Свободные выборы, или «Всем сосать! Бабки есть!»
11 сентября, 2022 9:49 дп
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский:
Сегодня выборы отменяются в регионах для построения вертикали, я с этим согласен по личным мотивам. Много лет назад я с группой единомышленников проводил выборы губернатора в северном крае. Заказал выборы местный авторитетный предприниматель, который хотел поставить своего человека, против него был бывший секретарь обкома, зубр высокого ранга со связями в центре. Наш кандидат был демократ, но без харизмы, и надежда на его избрание была призрачна. Но местные решили побороться с коммунистами для собственного материального благосостояния, и под демократическими лозунгами мы пошли с демократами с открытым сердцем и хорошей сметой.
Все уже было готово, самолеты ждали на взлете, группы поддержки стояли на старте. Артисты, техника, наш передовой отряд политтехнологов уже работал в регионе на нелегальном положении, власть давила, используя административный ресурс.
За два дня до выборов нашего теневого лоббиста застрелили в собственном ресторане за ужином, как в «Крестном отце». В новостях все политические силы выразили соболезнования, убийство взяли под контроль в МВД, до сих пор оно на контроле, никого не нашли. В стане демократов началось замешательство, отменять уже было нельзя, решили идти до конца. Экстренно собрался избирательный штаб, который решил, что до конца должен пойти я, а остальные, напуганные выстрелами, решили посмотреть выборную схватку по телевизору. Я должен был вылететь в регион и провести заключительные боевые действия с электоратом.
Делать было нечего, собрался я быстро, дали сумку с деньгами в зубы и пожелали успехов. Для собственного успокоения я одолжил у товарища охранника, добрейшего малого, лицензированного бывшего офицера с разрешением на оружие, и мы поехали на север с надеждой вернуться оттуда хотя бы живыми. Прилетев в город, провели ряд совещаний с местными активистами, стало ясно, что помогать нам никто не собирается, кандидат забился дома и выходить на бой с открытым забралом не хотел, наняли ему охрану и сказали сидеть и не высовываться. В соседний город, где была первая акция в поддержку нашего кандидата, мы приехали рано утром и пошли к мэру. Долго ждали в приемной, он появился к обеду, был выходной день, он приехал вместе с начальником УВД и региональным руководителем ФСБ.
Мэр был предпенсионного возраста хозяйственник, уставший от политической борьбы и собиравшийся на пенсию. Он уже подыскал себе место директора пансионата градообразующего предприятия и ничего уже не хотел. Начальник УВД, наоборот, хотел всего и жаждал моей крови, изъяв мой паспорт, он пошел сделать запрос в базу МВД: я ли тот, за кого себя выдаю; подозрения о причастности моем к ЦРУ и МОССАДу сомнений у него не вызывали, смотрел он на меня ласково, я понимал, что друзей у меня здесь не много, три ветви власти хотели задушить меня в своих объятиях. Коррумпированная мною сотрудница мэрии сразу уехала домой, сказав, что у нее двое детей и больная мама, простите меня, вы уедете, а мне здесь жить.
