«Слово пацана» — зачем это государству сейчас?
10 декабря, 2023 12:11 пп
Мэйдэй
Алексей Федяров:
Уличные банды — это грязь.
Процесс всегда идёт по одним лекалам.
Для неофитов романтика.
Криминальная романтика — один из самых раздутых фуфелов кино и литературы. Вся эта романтика, если чуть потереть — кровь, боль, сперма ржущих подонков на застывших от ужаса жертвах и опарыши на трупах.
Собрать точки притяжения. Локации по месту проживания — лучший вариант, отработанный веками.
Сначала фильтр уличных тусовок, из оружия — арматура, цепи, позже ножи, затем пистолеты.
Группы вырабатывают структуры, устойчивые связи, механизмы связи и взаимодействия, алгоритмы реагирования на угрозы, проходят криминальное слаживание.
Появляется автоматическое оружие, штатные и самодельные взрывные устройства.
Очень здорово катализируют структурирование организованной преступности военные конфликты. Это — контрабанда, обученные специалисты и оружие без ограничений.
Хулиганство и вандализм — начало и низовая основа.
Изнасилование в этих кругах почти не преступление.
Убийства и разбои, главный результат деятельности банд во все времена.
Коррупция, а в нашем случае не коррумпирование, но борьба за коррумпированных силовиков и чиновников. Создание преступных сообществ.
Вопрос один. Зачем это государству сейчас?
Я не про крепкое кино. Кино всегда нужно.
Зачем именно сейчас раздувать этот криминальный фуфел?
Очень же просто.
Первое. Банда — это социальный лифт. Это надежда «подняться». Других почти не осталось.
Второе. Нужно пополнять колонии, а любая уличная группировка — это постоянный и надежнейший поставщик арестантского мяса.
Третье. Нет более пронизанной оперативной агентурой среды, чем блатная, особенно среди отсидевших. Это создаёт иллюзию контроля. Иллюзию — потому что этот хаос контролировать не смог никто и никогда.
Эту иллюзию сейчас в силовых органах активно продвигают те, кто не застал те самые банды, не дрался на тех самых улицах, не работал по тем самым бандам в адские девяностые, а заходя на кладбище, не проходит мимо могил оперов или тех самых бандитов, которых знал простыми пацанами по спорту. До этой грёбаной романтики.
Я застал, дрался, расследовал и могилы вижу.
И всё повторится. Только хуже. В девяностые ситуацию спасли старые опера уголовного розыска, было создано управление по борьбе с организованной преступностью, работать приходилось операм страшными методами, часто тоже преступными. Теперь УБОП расформировано.
Подчеркну — не опера БЭП в Brioni и не опера центра противодействия экстремизму могут спасти ситуацию. Только уголовный розыск. А что от него осталось?
В розыск нет очереди в кадровых службах. Там дикий кадровый голод.
Сами силовые органы пронизаны блатной романтикой. Чтобы понять, не надо много, надо просто попасть на пятничные посиделки оперов или следователей. И послушать, как они говорят. И о чём.
И не надо доводов, что в конце всё плохо и все умирают. Не все. Если кого-то застрелили, значит, кто-то убил. Нужно просто быть по правильную сторону ствола, такой вывод.
Я не против кино. Не кино меня удручает.
Меня удручает, что оно попало семенем на вспаханное, а пашет и сеет тот, кто не понимает, что творит. Или хуже — понимает.
***
Михаил Михайлин:
После изучения ленты неожиданно осознал, что лояльная, так сказать, аудитория фильма про «пацанов» и «чушпанов» — либеральная интеллигенция, 55+. По крайней мере, им нравится. Особенно почему-то женщинам.
Это и была «целевая аудитория»?
Мэйдэй
Алексей Федяров:
Уличные банды — это грязь.
Процесс всегда идёт по одним лекалам.
Для неофитов романтика.
Криминальная романтика — один из самых раздутых фуфелов кино и литературы. Вся эта романтика, если чуть потереть — кровь, боль, сперма ржущих подонков на застывших от ужаса жертвах и опарыши на трупах.
Собрать точки притяжения. Локации по месту проживания — лучший вариант, отработанный веками.
Сначала фильтр уличных тусовок, из оружия — арматура, цепи, позже ножи, затем пистолеты.
Группы вырабатывают структуры, устойчивые связи, механизмы связи и взаимодействия, алгоритмы реагирования на угрозы, проходят криминальное слаживание.
Появляется автоматическое оружие, штатные и самодельные взрывные устройства.
Очень здорово катализируют структурирование организованной преступности военные конфликты. Это — контрабанда, обученные специалисты и оружие без ограничений.
Хулиганство и вандализм — начало и низовая основа.
Изнасилование в этих кругах почти не преступление.
Убийства и разбои, главный результат деятельности банд во все времена.
Коррупция, а в нашем случае не коррумпирование, но борьба за коррумпированных силовиков и чиновников. Создание преступных сообществ.
Вопрос один. Зачем это государству сейчас?
Я не про крепкое кино. Кино всегда нужно.
Зачем именно сейчас раздувать этот криминальный фуфел?
Очень же просто.
Первое. Банда — это социальный лифт. Это надежда «подняться». Других почти не осталось.
Второе. Нужно пополнять колонии, а любая уличная группировка — это постоянный и надежнейший поставщик арестантского мяса.
Третье. Нет более пронизанной оперативной агентурой среды, чем блатная, особенно среди отсидевших. Это создаёт иллюзию контроля. Иллюзию — потому что этот хаос контролировать не смог никто и никогда.
Эту иллюзию сейчас в силовых органах активно продвигают те, кто не застал те самые банды, не дрался на тех самых улицах, не работал по тем самым бандам в адские девяностые, а заходя на кладбище, не проходит мимо могил оперов или тех самых бандитов, которых знал простыми пацанами по спорту. До этой грёбаной романтики.
Я застал, дрался, расследовал и могилы вижу.
И всё повторится. Только хуже. В девяностые ситуацию спасли старые опера уголовного розыска, было создано управление по борьбе с организованной преступностью, работать приходилось операм страшными методами, часто тоже преступными. Теперь УБОП расформировано.
Подчеркну — не опера БЭП в Brioni и не опера центра противодействия экстремизму могут спасти ситуацию. Только уголовный розыск. А что от него осталось?
В розыск нет очереди в кадровых службах. Там дикий кадровый голод.
Сами силовые органы пронизаны блатной романтикой. Чтобы понять, не надо много, надо просто попасть на пятничные посиделки оперов или следователей. И послушать, как они говорят. И о чём.
И не надо доводов, что в конце всё плохо и все умирают. Не все. Если кого-то застрелили, значит, кто-то убил. Нужно просто быть по правильную сторону ствола, такой вывод.
Я не против кино. Не кино меня удручает.
Меня удручает, что оно попало семенем на вспаханное, а пашет и сеет тот, кто не понимает, что творит. Или хуже — понимает.
***
Михаил Михайлин:
После изучения ленты неожиданно осознал, что лояльная, так сказать, аудитория фильма про «пацанов» и «чушпанов» — либеральная интеллигенция, 55+. По крайней мере, им нравится. Особенно почему-то женщинам.
Это и была «целевая аудитория»?