«Так ведь и Лукашенко тоже за демократию…»
4 июня, 2021 3:50 пп
Максим Кантор
Maxim Kantor:
Арестованный Протасевич дает развернутые показания. Произошло это стремительно , через три для после ареста. Зачем-то говорят про пытки и давление. Словно в этом могут быть сомнения. Конечно, страшно.
На открытых процессах 30-х годов прошлого века — признавались в преступлениях отнюдь не мальчики, но мужчины зрелые, волевые, командующие армиями — Уборевич или Якир. Развернутые, подробные показания давал Карл Радек, человек интеллектуальный и яркий. Наговаривали на себя, раскаивались в заговорах. Какой там, к лешему, юный Петросевич. То были люди, поднимавшие солдат в атаку. Хватало нескольких недель пыток, чтобы они сказали что угодно. Говорил под пытками Мейерхольд, а ведь он был режиссер, понимал, что такое постановка.
Их всех унижали и запугивали смертью — собственной и близких. Как правило, их убивали все равно: уже после покаяния. Радека не расстреляли, выполнили условия сделки — он исправно наговорил на всех, но потом ему разбили голову в тюрьме.
В случае Протасевича интересно не отречение от убеждений. Отрекаться парню совершенно не приходится. Какие у него имеются убеждения, чтобы в них раскаиваться? Он — за демократию? Так ведь и Лукашенко тоже за демократию. Рассказал про кураторов? А что, кто-то сомневается, что таковые есть — как со стороны власти, так и со стороны оппозиции. Ну, разумеется, кураторы есть. Как без них? Переход в противоположную команду произошел легко.
Чубайс, Кириенко, Белых — и прочие лидеры «демократических» сил (не чета Протасевичу в области политических интриг) уже давно проделали этот путь — от условной «оппозиции» к условной «власти» — и как-то никто не заметил, что их пытали. На полном лице Чубайса следы пыток практически не видны.
Разумные люди, вроде Венедиктова или Собчак играют сразу за обе команды, это, вообще говоря, не только легко — но и принято.
Прохвосты переходили в тот лагерь, где удобнее и перспективнее, и наверняка говорили себе, что и Черчилль перешел от либералов к тори. Чего не сделаешь в интересах карьеры и демократии.
Борьба оппозиции и власти давно напоминает футбольный матч, в котором главную роль играют не футболисты, а комментаторы, агенты по продаже футболистов, букмекеры, клубы болельщиков. Политологи (они же комментаторы футбольных матчей) могут отметить, что игрок Протасевич оказался слабым, и вероятно другой клуб не будет торопиться с его покупкой. Возьмет ли его национальная сборная? Тоже сомнительно. Толпы болельщиков возможно не выйдут драться с полицией. Но ведь это не конец футбольного сезона. Игры только начинаются, сейчас Лукашенко, правда, ведет 2:0, но впереди еще несколько матчей.
В свете случившегося любопытно, что Бруно, Кампанелла, Сервет или Чернышевский — от своих убеждений отречься не могли, — это было невозможно по элементарной причине, по причине наличия убеждений.
Они были не футболисты и не карьеристы.
Как выражался Николай Гаврилович Чернышевский: в чем мне каяться, в том, что у меня голова иначе устроена, чем у царя? Бруно не умел раскаяться в том, что убедился логическим путем в множественности миров, а Кампанелла, которого пытали, действительно верил в то, что республика, свободная от частной собственности и социального неравенства станет подобием Града Божьего на Земле. «Раскаяться» в том, что понял невозможно — а вот сменить футбольную команду довольно легко.
Ужас положения Протасевича в том, что жестокий тренер может убить все равно, а принципиальные комментаторы матча спишут данного игрока — им ведь тоже кусок хлеба надо отрабатывать.
Максим Кантор
Maxim Kantor:
Арестованный Протасевич дает развернутые показания. Произошло это стремительно , через три для после ареста. Зачем-то говорят про пытки и давление. Словно в этом могут быть сомнения. Конечно, страшно.
На открытых процессах 30-х годов прошлого века — признавались в преступлениях отнюдь не мальчики, но мужчины зрелые, волевые, командующие армиями — Уборевич или Якир. Развернутые, подробные показания давал Карл Радек, человек интеллектуальный и яркий. Наговаривали на себя, раскаивались в заговорах. Какой там, к лешему, юный Петросевич. То были люди, поднимавшие солдат в атаку. Хватало нескольких недель пыток, чтобы они сказали что угодно. Говорил под пытками Мейерхольд, а ведь он был режиссер, понимал, что такое постановка.
Их всех унижали и запугивали смертью — собственной и близких. Как правило, их убивали все равно: уже после покаяния. Радека не расстреляли, выполнили условия сделки — он исправно наговорил на всех, но потом ему разбили голову в тюрьме.
В случае Протасевича интересно не отречение от убеждений. Отрекаться парню совершенно не приходится. Какие у него имеются убеждения, чтобы в них раскаиваться? Он — за демократию? Так ведь и Лукашенко тоже за демократию. Рассказал про кураторов? А что, кто-то сомневается, что таковые есть — как со стороны власти, так и со стороны оппозиции. Ну, разумеется, кураторы есть. Как без них? Переход в противоположную команду произошел легко.
Чубайс, Кириенко, Белых — и прочие лидеры «демократических» сил (не чета Протасевичу в области политических интриг) уже давно проделали этот путь — от условной «оппозиции» к условной «власти» — и как-то никто не заметил, что их пытали. На полном лице Чубайса следы пыток практически не видны.
Разумные люди, вроде Венедиктова или Собчак играют сразу за обе команды, это, вообще говоря, не только легко — но и принято.
Прохвосты переходили в тот лагерь, где удобнее и перспективнее, и наверняка говорили себе, что и Черчилль перешел от либералов к тори. Чего не сделаешь в интересах карьеры и демократии.
Борьба оппозиции и власти давно напоминает футбольный матч, в котором главную роль играют не футболисты, а комментаторы, агенты по продаже футболистов, букмекеры, клубы болельщиков. Политологи (они же комментаторы футбольных матчей) могут отметить, что игрок Протасевич оказался слабым, и вероятно другой клуб не будет торопиться с его покупкой. Возьмет ли его национальная сборная? Тоже сомнительно. Толпы болельщиков возможно не выйдут драться с полицией. Но ведь это не конец футбольного сезона. Игры только начинаются, сейчас Лукашенко, правда, ведет 2:0, но впереди еще несколько матчей.
В свете случившегося любопытно, что Бруно, Кампанелла, Сервет или Чернышевский — от своих убеждений отречься не могли, — это было невозможно по элементарной причине, по причине наличия убеждений.
Они были не футболисты и не карьеристы.
Как выражался Николай Гаврилович Чернышевский: в чем мне каяться, в том, что у меня голова иначе устроена, чем у царя? Бруно не умел раскаяться в том, что убедился логическим путем в множественности миров, а Кампанелла, которого пытали, действительно верил в то, что республика, свободная от частной собственности и социального неравенства станет подобием Града Божьего на Земле. «Раскаяться» в том, что понял невозможно — а вот сменить футбольную команду довольно легко.
Ужас положения Протасевича в том, что жестокий тренер может убить все равно, а принципиальные комментаторы матча спишут данного игрока — им ведь тоже кусок хлеба надо отрабатывать.