Старик и море (римейк)
26 июля, 2019 9:08 дп
Валерий Зеленогорский
Жил старик со старухой у самого синего моря, жил он в ветхой избушке и неводом колхозным рыбку ловил, а старуха пряла пряжу на продажу.
Двадцать пять лет назад задул ветер перемен, море вздыбилось и закипело и вышли из моря тридцать три богатыря и сказали ему программную речь:
— Вот тебе удочка, лови себе, сколько хочешь на все твои желания, а лодку и невод мы забираем, пусть ООО ловит, а не колхоз.
Поверил старик морю и стал на удочку ловить свое счастье, да так и не поймал до сих пор свою золотую рыбку, а кое–кто, неплохо с неводом прошелся и стал и столбовою дворянкой, и владычицей морской, и в Лондоне теперь живет, и старикам в харю тычет своим благосостоянием.
Море знает, кому рыбку съесть и кому ножки свесить, а кому спину подставить, чтобы сидеть на хребте было удобно, все по правилам, полное разделение функций.
Старик знал свое место, его место на берегу, и дело его рыбу ловить, а не в пучине искать место поглубже, а где лучше — он не знал, нигде не был.
Однажды вышел старик на берег морской, решил свою потребительскую корзину рыбкой пополнить, и только снасть закинул, тут из пены морской — и с неба, и с суши, — свора нацгвардейцев на него набросились, как звери, и молвят ему:
«Здесь ловить нельзя, здесь теперь природный заповедник для нас, мы тут теперь жить будем, а тебе здесь ловить нечего, иди отсюда, здесь заповедная зона.»
Закручинился старик, в ноги пал и молвит им, старуха совсем взбеленилась, хочу говорит рыбки морской, запеченной с морковкой и майонезом, как в передаче «Едим дома», совсем с ума сошла от своих желаний, разбуженных телевизором.
Потом заплакал старик: «Не могу идти домой — старуха совсем белены объелась, новое корыто требует. Увидела в рекламе, как девки купаются в джакузях, и туда же желает, хочу, говорит, перед смертью помыться с пеною морскою фирмы «Нега».»
Богатыри уже терпение теряют, ты давай старик побыстрее, свои желания заявляй, у нас тут не собес, нам вперед идти надо к новым желаниям, давай третье желание и хватит, с вашими желаниями никакого бюджета не хватит.
Старик очи заплаканные зажмурил и молвил, покраснев, совсем допекла старуха, любви хочет нечеловеческой, прочитала в газете, что есть средство, «Золотой конек» называется, требует, чтобы я сел на этого золотого конька и скакал на нем до самой смерти
Богатыри в море канули, лишь хвостом блеснули их яхты белые, а на палубах у них рыбок всяких полно и все золотые и молодые, а старик остался на берегу, и ждет ответа и у моря погоды.
Молчит море, молчит.
Не дождался старик, воротился к старухе, а у нее праздник, по радио сказали, что пенсию теперь раз в год будут повышать, сразу на три процента, а тарифы за избушку станут не более пятнадцати пунктов роста.
Вот такой ответ от моря пришел в ветхую избушку, огляделся старик по сторонам, все как прежде, на пороге сидит его старуха, а перед ней разбитое корыто, а в руках затрепанная газета с рекламой, где в джакузи молодая бабка, скачет на золотом коньке с мордой старика.
Зашел старик в избушку, удочки смотал и ударил их об колено, ружье взял и хотел, как автор оригинала, застрелиться, а потом передумал.
Посчитал он у себя в закромах движимое и недвижимое в кадастровой оценке, вычленил неприкосновенное, выходило ему, что в земле ему дорого лежать встанет, не потянет бабка похороны его в лакированном гробу с Шопеном, салютом и почетным караулом, не станет земля ему пухом на одной седьмой необъятной Родины своей.
О кремации он думать не хотел, не по-христиански это, прочитал он намедни, как внучка одна, в конкурсе участвовала «Никто не забыт, ничто не забыто» и нарисовала прахом своего деда мультик, так дедушка стал расходным материалом для успеха будущих поколений.
А у него самого две внучки, праха его может не хватить для победы в финале, искусство — жестокая вещь.
Закручинился дедушка, куда не кинь, везде клин.
Мораль.
Не надо из рыбака делать охотника, охотник молчать, как рыба не будет, он возьмет ружье и пойдет в лес, а уж кого он там подстрелит, мы не знаем.
