Смерть шпионам!
11 июля, 2018 9:16 дп
Олег Утицин
Олег Утицин:
– Знаешь, как я фашистского шпиона поймал? – дед сделал маленький глоток из чашечки с чёрным кофе. И нырнул в океан своей памяти:
– Давно дело было. Да-а… Во времена Великой Отечественной войны. Я шёл кукурузу тОхать в верхнюю Анухву, по дороге, которая Иверскую на полгоры огибает. Помнишь эту дорогу?
…Конечно, помню.
Справа скалы Иверской горы, слева глубокое ущелье, снизу которого доносится глухое рокотание прохладной речки. И густая листва деревьев сверху над жёлтыми камнями, которыми мостили дорогу ещё римские легионеры, и солнечные пятна пробивающиеся сквозь зелёную листву. Ещё пыль мягкая, белая и тёплая.
– Иду с тОхой (мотыга —авт.) на плече, вдруг вижу на дереве фашистский шпион висит. Парашют у него зацепился за ветки. И шпион этот говорит мне на чистом английском языке: «Слушай дед, по-братски, сними меня отсюда, а? А то несолидно как-то…»
– Нет, – говорю. (дед решительно рубанул ладонью воздух перед собой на этом моменте). – Когда люди к нам в Абхазию приезжают – гость в дом – Бог в дом. Проходи ко мне в дом, какой-никакой стол накрою, последний хлеб-соль поделюсь. А ты сюда шпионить приехал. Как я тебя сниму?
– Давай, знаешь что, – говорит, а сам в карман полез, – давай я тебе денег дам.
И вот такую пачку настоящих фашистских долларов вытаскивает. Там много тысяч было…
– Что делаешь? – спрашиваю – Обидеть хочешь? Думаешь у меня денег нет? У меня денег больше, чем у всей твоей Америки… даже рот не открывай, тихо виси!
Так я ему сказал. А он уже почти умоляет:
– Дед, – спрашивает, – у тебя дети-внуки есть?
– Конечно есть! Много!
– Ну ради детей отпусти меня!
– Нет, никак не могу – время такое! Военное!
– Ну, дед! – плачет почти, – а давай так сделаем. Ты меня отпусти, а мой парашют себе забери, женщина твоя из него детям-внукам рубашки пошьёт…
Подумал я, подумал. Рубашки надо детям.
– Ладно, – говорю, – сниму. И парашют заберу. Но только чтоб ноги твой здесь, в Абхазии, больше не было…
Он как пообещал, так и сделал.
Больше я его здесь не видел…
Олег Утицин
Олег Утицин:
– Знаешь, как я фашистского шпиона поймал? – дед сделал маленький глоток из чашечки с чёрным кофе. И нырнул в океан своей памяти:
– Давно дело было. Да-а… Во времена Великой Отечественной войны. Я шёл кукурузу тОхать в верхнюю Анухву, по дороге, которая Иверскую на полгоры огибает. Помнишь эту дорогу?
…Конечно, помню.
Справа скалы Иверской горы, слева глубокое ущелье, снизу которого доносится глухое рокотание прохладной речки. И густая листва деревьев сверху над жёлтыми камнями, которыми мостили дорогу ещё римские легионеры, и солнечные пятна пробивающиеся сквозь зелёную листву. Ещё пыль мягкая, белая и тёплая.
– Иду с тОхой (мотыга —авт.) на плече, вдруг вижу на дереве фашистский шпион висит. Парашют у него зацепился за ветки. И шпион этот говорит мне на чистом английском языке: «Слушай дед, по-братски, сними меня отсюда, а? А то несолидно как-то…»
– Нет, – говорю. (дед решительно рубанул ладонью воздух перед собой на этом моменте). – Когда люди к нам в Абхазию приезжают – гость в дом – Бог в дом. Проходи ко мне в дом, какой-никакой стол накрою, последний хлеб-соль поделюсь. А ты сюда шпионить приехал. Как я тебя сниму?
– Давай, знаешь что, – говорит, а сам в карман полез, – давай я тебе денег дам.
И вот такую пачку настоящих фашистских долларов вытаскивает. Там много тысяч было…
– Что делаешь? – спрашиваю – Обидеть хочешь? Думаешь у меня денег нет? У меня денег больше, чем у всей твоей Америки… даже рот не открывай, тихо виси!
Так я ему сказал. А он уже почти умоляет:
– Дед, – спрашивает, – у тебя дети-внуки есть?
– Конечно есть! Много!
– Ну ради детей отпусти меня!
– Нет, никак не могу – время такое! Военное!
– Ну, дед! – плачет почти, – а давай так сделаем. Ты меня отпусти, а мой парашют себе забери, женщина твоя из него детям-внукам рубашки пошьёт…
Подумал я, подумал. Рубашки надо детям.
– Ладно, – говорю, – сниму. И парашют заберу. Но только чтоб ноги твой здесь, в Абхазии, больше не было…
Он как пообещал, так и сделал.
Больше я его здесь не видел…