«Так и сердце выскочить может». А оно уже выскочило, — говорю я, Лёсик его уже в руке держит, а оно прыгает.»
7 ноября, 2015 9:40 дп
Tanya Loskutova
От Тани Лоскутовой
Моя Нинка
Часть II:
***
Красавец. Умница. Талантливый журналист. Изящен. Артистичен. Музыкален и пр. Редактор отдела культуры и быта в журнале «Крокодил». Это Лёсик, муж Нинки.
Зануда. Нарцисс. Маменькин подкаблучник. Мямля. Тоска зелёная и пр. Это – Нинка о Лёсике.
Красавец. Гений. Талант. Артист и пр. – это он слышит от влюблённой в него молоденькой внештатницы. Звать внештатницу лучезарно — Рая. Лёсик иногда благосклонно разрешает провожать себя до дома. Благо от редакции до дома – пешком минут 20.
У меня день рождения. Нинка дома ждёт Лёсика, чтоб мчаться ко мне. Весна, грязь, слякоть. Присутствие в жизни Лёсика Раи – страшная тайна. Я знаю, потому что скрыть в редакции нельзя ничего. «Крокодил» на 12-ом этаже. Я в кабинете шефа. Вваливается, тяжело дыша, Рая и падает в кресло. Ей плохо. Красная, глаза навыкате. Сейчас, думаю, умрёт. Лёсик бросается к ней со стаканом. Вместо дать попить, набирает в рот воды и брызгает ей в лицо. Я протягиваю ему леечку для цветов. Опрыскивание продолжается. На его лице страх и удовлетворение — от любви к нему ещё никто не умирал. По крайней мере, от Нинки этого не дождёшься.
Райка с закатившимися под чёлку глазами безошибочно находит его руку и прикладывает к своему огромному бюсту. Он делает вид, что верит, что сердце именно там. Я деликатно выхожу. У лифта встречаю коллегу Андрея Н.: «Смотри-ка, я думал, лифт сломался…Вижу, Райка на 12-й этаж козой скачет. Чтой-то с ней? Так и сердце выскочить может». А оно уже выскочило, — говорю я, Лёсик его уже в руке держит, а оно прыгает.
— Не ходи к этой Таньке на день рождения, — ожив, говорит Рая. Шлёпая за ним по грязи, просит опять.
— Нельзя мне не ходить, меня Нина ждёт, — ускоряя шаг, говорит Лёсик.
— Тогда я опять умру или брошусь под машину, — грозится Райка. Вот они уже у дома. Сейчас он нырнёт во двор и этот кошмар закончится. Райка тем временем норовит аккуратно улечься на мостовую. Так, чтобы машина не задавила и чтоб пальто не очень запачкать. Лёсик позорно бежит домой. Пешком. Без лифта. Уже на 6-ой этаж. В дверях бестолково пытается рассказать Нинке: там Рая. Она не хочет жить…Она лежит на дороге. Там машины…Её переедут.
—Ты, что спал с ней? – весело спрашивает Нинка. И, не дожидаясь ответа,, — Хотя, конечно, нет, ты же трус. Ладно пойдём, поглядим.
Напротив двора, на мостовой, сидит Райка. Увидев испуганного Лёсика и смеющуюся Нинку, снова пытается удобнее устроиться в ещё тёплой луже.
— Ну что ты, Раечка, — ласково говорит Нинка. — Пальто такое красивое, из «Берёзки», что ли? Ну зачем ты в луже валяешься? У тебя родители такие культурные, вон папа – директор троллейбусного парка. Вставай, я тебе такси поймаю, не волнуйся, я уплачу. Ну, ну, не плачь, он всё равно тебя не стоит.
Райку отправляют домой. Лёсик не сводит с Нинки благодарных глаз. Не успели выпить – звонок. Райка, басом: Тань, позови Лёсика, хочу с ним проститься.