Валерий Зеленогорский
Жил старик со старухой у самого синего моря, жил он в ветхой избушке и неводом колхозным рыбку ловил, а старуха пряла пряжу на продажу.
Двадцать пять лет назад задул ветер перемен, море вздыбилось и закипело и вышли из моря тридцать три богатыря и сказали ему программную речь:
— Вот тебе удочка, лови себе, сколько хочешь на все твои желания, а лодку и невод мы забираем, пусть ООО ловит, а не колхоз.
Поверил старик морю и стал на удочку ловить свое счастье, да так и не поймал до сих пор свою золотую рыбку, а кое–кто, неплохо с неводом прошелся и стал и столбовою дворянкой, и владычицей морской, и в Лондоне теперь живет, и старикам в харю тычет своим благосостоянием.
Море знает, кому рыбку съесть и кому ножки свесить, а кому спину подставить, чтобы сидеть на хребте было удобно, все по правилам, полное разделение функций.
Старик знал свое место, его место на берегу, и дело его рыбу ловить, а не в пучине искать место поглубже, а где лучше — он не знал, нигде не был.
Однажды вышел старик на берег морской, решил свою потребительскую корзину рыбкой пополнить, и только снасть закинул, тут из пены морской — и с неба, и с суши, — свора нацгвардейцев на него набросились, как звери, и молвят ему:
«Здесь ловить нельзя, здесь теперь природный заповедник для нас, мы тут теперь жить будем, а тебе здесь ловить нечего, иди отсюда, здесь заповедная зона.»
Закручинился старик, в ноги пал и молвит им, старуха совсем взбеленилась, хочу говорит рыбки морской, запеченной с морковкой и майонезом, как в передаче «Едим дома», совсем с ума сошла от своих желаний, разбуженных телевизором.
Потом заплакал старик: «Не могу идти домой — старуха совсем белены объелась, новое корыто требует. Увидела в рекламе, как девки купаются в джакузях, и туда же желает, хочу, говорит, перед смертью помыться с пеною морскою фирмы «Нега».»
Богатыри уже терпение теряют, ты давай старик побыстрее, свои желания заявляй, у нас тут не собес, нам вперед идти надо к новым желаниям, давай третье желание и хватит, с вашими желаниями никакого бюджета не хватит.
Старик очи заплаканные зажмурил и молвил, покраснев, совсем допекла старуха, любви хочет нечеловеческой, прочитала в газете, что есть средство, «Золотой конек» называется, требует, чтобы я сел на этого золотого конька и скакал на нем до самой смерти
Богатыри в море канули, лишь хвостом блеснули их яхты белые, а на палубах у них рыбок всяких полно и все золотые и молодые, а старик остался на берегу, и ждет ответа и у моря погоды.
Молчит море, молчит.
Не дождался старик, воротился к старухе, а у нее праздник, по радио сказали, что пенсию теперь раз в год будут повышать, сразу на три процента, а тарифы за избушку станут не более пятнадцати пунктов роста.
Вот такой ответ от моря пришел в ветхую избушку, огляделся старик по сторонам, все как прежде, на пороге сидит его старуха, а перед ней разбитое корыто, а в руках затрепанная газета с рекламой, где в джакузи молодая бабка, скачет на золотом коньке с мордой старика.
Зашел старик в избушку, удочки смотал и ударил их об колено, ружье взял и хотел, как автор оригинала, застрелиться, а потом передумал.
Посчитал он у себя в закромах движимое и недвижимое в кадастровой оценке, вычленил неприкосновенное, выходило ему, что в земле ему дорого лежать встанет, не потянет бабка похороны его в лакированном гробу с Шопеном, салютом и почетным караулом, не станет земля ему пухом на одной седьмой необъятной Родины своей.
О кремации он думать не хотел, не по-христиански это, прочитал он намедни, как внучка одна, в конкурсе участвовала «Никто не забыт, ничто не забыто» и нарисовала прахом своего деда мультик, так дедушка стал расходным материалом для успеха будущих поколений.
А у него самого две внучки, праха его может не хватить для победы в финале, искусство — жестокая вещь.
Закручинился дедушка, куда не кинь, везде клин.
Мораль.
Не надо из рыбака делать охотника, охотник молчать, как рыба не будет, он возьмет ружье и пойдет в лес, а уж кого он там подстрелит, мы не знаем.