Жить рядом с ней в этом городе я не хотел и стал действовать, силовые руководители вышли в приемную для совещания, в каком изоляторе мне будет лучше, мой ангел-хранитель, сжимая одной рукой сумку с деньгами, а в другой пистолет, был безмятежен, он брал дворец Амина в Кабуле, и мэрия этого города была для него семечки – он мог захватить почту, телеграф и вокзал и ждал только приказа. Обещанные мною семьсот долларов за это грели его душу, он хотел купить подержанную «Ниву» и ездить на ней к себе в Щелково, как король. Я мягко намекнул мэру, что место в пансионате может и не случиться, т. к. хозяева пансионата были нашими сторонниками, он медлил и был непреклонен. Тогда я сделал последний заход и сообщил, что с нами приехала большая группа НТВ, и вся страна вечером увидит, как он противодействует демократическим выборам на фоне картинки с похорон нашего заказчика. Это, как ни странно, подействовало, он куда-то позвонил, предварительно попросив меня выйти в приемную. В приемной стояли два полковника, я почувствовал, что настроение у них стало другим, видимо, в высших сферах кто-то услышал мою мольбу и решил охранить меня от их жадных объятий. Мы все вернулись в кабинет, мне отдали паспорт, сказали, что все под мою ответственность, акцию проводить собственными силами. Полковник ФСБ спросил, давно ли я был в Израиле, а начальник УВД предложил физическую защиту митинга по расценкам спорткомплекса «Олимпийский», сумма получилась неплохая, товарищ оказался подкованным, я решил не торговаться. Полковник ФСБ попросил три билета для жены и детей, мэр молчал и ждал только минуты, чтобы уехать домой на обед с сыном и зятем. Тучи разверзлись, в очередной раз демократия частично победила в отдельно взятом регионе. Мигом возникла моя коррумпированная подруга, и мы стали объезжать избирательные участки и приглашать избирателей на акцию – сделать свой выбор. Стали подъезжать трейлеры с оборудованием, все быстро построили, поставили декорацию в цветах российского флага с причудливой комбинацией двух гербов, российского и местного, вышло удивительно. Смесь афроамериканца (в оригинале — другое слово) с мотоциклом. Двуглавый орел на голове медведя, рубящего сосну бензопилой «Дружба», это был лесоповальный регион. Кто-то сказал: «Россия Сибирью прирастать будет», очень дальновидное заявление, так и было потом. Через Сибирь прошло столько граждан России, и думаю, это не последний раз. Стали подъезжать на арендованных черных «Волгах» звезды эстрады, требовать водки и коньяку и петь под магнитофон свои бессмертные песни за немалые деньги. Электорат был счастлив, со времен Беломорканала артисты приезжали к ним только в зоны, где валили лес безмолвно. Подъехал начальник милиции на новеньком «форде», единственном в районе, и позвал меня проехать кое-куда для беседы, а я-то думал, что все уже позади. Вяло посопротивлявшись, что не могу бросить объект, я поехал с ним, попрощавшись со свободой.
Ехали долго, по темным улицам, полковник молчал, напряжение росло, я запоминал дорогу по невидимым приметам и жалел, что у меня не было с собой камешков, которыми я бы мог пометить дорогу домой. Приехали в темный двор, полковник постучал коротко, открыл восточный человек, угодливо изгибаясь, это была задняя комната какой-то чайханы. Хозяин захлопал в ладони, появилась его семья, испуганные жена и дети понесли на стол весь ассортимент, сожалея, что хозяину не позвонили, он бы зажарил быка и теленка, а так, что есть. Стол был накрыт в одну минуту, там было все. Если бы полковник пожелал чтобы зажарили младшую дочку, это было бы исполнено неукоснительно. Слава богу, полковник был христианин и жертвоприношений не потребовал. Дверь закрылась, и мы остались одни, я понял, что имею перерыв до электрического стула. Пить и есть не хотелось совсем. Полковник начал издалека, обрисовал обстановку в городе: организованная преступность задушена в корне, уличная составляющая имеет недостатки, но развязка близка. Есть проблемы на рынке и квартирные кражи, но показатели неплохие. Вся крыша его, все в кулаке, вертикаль в его руках. «Я проверил тебя, все нормально, сделай мне выборы на мэра, сколько надо денег, чтоб было как сегодня». Я ответил, он крякнул, но сказал жестко и спокойно: «Ничего, лица кавказской национальности (в оригинале — ещё хуже) соберут». Потом выпили, его потянуло на лирику, стал рассказывать, что бывает в Москве, гуляет, как король: «Всем сосать! Бабки есть!» Живет в Москве всегда в «Украине», телок берет сразу шесть. Я для уточнения спросил, зачем шесть, он ответил с улыбкой: «Пусть будет». Принесли