Стул приговорён
9 мая, 2019 6:19 дп
Екатерина Заподинская
Впервые в России: высшую меру наказания обжаловал… стул из ресторана Кофемания!
В экспедиции Мосгорсуда вашему корреспонденту показали текст апелляционной жалобы:
«Граждане судьи, я по процессуальному положению – деревянный стул, числюсь на балансе ресторана Кофемания по адресу Большая Никитская улица, дом 13/6, строение 1. В среду 8 мая судья Пресненского райсуда Москвы Елена Абрамова при всём честном народе приговорила меня к исключительной мере наказания — уничтожению! Она назвала меня орудием преступления в руках футболиста Кокорина, который огрел мною чиновника Пака, и схлополтал по приговору этой судьи полтора года отсидки.
Но какое-же я, позвольте, орудие, если я вообще случайный стул, попавшийся на глаза девушке-следователю, которая увезла меня из ресторана в Следственный комитет как якобы вещдок? Спросите менеджера ночной смены нашей Кофемании Александра Копылова: он выступал на суде и рассказал как было дело. Вспоминал, что следователь, приехавшая после той памятной драки, угрожала закрыть ресторан и изъять вообще все стулья. А потом, когда пришел техник и хотел искать по внешним признакам стул с характерными повреждениями после удара о голову чиновника,
она довольствовалась первым попавшимся стулом, мною! Из сытной ресторанной жизни меня увезли в ведомство Генерала с Лупой, где и живу с октября как арестант поневоле…
Я втайне надеялся, что будет приговор футболистам – и меня вернут откуда взяли, но судья изрекла: уничтожить меня, мирный стул! Уважаемый суд, мои хозяева из Кофемании не участвовали в той драке, их-то за что судья наказала потерей их имущества? Даже табуретка догадывается, что вещдок, не принадлежавший преступнику и не имеющий криминального происхождения, должен возвращаться законному владельцу. А если бы шебутные Кокорин с Мамаевым свалили из кафе на угнанной у судьи Абрамовой автомашине, стали бы вы, уважаемый суд, уничтожать этот автомобиль как орудие преступления?
На основании изложенного, я, чистый перед Уголовным кодексом стул, со всей прямотой требую: поставьте меня на место, и судью поставьте на место! Я не орудие преступления, а потерпевший стул. И теперь думаю, а вдруг судья и с живыми людьми обращается как с мебелью?..»
Екатерина Заподинская
Впервые в России: высшую меру наказания обжаловал… стул из ресторана Кофемания!
В экспедиции Мосгорсуда вашему корреспонденту показали текст апелляционной жалобы:
«Граждане судьи, я по процессуальному положению – деревянный стул, числюсь на балансе ресторана Кофемания по адресу Большая Никитская улица, дом 13/6, строение 1. В среду 8 мая судья Пресненского райсуда Москвы Елена Абрамова при всём честном народе приговорила меня к исключительной мере наказания — уничтожению! Она назвала меня орудием преступления в руках футболиста Кокорина, который огрел мною чиновника Пака, и схлополтал по приговору этой судьи полтора года отсидки.
Но какое-же я, позвольте, орудие, если я вообще случайный стул, попавшийся на глаза девушке-следователю, которая увезла меня из ресторана в Следственный комитет как якобы вещдок? Спросите менеджера ночной смены нашей Кофемании Александра Копылова: он выступал на суде и рассказал как было дело. Вспоминал, что следователь, приехавшая после той памятной драки, угрожала закрыть ресторан и изъять вообще все стулья. А потом, когда пришел техник и хотел искать по внешним признакам стул с характерными повреждениями после удара о голову чиновника,
она довольствовалась первым попавшимся стулом, мною! Из сытной ресторанной жизни меня увезли в ведомство Генерала с Лупой, где и живу с октября как арестант поневоле…
Я втайне надеялся, что будет приговор футболистам – и меня вернут откуда взяли, но судья изрекла: уничтожить меня, мирный стул! Уважаемый суд, мои хозяева из Кофемании не участвовали в той драке, их-то за что судья наказала потерей их имущества? Даже табуретка догадывается, что вещдок, не принадлежавший преступнику и не имеющий криминального происхождения, должен возвращаться законному владельцу. А если бы шебутные Кокорин с Мамаевым свалили из кафе на угнанной у судьи Абрамовой автомашине, стали бы вы, уважаемый суд, уничтожать этот автомобиль как орудие преступления?
На основании изложенного, я, чистый перед Уголовным кодексом стул, со всей прямотой требую: поставьте меня на место, и судью поставьте на место! Я не орудие преступления, а потерпевший стул. И теперь думаю, а вдруг судья и с живыми людьми обращается как с мебелью?..»