остальные пытаются обороняться проще. Стараются не выявлять раньше времени огневые точки. Уделяют большое внимание разведке с помощью дронов (у кого они есть), при обнаружении противника либо вызывают артиллерию (если есть возможность), либо стараются заманить противника поближе и открыть огонь почти в упор.
Это работает, хотя и не может полностью остановить продвижение ВСУ. Российская армия все равно теряет опорники и несет потери от артогня украинской армии.
По боеспособности ВС РФ все еще уступают ВСУ. По снаряжению, обеспечению, плотности и точности артиллерийского огня, качеству подготовки личного состава россияне проигрывают. Но даже несмотря на это можно сказать, что оборона юга пока самая эффективная для ВС РФ операция такого типа с начала войны. Все перечисленные слабости ВС РФ приводят к большим потерям, но пока оборона гнется, сжимается, но не рвется в лоскуты, как это было в 2022 году.
…
На фото:
Живописная показуха, которую устроили российские военные и оккупационные власти в Запорожской области имеет мало общего с настоящими оборонительными сооружениями ВС РФ на юге Украины. Как эти «зубы дракона» недалеко от Бердянска имеют мало общего с действительно эффективной противотанковой обороной
Мэйдэй
Чтобы понять, почему украинское наступление на юге идет медленнее, чем этого многие ожидали, мы поговорили с военными в обеих армиях, находящимися в зоне боевых действий или недавно оттуда вышедшими. Причин несколько: впервые с начала войны грамотно организованная оборона ВС РФ (вообще не по тем линиям укреплений, которые показывали на спутниковых снимках и о которых любят рассуждать специалисты по анализу войны на открытых данных); высокая концентрация российских войск; невозможность использовать большие массы бронетехники; стремление украинского командования сберечь личный состав; большое число обученных, но не имеющих боевого опыта подразделений в составе ВСУ.
В этом тексте мы разберем то, как именно идут боевые действия в Запорожской и на юге Донецкой области, потому что тактики боя, применяемые обеими сторонами, оказывают сильнейшее влияние на темпы продвижения ВСУ.
Опорники и артиллерия
На всякий случай сразу проясним несколько важных для понимания особенностей этого этапа войны вещей.
Сплошной линии фронта нет. Оборона обеих армий строится не на многокилометровых окопах и не на мощных бетонных фортах с орудиями. Она построена на десятках, а на юге Украины и сотнях отдельных опорных пунктов, каждый из которых в теории может прикрыть огнем своих соседей. Причем между этими пунктами может быть от 2 до 7 км, кроме того, они располагаются не вытянутой линией вдоль условной передовой, а разбросаны в том числе по ближним тылам. Глубина обороны может таким образом достигать 17-25 км. В таких опорниках занимают позиции по 5-20 солдат, иногда в крупном пункте может стоять 150-200 человек и несколько единиц бронетехники.
У российских войск далеко не везде, у ВСУ почти везде каждый опорный пункт имеет связь со штабом более крупного подразделения. ВС РФ через штаб вызывают артиллерийский огонь, корректируют его или просят подкреплений. Такой способ передачи информации и принятия решений не быстр, потому что после запроса артподдержки и до нанесения удара артиллерией может пройти от получаса до двух часов. Все зависит от расторопности штабных офицеров, качества и наличия связи и вообще, готовности штабных выделить ту самую поддержку.
ВСУ убрали передаточное звено в виде штаба и подразделение может напрямую связаться с закрепленными за собой артиллеристами. Срок открытия огня и его корректировки снижается с получаса или часов до минут.
Беспилотники и разведка
Обе стороны активно используют беспилотники, как разведывательные, так и штурмовые. БПЛА позволяют выявлять передвижения противника на расстоянии иногда до 40 км.
У ВСУ больше опыта применения беспилотников, больше и самих аппаратов, поэтому качество украинской разведки выше. Благодаря разведке выше и точность артиллерийского огня.