виноград, арбуз, дыню. Он ущипнул девочку, дочь хозяина, она вздрогнула, но улыбнулась. Покончив с трапезой, он отвез меня на площадку, где уже шел финал. Пели песню «Замыкая круг» с фейерверком. Полковник признался, что любит Никольского и «Машину», и сам в прошлом рокер, играл на барабанах в школе в группе «Двери». Акция закончилась на подъеме, мы простились с этим городом и поехали в центр края, где должна была состояться суперграндиозная акция в битве за избирателя. Мои соратники звонили мне, я докладывал, они уже летели на финал с охраной, вооруженной до зубов, собирать висты. Я ехал в центр пьяный и опустошенный со своим верным Санчо Пансой из группы «Альфа» и коррумпированной подругой из мэрии, напросившейся на поездку в центр за новыми приключениями. Она была счастлива, что все обошлось, место сохранила, денег нажила, мужчина рядом с деньгами и пистолетом. Для выпускницы библиотечного института это было очень заманчиво. Мы пили с ней водку из горла на заднем сиденье, и я щипал ее за мохнатые соски, больно и с остервенением. Она не жаловалась и только просила не трогать ниже, стыдно, люди кругом. Приехали во Дворец спорта, там все уже катилось к концу. Мои соратники сидели в VIP-зале и наблюдали за ходом подсчета голосов. Меня встретили без помпы, никто меня не славил. Я был пьян и ждал отлета. Наш кандидат проиграл с треском, новый губернатор пришел на наш праздник, сфотографировался на фоне финального фейерверка, и тем самым за деньги противника получил себе любовь своего народа. Вот такой праздник устроил он своему народу, мудрый человек, до сих пор работает. Мои соратники сразу с ним подружились и стали под его знамена.
Начальник УВД скоро сел в изолятор ФСБ к своему другу, как оборотень. Я лишился заказа на его выборы, подруга из мэрии звонит иногда, говорит, что любит, и вспоминает те дни, как лучшие в своей невеселой жизни. Мой товарищ-охранник купил себе «Ниву», сделал из нее «Гранд Чероки» своими руками и тоже счастлив. Я получил бонус за переживания, деньги давно истрачены, и только память о тех днях подтверждает мудрость сегодняшнего руководства, что выбирать власть в регионах накладно и опасно.
Слова «Всем сосать! Бабки есть!» ушли в историю, которая пишется каждый день.
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский:
Сегодня выборы отменяются в регионах для построения вертикали, я с этим согласен по личным мотивам. Много лет назад я с группой единомышленников проводил выборы губернатора в северном крае. Заказал выборы местный авторитетный предприниматель, который хотел поставить своего человека, против него был бывший секретарь обкома, зубр высокого ранга со связями в центре. Наш кандидат был демократ, но без харизмы, и надежда на его избрание была призрачна. Но местные решили побороться с коммунистами для собственного материального благосостояния, и под демократическими лозунгами мы пошли с демократами с открытым сердцем и хорошей сметой.
Все уже было готово, самолеты ждали на взлете, группы поддержки стояли на старте. Артисты, техника, наш передовой отряд политтехнологов уже работал в регионе на нелегальном положении, власть давила, используя административный ресурс.
За два дня до выборов нашего теневого лоббиста застрелили в собственном ресторане за ужином, как в «Крестном отце». В новостях все политические силы выразили соболезнования, убийство взяли под контроль в МВД, до сих пор оно на контроле, никого не нашли. В стане демократов началось замешательство, отменять уже было нельзя, решили идти до конца. Экстренно собрался избирательный штаб, который решил, что до конца должен пойти я, а остальные, напуганные выстрелами, решили посмотреть выборную схватку по телевизору. Я должен был вылететь в регион и провести заключительные боевые действия с электоратом.
Делать было нечего, собрался я быстро, дали сумку с деньгами в зубы и пожелали успехов. Для собственного успокоения я одолжил у товарища охранника, добрейшего малого, лицензированного бывшего офицера с разрешением на оружие, и мы поехали на север с надеждой вернуться оттуда хотя бы живыми. Прилетев в город, провели ряд совещаний с местными активистами, стало ясно, что помогать нам никто не собирается, кандидат забился дома и выходить на бой с открытым забралом не хотел, наняли ему охрану и сказали сидеть и не высовываться. В соседний город, где была первая акция в поддержку нашего кандидата, мы приехали рано утром и пошли к мэру. Долго ждали в приемной, он появился к обеду, был выходной день, он приехал вместе с начальником УВД и региональным руководителем ФСБ.
