«Становится морским богом Нептуном и изменяет ей теперь с русалками…»
1 мая, 2023 11:49 дп
Мэйдэй
Igor Brodsky поделился
Романтически-мелодраматическая клевета. О тётях и дядях на ночь глядя. Очернение СССР, УССР, Одессы и всего для нас с вами святого, товарищи! От антисоветчика-эмигранта, предателя Родины, пляшущего под дудку агрессивной атлантической закулисы. За зарплату соцработника в Нью-Йорке.
…
Александр Гальпер:
Это было в Одессе.
Леонид был известным одесским литератором. Но даже больше, чем стихами, он был известен любовными похождениями. С фигурой как у Аполлона, экзотичным семитским профилем и подвешенным языком без костей. Когда он говорил, у него во рту расцветали розы. Помимо жены, он постоянно менял любовниц. Как-то в жаркий летний день литератор с супругой и детьми отправились на пляж в Аркадию. Расположились на подстилке, перекусили курочкой и Леня сказал жене, что пойдет попить холодного пивка и отправился по пляжу искать приключений на свою задницу.
Через метров сто загорала на покрывале передовая ткачиха из Иваново — Таня. Дали ей путевку за ударную работу в санаторий на Черное море. Татьяна была очень романтической девушкой, и хотя ей сегодня исполнилось тридцать, у неё ещё никогда не было мужчин. Плюс в Иваново было женщин в три раза больше, чем мужчин. Так что, быть очень строгих правил и не подпускать к себе мужчин, было совсем не тяжело. Ещё Таня писала стихи, как она перевыполняла план на фабрике по кружевным и семейным трусам и этим помогала Родине. Стихи регулярно публиковала фабричная многотиражка. Но Таня хотела настоящей литературной славы и посылала их пачками в Москву, в редакции престижных столичных журналов, но оттуда не приходили ответы или приходили просьбы больше не присылать. Так вот, сегодня, в день своего тридцатилетия, Таня искренне верила, что встретит своего принца и дальше все будет как в сказке. И тут подошёл обаятельный и профессиональный плейбой Лёня и прочёл басню Жана де Лафонтена «Лисица и виноград» на чистом французском и потом в переводе Крылова. Через полчаса ткачиха и ударница была уже безумно влюблена, и с ней можно было делать, что угодно. Леонид хладнокровно затянул ее в ближайшие кусты и стал ее первым мужчиной. Потом они сели уставшие на одеяла, и Леню опять заставили есть курицу. Он молча жевал и осознавал, что серьезно влип! Блин! Он ее первый! Как теперь от нее избавиться? Таня положила ему голову на плечо. Сейчас, по идее, они должны были идти подавать заявление в ЗАГС. Одессит сказал девушке, что должен перед таким ответственным делом как бракосочетание окунуться. Она проводила его до того места, где воды было по пояс, он поцеловал её в губы и поплыл. А надо сказать, что как настоящий одессит, Леонид плавал как рыба. Скоро он исчез за горизонтом, сделал большой крюк и вышел на берег за несколько километров, вернулся к своей жене и детям и сказал, на радость детворе, что они могут сделать глубокую яму и закапывать папу в песке.
Тем временем Таня подняла большой шум. Приехали скорые и милиция. Спасатели искали утонувшего, но никого не могли найти. А Таня даже не могла уточнить, кем ей этот мужчина являлся. Если, как она утверждала, жених, то как его фамилия и какой адрес. Этого бедная девушка сказать не могла. Она бегала по всему берегу, даже мимо закопанного по шею и в большой широкополой шляпе Лени, и билась в истерике. Ее забрали в психушку.
Ткачиха вернулась в Иваново и стала писать совсем другие стихи. О любимом, который тонет в море и не возвращается. Или становится морским богом Нептуном и изменяет ей теперь с русалками. Эти стихи уже в Москве опубликовали. Они принесли Тане какую-то известность, но девушку уволили с фабрики. Передовым советским ткачихам женихи не изменяли с русалками. Им вообще не изменяли. Их только верно любили, за то что они перевыполняли планы по производству кружевных трусов. Татьяна уехала в Москву и поступила в литинститут.
А в Леню скоро влюбилась американская туристка и стала приезжать к нему в Одессу, и привозить любимому, по его просьбе, сотни пар джинсов на продажу. Через два года после того как он уплыл от Тани его посадили за спекуляцию на четыре года.