ВС РФ постепенно набираются опыта в применении большого числа БПЛА на взводно-ротном уровне. В прошлом году они могли об этом только мечтать, сейчас у многих небольших подразделений есть несколько разведывательных дронов. Хромает качество подготовки операторов, кроме того, хорошо работают украинские средства радиоэлектронной борьбы (в отличие от российских РЭБ, работающих на старой технике). Поэтому дальность и точность российской разведки ниже, чем украинская. Но, несмотря на это, передвижения любых подразделений пехоты или техники большими группами по открытой местности становится почти невозможным. Цели будут замечены задолго до подхода на позиции для атаки и почти гарантированно уничтожены артиллерией или РСЗО.
Украинская сторона, имея лучшую разведку, в ответ может наносить очень эффективные удары по российской артиллерии и системам залпового огня, но потерянных солдат и броню уничтожение батарей ВС РФ не вернет. Поэтому ВСУ отказались от попыток массированных атак с использованием пехоты, танков и легкой бронетехники.
Минные поля и ночные атаки
Вся территория плотно заминирована. Причем карты минных полей есть далеко не всегда. Это сильно ограничивает пространство для маневрирования техники и значительно замедляет пехоту, которой приходится сначала разминировать проходы или просто проверять местность на наличие мин.
Никакие крупные наступательные операции ночью не проводятся. Максимум, ночную атаку может позволить себе отделение или взвод, и то, только в том случае, если они уже успели хорошо изучить местность и вышли на расстояние последнего броска до противника.
Плохо обученные, не имеющие боевого опыта, не имеющие опытных командиров подразделения гарантированно перепутают направление в темноте, нарвутся на дружественный огонь или устроят его сами, потеряют часть личного состава, просто потому что кто-то заблудится или повредит ноги, могут выйти прямиком на минные поля (свои или чужие в этом случае уже не важно, минам все равно, кто ты). Хаос ночного боя и атаки, тем более крупными подразделениями, почти неизбежен. Кроме того, обе стороны (ВСУ в большей, ВС РФ в меньшей степени), обладают тепловизорами и приборами ночного видения, которые делают ночную атаку едва ли не более опасной, чем дневная.
Поэтому боевые действия в основном идут в светлое время суток (не считая, конечно, артиллерийского огня).
Авиация и вертолеты
Средства противовоздушной обороны, в том числе ручные, есть у обеих армий, поэтому массированно авиация не применяется. Помимо риска потерять самолет или вертолет, ВС РФ не могут выпустить в небо сотни самолетов, просто потому что в зоне боевых действий рабочих машин в таком количестве нет. А нет их потому что нет нужного числа подготовленных экипажей. Вертолетов у ВС РФ много, но из-за высокого риска потерять их, они редко появляются прямо над местом боев, предпочитая обстреливать цели издалека с кабрирования (что не добавляет точности).
У ВСУ с пилотами ситуация сильно лучше, но самолетов немного, поэтому их тоже берегут. Поэтому можете забыть кадры из кино про Вторую мировую, где над полем боя кружат десятки самолетов. Здесь они если вообще появляются, то максимум, двойкой.
Долгие броски до противника
Бои 4-7 июня показали ВСУ, что на юге Украины из-за особенностей местности и высокой плотности населенных пунктов, применять большие группы бронетехники невозможно. Она будет повреждена или уничтожена. Соответственно, никаких прорывов танками и пехотой устроить нельзя. Технику уничтожат или обездвижат ручными средствами поражения и добьют артиллерией или вертолетами издалека.
Поэтому сейчас во многих случаях применяют другую тактику. За отделением или взводом пехоты (в зависимости от задачи), закрепляют на прямой связи артиллерийскую батарею или HIMARS, или тяжелые минометы. Дальше пехота осторожно и медленно, чтобы не попасться беспилотникам ВС РФ выдвигается к тому опорному пункту, который должна взять. Пешком. Если все прошло гладко, группа дошла незамеченной, то командир группы оценивает силы противника. Если в опорном пункте есть загнанный в капонир танк или БМП, если выявлены позиции минометов и пулеметные точки, по ним наносится удар артиллерией, а потом следует атака.
Иногда артналет приводит к тому, что обороняющиеся отступают сами, бросая поврежденную или даже целую технику. Иногда налет бывает не столь удачен и приходится атаковать, используя гранаты, огнеметные системы и стрелковое оружие.
Дальше захваченный опорный пункт осматривают, разворачивают оборону, ждут подразделение, которое его займет и идут дальше.