— Ты что, не простившись, уехала, — спрашиваю я ? Но Лёсика – зову. Закрывается в кухне, где телефон. Через 20 минут выходит белый. — Она приняла таблетки и сейчас умрёт, — шепчет он.
Третий раз за день, — подсчитываю я. Иду к телефону. Фальшивым голосом рассказываю Райке, как хороша жизнь, как ужасен Лёсик и как прекрасна она, Райка. Трубку вырывает моя мама и повторяет то же самое, но почти искренне. Ещё несколько гостей, втянутых в эту беспросветность, тоже рассказывают Райке, как она хороша, и что на худой конец, всё это можно сделать и завтра.
И вот финал. Нинка всегда появляется под занавес. Алла Пугачёва и Эдита Пьеха в одном лице. Ради этого последнего номера терпели все предыдущие.
Текст: Раечка. Не слушай их. Ты всё сделала правильно. Я когда люблю, тоже бегу травиться. Давай всё сделаем грамотно. Ты уже всё проглотила? — Нет? — Сколько у тебя осталось? Шесть? Хорошо. Не трогай их пока. А то, первое, на что это действует – это слух. А ты должна слушать меня внимательно. Представь себя в гробу. Представила? А платье ты подготовила? Белое? Белое нельзя…Может и идёт, но ты знаешь, от этих таблеток выходит самопроизвольный понос. Как обмоют? Нет, это уже будет второй понос, после смерти. Когда уже в гробу. Всегда так бывает. Ты что же, ничего про это не прочитала? Так нельзя. Так вот, платье должно быть цвета, ну, сама понимаешь…Кстати, тебе идёт клёш, у тебя ноги длинные. Не то, что у Лёсика – кривые и короткие…В общем, подумай, Раечка, я тебе позвоню через часик…Или Лёсик…Не хочешь Лёсика? Ну и правильно….Я сама позвоню.
Так редакция «Крокодила» потеряла молодую, перспективную фельетонистку. Пишет хорошие, крепкие передовицы про трудовые будни в газету «Труд» и журнал «Работница».
Продолжение следует
Tanya Loskutova
От Тани Лоскутовой
Моя Нинка
Часть II:
***
Красавец. Умница. Талантливый журналист. Изящен. Артистичен. Музыкален и пр. Редактор отдела культуры и быта в журнале «Крокодил». Это Лёсик, муж Нинки.
Зануда. Нарцисс. Маменькин подкаблучник. Мямля. Тоска зелёная и пр. Это – Нинка о Лёсике.
Красавец. Гений. Талант. Артист и пр. – это он слышит от влюблённой в него молоденькой внештатницы. Звать внештатницу лучезарно — Рая. Лёсик иногда благосклонно разрешает провожать себя до дома. Благо от редакции до дома – пешком минут 20.
У меня день рождения. Нинка дома ждёт Лёсика, чтоб мчаться ко мне. Весна, грязь, слякоть. Присутствие в жизни Лёсика Раи – страшная тайна. Я знаю, потому что скрыть в редакции нельзя ничего. «Крокодил» на 12-ом этаже. Я в кабинете шефа. Вваливается, тяжело дыша, Рая и падает в кресло. Ей плохо. Красная, глаза навыкате. Сейчас, думаю, умрёт. Лёсик бросается к ней со стаканом. Вместо дать попить, набирает в рот воды и брызгает ей в лицо. Я протягиваю ему леечку для цветов. Опрыскивание продолжается. На его лице страх и удовлетворение — от любви к нему ещё никто не умирал. По крайней мере, от Нинки этого не дождёшься.
Райка с закатившимися под чёлку глазами безошибочно находит его руку и прикладывает к своему огромному бюсту. Он делает вид, что верит, что сердце именно там. Я деликатно выхожу. У лифта встречаю коллегу Андрея Н.: «Смотри-ка, я думал, лифт сломался…Вижу, Райка на 12-й этаж козой скачет. Чтой-то с ней? Так и сердце выскочить может». А оно уже выскочило, — говорю я, Лёсик его уже в руке держит, а оно прыгает.