Мэр был предпенсионного возраста хозяйственник, уставший от политической борьбы и собиравшийся на пенсию. Он уже подыскал себе место директора пансионата градообразующего предприятия и ничего уже не хотел. Начальник УВД, наоборот, хотел всего и жаждал моей крови, изъяв мой паспорт, он пошел сделать запрос в базу МВД: я ли тот, за кого себя выдаю; подозрения о причастности моем к ЦРУ и МОССАДу сомнений у него не вызывали, смотрел он на меня ласково, я понимал, что друзей у меня здесь не много, три ветви власти хотели задушить меня в своих объятиях. Коррумпированная мною сотрудница мэрии сразу уехала домой, сказав, что у нее двое детей и больная мама, простите меня, вы уедете, а мне здесь жить.
Жить рядом с ней в этом городе я не хотел и стал действовать, силовые руководители вышли в приемную для совещания, в каком изоляторе мне будет лучше, мой ангел-хранитель, сжимая одной рукой сумку с деньгами, а в другой пистолет, был безмятежен, он брал дворец Амина в Кабуле, и мэрия этого города была для него семечки – он мог захватить почту, телеграф и вокзал и ждал только приказа. Обещанные мною семьсот долларов за это грели его душу, он хотел купить подержанную «Ниву» и ездить на ней к себе в Щелково, как король. Я мягко намекнул мэру, что место в пансионате может и не случиться, т. к. хозяева пансионата были нашими сторонниками, он медлил и был непреклонен. Тогда я сделал последний заход и сообщил, что с нами приехала большая группа НТВ, и вся страна вечером увидит, как он противодействует демократическим выборам на фоне картинки с похорон нашего заказчика. Это, как ни странно, подействовало, он куда-то позвонил, предварительно попросив меня выйти в приемную. В приемной стояли два полковника, я почувствовал, что настроение у них стало другим, видимо, в высших сферах кто-то услышал мою мольбу и решил охранить меня от их жадных объятий. Мы все вернулись в кабинет, мне отдали паспорт, сказали, что все под мою ответственность, акцию проводить собственными силами. Полковник ФСБ спросил, давно ли я был в Израиле, а начальник УВД предложил физическую защиту митинга по расценкам спорткомплекса «Олимпийский», сумма получилась неплохая, товарищ оказался подкованным, я решил не торговаться. Полковник ФСБ попросил три билета для жены и детей, мэр молчал и ждал только минуты, чтобы уехать домой на обед с сыном и зятем. Тучи разверзлись, в очередной раз демократия частично победила в отдельно взятом регионе. Мигом возникла моя коррумпированная подруга, и мы стали объезжать избирательные участки и приглашать избирателей на акцию – сделать свой выбор. Стали подъезжать трейлеры с оборудованием, все быстро построили, поставили декорацию в цветах российского флага с причудливой комбинацией двух гербов, российского и местного, вышло удивительно. Смесь афроамериканца (в оригинале — другое слово) с мотоциклом. Двуглавый орел на голове медведя, рубящего сосну бензопилой «Дружба», это был лесоповальный регион. Кто-то сказал: «Россия Сибирью прирастать будет», очень дальновидное заявление, так и было потом. Через Сибирь прошло столько граждан России, и думаю, это не последний раз. Стали подъезжать на арендованных черных «Волгах» звезды эстрады, требовать водки и коньяку и петь под магнитофон свои бессмертные песни за немалые деньги. Электорат был счастлив, со времен Беломорканала артисты приезжали к ним только в зоны, где валили лес безмолвно. Подъехал начальник милиции на новеньком «форде», единственном в районе, и позвал меня проехать кое-куда для беседы, а я-то думал, что все уже позади. Вяло посопротивлявшись, что не могу бросить объект, я поехал с ним, попрощавшись со свободой.