Если опорный пункт является частью узла обороны из нескольких опорников, то приходится брать один за другим все, зачищать их, разминировать, ждать тех, кто сядет в оборону на этих позициях и только потом идти вперед.
Учитывая, что расстояния между опорными пунктами могут достигать 9-10 км, эти пешие переходы пехоты по пересеченной местности, да еще с постоянными паузами, лежанием на земле, в кустах и за деревьями, пока мимо летит российский беспилотник, могут занимать 5-8 часов.
Потери в таких боях постоянные. Для гражданского наблюдателя они могут показаться небольшими: 1-3 убитых за сутки боев, 8-11 раненых. На деле же такие потери это треть личного состава взвода, и после них он может только вернуться на исходные позиции или на ближайший отбитый им же опорник ВС РФ.
Если группе не везет, если у нее недостаточно подготовленный командир или у россиян на этом участке толковый оператор БПЛА и грамотно расставленные наблюдатели, то она будет уничтожена или рассеяна еще до подхода к опорному пункту и выхода на атаку. Именно такие кадры с начала украинского наступления регулярно публикуют z-каналы, выдавая их за массовое бегство наступающих. На самом деле это отход одной неудачливой или невезучей группы.
В отличие от ВС РФ, у которых многие опорники даже на удалении от передовой могут не снабжаться водой, БК, едой и медиками по несколько дней (из-за этого у ВС РФ с июня смертность среди раненых на юге составляет почти 60%, речь про тех раненых, которых не успели эвакуировать из зоны боев), ВСУ стараются обеспечивать снабжение подразделений и эвакуацию раненых. Это тоже не способствует стремительному продвижению вперед.
Что даст медленное наступление
Даст возможность создать максимально выгодные плацдармы для ударов крупными силами вглубь российской обороны. Для этого ВСУ пытаются выйти к большим трассам, выбить российскую артиллерию, взять под контроль самые крупные опорные пункты, выбить артиллерию, средства ПВО, склады, штабы и связь.
Медленное наступление дает возможность обучить те части, которые только прошли обучение (в том числе в Европе), но еще не имеют боевого опыта. Как говорят с мест, учатся они быстро и командование в целом довольно тем, как проявили себя такие подразделения. Понятно, что не обошлось без ошибок и потерь, достаточно вспомнить разрекламированную z-публикой колонну украинской техники, забравшуюся на минное поле в самом начале боев.
Процесс получения боевого опыта обоюдный, в составе ВС РФ на юге тоже много подразделений из мобилизованных или не имевших толком опыта. Сейчас его получают и они.
Из минусов для ВСУ можно выделить два основных. Первый, ВС РФ, если сумеют продержаться еще какое-то время, вполне могут получить подкрепления и вновь нарастить помятую группировку до 100-150 тысяч человек. Тогда прорывать российские позиции будет не легче, а сложнее и крупные потери у ВСУ в моменте неизбежны. Пока, правда, по словам штабных офицеров и генштабистов, подкреплениями юг не балуют и наращивать группировку на этом направлении не планируют, потому что воспринимают сражение за Запорожье, Херсонщину и Мариуполь бесперспективной тратой ресурсов. Пусть держатся те, кто есть, пусть получают старую технику и не самые боеспособные подразделения. Расчет на то, что ВСУ остановятся из-за высоких потерь. Сработает он или нет, посмотрим, пока соотношение потерь на юге 2,5-3 к 1 в пользу ВСУ.
Второй минус — потеря времени. До затяжных дождей и непролазной грязи остается около трех месяцев, если за это время задачи на юге решить не удастся, то фронт замрет надолго. За это время РФ накопит новые силы и технику и все придется начинать по сути заново.
Впрочем, рассуждать про гипотетические проблемы в будущем, не понимая на 100% ситуацию изнутри, дурное дело. Вряд ли тот же Валерий Залужный не видит тех рисков, которые видны издали. Наверняка видит и их, и то, что происходит на месте и, исходя из этого и принимает решения. Поэтому давайте не будем играть в стратегов и вернемся к тактике и реалиям боев на юге Украины этим летом.