Мэйдэй
Igor Brodsky поделился
Романтически-мелодраматическая клевета. О тётях и дядях на ночь глядя. Очернение СССР, УССР, Одессы и всего для нас с вами святого, товарищи! От антисоветчика-эмигранта, предателя Родины, пляшущего под дудку агрессивной атлантической закулисы. За зарплату соцработника в Нью-Йорке.
…
Александр Гальпер:
Это было в Одессе.
Леонид был известным одесским литератором. Но даже больше, чем стихами, он был известен любовными похождениями. С фигурой как у Аполлона, экзотичным семитским профилем и подвешенным языком без костей. Когда он говорил, у него во рту расцветали розы. Помимо жены, он постоянно менял любовниц. Как-то в жаркий летний день литератор с супругой и детьми отправились на пляж в Аркадию. Расположились на подстилке, перекусили курочкой и Леня сказал жене, что пойдет попить холодного пивка и отправился по пляжу искать приключений на свою задницу.
Через метров сто загорала на покрывале передовая ткачиха из Иваново — Таня. Дали ей путевку за ударную работу в санаторий на Черное море. Татьяна была очень романтической девушкой, и хотя ей сегодня исполнилось тридцать, у неё ещё никогда не было мужчин. Плюс в Иваново было женщин в три раза больше, чем мужчин. Так что, быть очень строгих правил и не подпускать к себе мужчин, было совсем не тяжело. Ещё Таня писала стихи, как она перевыполняла план на фабрике по кружевным и семейным трусам и этим помогала Родине. Стихи регулярно публиковала фабричная многотиражка. Но Таня хотела настоящей литературной славы и посылала их пачками в Москву, в редакции престижных столичных журналов, но оттуда не приходили ответы или приходили просьбы больше не присылать. Так вот, сегодня, в день своего тридцатилетия, Таня искренне верила, что встретит своего принца и дальше все будет как в сказке. И тут подошёл обаятельный и профессиональный плейбой Лёня и прочёл басню Жана де Лафонтена «Лисица и виноград» на чистом французском и потом в переводе Крылова. Через полчаса ткачиха и ударница была уже безумно влюблена, и с ней можно было делать, что угодно. Леонид хладнокровно затянул ее в ближайшие кусты и стал ее первым мужчиной. Потом они сели уставшие на одеяла, и Леню опять заставили есть курицу. Он молча жевал и осознавал, что серьезно влип! Блин! Он ее первый! Как теперь от нее избавиться? Таня положила ему голову на плечо. Сейчас, по идее, они должны были идти подавать заявление в ЗАГС. Одессит сказал девушке, что должен перед таким ответственным делом как бракосочетание окунуться. Она проводила его до того места, где воды было по пояс, он поцеловал её в губы и поплыл. А надо сказать, что как настоящий одессит, Леонид плавал как рыба. Скоро он исчез за горизонтом, сделал большой крюк и вышел на берег за несколько километров, вернулся к своей жене и детям и сказал, на радость детворе, что они могут сделать глубокую яму и закапывать папу в песке.
Тем временем Таня подняла большой шум. Приехали скорые и милиция. Спасатели искали утонувшего, но никого не могли найти. А Таня даже не могла уточнить, кем ей этот мужчина являлся. Если, как она утверждала, жених, то как его фамилия и какой адрес. Этого бедная девушка сказать не могла. Она бегала по всему берегу, даже мимо закопанного по шею и в большой широкополой шляпе Лени, и билась в истерике. Ее забрали в психушку.
Ткачиха вернулась в Иваново и стала писать совсем другие стихи. О любимом, который тонет в море и не возвращается. Или становится морским богом Нептуном и изменяет ей теперь с русалками. Эти стихи уже в Москве опубликовали. Они принесли Тане какую-то известность, но девушку уволили с фабрики. Передовым советским ткачихам женихи не изменяли с русалками. Им вообще не изменяли. Их только верно любили, за то что они перевыполняли планы по производству кружевных трусов. Татьяна уехала в Москву и поступила в литинститут.
А в Леню скоро влюбилась американская туристка и стала приезжать к нему в Одессу, и привозить любимому, по его просьбе, сотни пар джинсов на продажу. Через два года после того как он уплыл от Тани его посадили за спекуляцию на четыре года.