Ехали долго, по темным улицам, полковник молчал, напряжение росло, я запоминал дорогу по невидимым приметам и жалел, что у меня не было с собой камешков, которыми я бы мог пометить дорогу домой. Приехали в темный двор, полковник постучал коротко, открыл восточный человек, угодливо изгибаясь, это была задняя комната какой-то чайханы. Хозяин захлопал в ладони, появилась его семья, испуганные жена и дети понесли на стол весь ассортимент, сожалея, что хозяину не позвонили, он бы зажарил быка и теленка, а так, что есть. Стол был накрыт в одну минуту, там было все. Если бы полковник пожелал чтобы зажарили младшую дочку, это было бы исполнено неукоснительно. Слава богу, полковник был христианин и жертвоприношений не потребовал. Дверь закрылась, и мы остались одни, я понял, что имею перерыв до электрического стула. Пить и есть не хотелось совсем. Полковник начал издалека, обрисовал обстановку в городе: организованная преступность задушена в корне, уличная составляющая имеет недостатки, но развязка близка. Есть проблемы на рынке и квартирные кражи, но показатели неплохие. Вся крыша его, все в кулаке, вертикаль в его руках. «Я проверил тебя, все нормально, сделай мне выборы на мэра, сколько надо денег, чтоб было как сегодня». Я ответил, он крякнул, но сказал жестко и спокойно: «Ничего, лица кавказской национальности (в оригинале — ещё хуже) соберут». Потом выпили, его потянуло на лирику, стал рассказывать, что бывает в Москве, гуляет, как король: «Всем сосать! Бабки есть!» Живет в Москве всегда в «Украине», телок берет сразу шесть. Я для уточнения спросил, зачем шесть, он ответил с улыбкой: «Пусть будет». Принесли виноград, арбуз, дыню. Он ущипнул девочку, дочь хозяина, она вздрогнула, но улыбнулась. Покончив с трапезой, он отвез меня на площадку, где уже шел финал. Пели песню «Замыкая круг» с фейерверком. Полковник признался, что любит Никольского и «Машину», и сам в прошлом рокер, играл на барабанах в школе в группе «Двери». Акция закончилась на подъеме, мы простились с этим городом и поехали в центр края, где должна была состояться суперграндиозная акция в битве за избирателя. Мои соратники звонили мне, я докладывал, они уже летели на финал с охраной, вооруженной до зубов, собирать висты. Я ехал в центр пьяный и опустошенный со своим верным Санчо Пансой из группы «Альфа» и коррумпированной подругой из мэрии, напросившейся на поездку в центр за новыми приключениями. Она была счастлива, что все обошлось, место сохранила, денег нажила, мужчина рядом с деньгами и пистолетом. Для выпускницы библиотечного института это было очень заманчиво. Мы пили с ней водку из горла на заднем сиденье, и я щипал ее за мохнатые соски, больно и с остервенением. Она не жаловалась и только просила не трогать ниже, стыдно, люди кругом. Приехали во Дворец спорта, там все уже катилось к концу. Мои соратники сидели в VIP-зале и наблюдали за ходом подсчета голосов. Меня встретили без помпы, никто меня не славил. Я был пьян и ждал отлета. Наш кандидат проиграл с треском, новый губернатор пришел на наш праздник, сфотографировался на фоне финального фейерверка, и тем самым за деньги противника получил себе любовь своего народа. Вот такой праздник устроил он своему народу, мудрый человек, до сих пор работает. Мои соратники сразу с ним подружились и стали под его знамена.
Начальник УВД скоро сел в изолятор ФСБ к своему другу, как оборотень. Я лишился заказа на его выборы, подруга из мэрии звонит иногда, говорит, что любит, и вспоминает те дни, как лучшие в своей невеселой жизни. Мой товарищ-охранник купил себе «Ниву», сделал из нее «Гранд Чероки» своими руками и тоже счастлив. Я получил бонус за переживания, деньги давно истрачены, и только память о тех днях подтверждает мудрость сегодняшнего руководства, что выбирать власть в регионах накладно и опасно.
Слова «Всем сосать! Бабки есть!» ушли в историю, которая пишется каждый день.