Как выглядят укрепления ВС РФ
Мы даже не будем рассматривать «линию Суровикина», военную ценность в ней видит разве что Руслан Левиев. Российская армия обороняется не на ней, а в многочисленных опорниках. Вот их и рассмотрим подробно.
Обычно это ломаная линия траншей полного профиля (глубиной в рост человека), укрепленных досками, бревнами, мешками с землей или песком и с заглубленными блиндажами, в которых пехота может укрываться от обстрелов и жить. Линия эта ломаная и, в зависимости от местности, прикрывает опорный пункт с трех или четырех сторон. Кое-где в таких опорниках есть долговременные огневые точки из бетона, но в основном строительный материал — земля и дерево.
Опорник располагается либо в лесополосе, либо в населенном пункте, либо на возвышенности.
На опорном пункте есть несколько тяжелых пулеметов, противотанковые средства, огнеметы «Шмель», гранаты, стрелковое оружие.
Укрепления оборудует себе подразделение, занимающее опорник. Качество укрепления зависит от командира опорника, наличия у его людей инструментов и опыта. Отвечавший за организацию обороны на юге Михаил Теплинский провел большую работу с офицерами, постоянно объясняя, что от качества, прочности и глубины укреплений напрямую зависят жизни солдат. Те, кто понял, копают не хуже кротов. Кто не понял, либо гибнут во время артналетов ВСУ, минометных обстрелов или при штурмах их плохо оборудованных позиций, либо отходят при первой угрозе (реальной или мнимой. Кстати, по словам российских офицеров, немногочисленные чеченские подразделения земляными работами брезгуют, что уже привело к потере ими нескольких опорников и к отводу соседних).
Вторая задача, которую отчасти смог решить Теплинский — объяснение командирам подразделений важности взаимодействия с «соседями», теми, кто занимает соседние опорники. Опять таки, прислушались к Теплинскому далеко не все, но те, кто это сделал, демонстрируют небывалую на этой войне для ВС РФ эффективность. Командиры налаживают связь с соседними подразделениями, договариваются о секторах ведения огня, взаимном прикрытии и уведомляют о перемещениях, чтобы не попасть под дружественный огонь.
Тактика в обороне
Некоторым российским подразделениям удалось выбить себе короткий доступ к артиллерии, минуя штабы. Это позволяет им быстро вызывать огонь по выявленным группам ВСУ, а также помогает устраивать огневые ловушки.
Как это работает. Некоторые опорники ВС РФ превращают в минную ловушку. То есть, при штурме ВСУ, российское подразделение отходит из плотно заминированных окопов. Украинские солдаты начинают подрываться на минах или срабатывают заложенные фугасы. Дальше по дезорганизованному подразделению ведет огонь артиллерия, РСЗО и минометы. Опорный пункт после этого практически перестает существовать, но потери в конкретном бою ВСУ несут серьезные.
Так умеют делать далеко не все российские подразделения, для этого нужно не только иметь при себе толковых саперов, но и нормальную связь напрямую с артиллеристами.
Остальные пытаются обороняться проще. Стараются не выявлять раньше времени огневые точки. Уделяют большое внимание разведке с помощью дронов (у кого они есть), при обнаружении противника либо вызывают артиллерию (если есть возможность), либо стараются заманить противника поближе и открыть огонь почти в упор.
Это работает, хотя и не может полностью остановить продвижение ВСУ. Российская армия все равно теряет опорники и несет потери от артогня украинской армии.
По боеспособности ВС РФ все еще уступают ВСУ. По снаряжению, обеспечению, плотности и точности артиллерийского огня, качеству подготовки личного состава россияне проигрывают. Но даже несмотря на это можно сказать, что оборона юга пока самая эффективная для ВС РФ операция такого типа с начала войны. Все перечисленные слабости ВС РФ приводят к большим потерям, но пока оборона гнется, сжимается, но не рвется в лоскуты, как это было в 2022 году.
…
На фото:
Живописная показуха, которую устроили российские военные и оккупационные власти в Запорожской области имеет мало общего с настоящими оборонительными сооружениями ВС РФ на юге Украины. Как эти «зубы дракона» недалеко от Бердянска имеют мало общего с действительно эффективной противотанковой обороной