— Не ходи к этой Таньке на день рождения, — ожив, говорит Рая. Шлёпая за ним по грязи, просит опять.
— Нельзя мне не ходить, меня Нина ждёт, — ускоряя шаг, говорит Лёсик.
— Тогда я опять умру или брошусь под машину, — грозится Райка. Вот они уже у дома. Сейчас он нырнёт во двор и этот кошмар закончится. Райка тем временем норовит аккуратно улечься на мостовую. Так, чтобы машина не задавила и чтоб пальто не очень запачкать. Лёсик позорно бежит домой. Пешком. Без лифта. Уже на 6-ой этаж. В дверях бестолково пытается рассказать Нинке: там Рая. Она не хочет жить…Она лежит на дороге. Там машины…Её переедут.
—Ты, что спал с ней? – весело спрашивает Нинка. И, не дожидаясь ответа,, — Хотя, конечно, нет, ты же трус. Ладно пойдём, поглядим.
Напротив двора, на мостовой, сидит Райка. Увидев испуганного Лёсика и смеющуюся Нинку, снова пытается удобнее устроиться в ещё тёплой луже.
— Ну что ты, Раечка, — ласково говорит Нинка. — Пальто такое красивое, из «Берёзки», что ли? Ну зачем ты в луже валяешься? У тебя родители такие культурные, вон папа – директор троллейбусного парка. Вставай, я тебе такси поймаю, не волнуйся, я уплачу. Ну, ну, не плачь, он всё равно тебя не стоит.
Райку отправляют домой. Лёсик не сводит с Нинки благодарных глаз. Не успели выпить – звонок. Райка, басом: Тань, позови Лёсика, хочу с ним проститься.
— Ты что, не простившись, уехала, — спрашиваю я ? Но Лёсика – зову. Закрывается в кухне, где телефон. Через 20 минут выходит белый. — Она приняла таблетки и сейчас умрёт, — шепчет он.
Третий раз за день, — подсчитываю я. Иду к телефону. Фальшивым голосом рассказываю Райке, как хороша жизнь, как ужасен Лёсик и как прекрасна она, Райка. Трубку вырывает моя мама и повторяет то же самое, но почти искренне. Ещё несколько гостей, втянутых в эту беспросветность, тоже рассказывают Райке, как она хороша, и что на худой конец, всё это можно сделать и завтра.
И вот финал. Нинка всегда появляется под занавес. Алла Пугачёва и Эдита Пьеха в одном лице. Ради этого последнего номера терпели все предыдущие.
Текст: Раечка. Не слушай их. Ты всё сделала правильно. Я когда люблю, тоже бегу травиться. Давай всё сделаем грамотно. Ты уже всё проглотила? — Нет? — Сколько у тебя осталось? Шесть? Хорошо. Не трогай их пока. А то, первое, на что это действует – это слух. А ты должна слушать меня внимательно. Представь себя в гробу. Представила? А платье ты подготовила? Белое? Белое нельзя…Может и идёт, но ты знаешь, от этих таблеток выходит самопроизвольный понос. Как обмоют? Нет, это уже будет второй понос, после смерти. Когда уже в гробу. Всегда так бывает. Ты что же, ничего про это не прочитала? Так нельзя. Так вот, платье должно быть цвета, ну, сама понимаешь…Кстати, тебе идёт клёш, у тебя ноги длинные. Не то, что у Лёсика – кривые и короткие…В общем, подумай, Раечка, я тебе позвоню через часик…Или Лёсик…Не хочешь Лёсика? Ну и правильно….Я сама позвоню.
Так редакция «Крокодила» потеряла молодую, перспективную фельетонистку. Пишет хорошие, крепкие передовицы про трудовые будни в газету «Труд» и журнал «Работница».
Продолжение следует