«Симонову удар костылём прямо в лицо…»
12 марта, 2021 12:33 пп
Мэйдэй
Виктор Рывкин поделился
Заседание Союза писателей СССР по этому делу проходило 1 марта 1953 года. Председательствовал на нём Константин Симонов. В дни истерии, вызванной сообщениями советской прессы о «деле врачей-убийц» , несколько энтузиастов , «, среди которых была и осведомитель ГБ Шапошникова, член редколлегии журнала «Москва» , взломали рабочий стол Бершадского в редакции «Литературной газеты» . И обнаружили там начало заказных фельетонов с проклятиями «врачам-убийцам», которые Бершадский не передал для публикации. Ручкой на белом листе было выведено. — «НЕ МОГУ.НЕ ЗНАЮ — КАК» Шапошникова выступала на этом заседании свидетелем. Стенограмму заседания записал втихую очевидец, присутствовавший на заседании писатель Григорий Свирский.
ШАПОШНИКОВА:
В исторические дни , когда газеты «ПРАВДА» и «ИЗВЕСТИЯ » непрерывно публикуют материалы об убийцах — евреях, об этих Вовси, Этингерах, «Литературная газета» как в рот воды набрала. Агент «Джойнта» и сионистов Бершадский
Крики из зала
«Диверсант»! Агент империалистических разведок! Иуда, продавший страну за тридцать сребреников! Пусть выступит, скажет свое слово! Враг должен держать ответ!
У стола президиума появляется весь в боевых орденах, полуглухой, сгорбленный инвалид войны, ветеран, Бершадский.
— Товарищи, нет сил говорить. Пусть скажет товарищ Свирский.
Я:
Рудольф Бершадский командовал артиллерийской батареей. Прошел от Сталинграда до Берлина. Изранен. В теле осталось множество осколков. Имеет боевые ордена.
Зал затих. Мне показалось, что сейчас все скажут: Что же мы творим. Но в этот момент поднялся со своего места в президиуме благовоспитанный , находчивый Константин Симонов. И спас положение. Мягко грассируя и как бы в раздумье, он произнёс речь, о которой месяц говорила вся литературная Москва и которую мы никогда не забудем. Привожу речь Симонова, я записывал за ним дословно .
СИМОНОВ
Да — ( я услышал в голосе состраданье, но и желание решительно преодолеть жалость к врагу)
— Бершадский действительно храбро воевал. О его подвигах многократно писали газеты. Но (и тут Симонов нанес коварный удар) за какие идеалы воевал Бершадский? За кого он рвался в бой? Конечно же за идеалы сионизма. Космополитизма. Он воевал за Ротшильдов, Рокфеллеров, за реакционное еврейство. Бершадский — враг русского народа. И должен понести наказание по всем статьям.
Симонов сел на место. В зал вошли люди в штатском. И увели Бершадского под руки. Костыль за ним нес я.
Бершадского арестовали. А через несколько дней умер Сталин.
Берия реабилитировал всех , кто проходил по делу врачей обвиняемым (?!).
Объявил на всю страну, что дело сфабриковано. Бершадского выпустили. Он приехал ко мне. Через несколько дней мы отправились в Союз писателей, где Симонов читал для учителей Москвы доклад о советской литературе. Мы как ни в чем ни бывало сели на первом ряду. Бершадский одел свою тюремную робу. Он смотрел в упор на Симонова. Симонов побледнел. Отпил из стакана с водой, попытался продолжить.
И вдруг Бершадский поднялся, взял костыль, подошёл к столику президиума. Переложил костыль в правую руку. И неожиданно для всех, нанес Симонову удар костылем прямо в лицо, да так, что Симонов упал вместе со стулом на спину. В зале раздались выкрики: » МИЛИЦИЮ, ВЫЗОВИТЕ МИЛИЦИЮ.!» В это время с пола поднялся Симонов. Утирая кровь, текущую из рассеченной брови. — Не надо милицию, мы с товарищем Бершадским друг друга поняли.
— Я тебе не товарищ — произнес Бершадский. Ты ничем не отличаешься от наших врагов, с которыми мы воевали. Я фашистам никогда товарищем не был. И никогда не буду — закончил Бершадский, развернулся и заковылял в сторону выхода. Я шел за ним. Симонов молчал, опустив глаза в пол. Учителя безмолвствовали (с)
Мэйдэй
Виктор Рывкин поделился
Заседание Союза писателей СССР по этому делу проходило 1 марта 1953 года. Председательствовал на нём Константин Симонов. В дни истерии, вызванной сообщениями советской прессы о «деле врачей-убийц» , несколько энтузиастов , «, среди которых была и осведомитель ГБ Шапошникова, член редколлегии журнала «Москва» , взломали рабочий стол Бершадского в редакции «Литературной газеты» . И обнаружили там начало заказных фельетонов с проклятиями «врачам-убийцам», которые Бершадский не передал для публикации. Ручкой на белом листе было выведено. — «НЕ МОГУ.НЕ ЗНАЮ — КАК» Шапошникова выступала на этом заседании свидетелем. Стенограмму заседания записал втихую очевидец, присутствовавший на заседании писатель Григорий Свирский.
ШАПОШНИКОВА:
В исторические дни , когда газеты «ПРАВДА» и «ИЗВЕСТИЯ » непрерывно публикуют материалы об убийцах — евреях, об этих Вовси, Этингерах, «Литературная газета» как в рот воды набрала. Агент «Джойнта» и сионистов Бершадский
Крики из зала
«Диверсант»! Агент империалистических разведок! Иуда, продавший страну за тридцать сребреников! Пусть выступит, скажет свое слово! Враг должен держать ответ!
У стола президиума появляется весь в боевых орденах, полуглухой, сгорбленный инвалид войны, ветеран, Бершадский.
— Товарищи, нет сил говорить. Пусть скажет товарищ Свирский.
Я:
Рудольф Бершадский командовал артиллерийской батареей. Прошел от Сталинграда до Берлина. Изранен. В теле осталось множество осколков. Имеет боевые ордена.
Зал затих. Мне показалось, что сейчас все скажут: Что же мы творим. Но в этот момент поднялся со своего места в президиуме благовоспитанный , находчивый Константин Симонов. И спас положение. Мягко грассируя и как бы в раздумье, он произнёс речь, о которой месяц говорила вся литературная Москва и которую мы никогда не забудем. Привожу речь Симонова, я записывал за ним дословно .
СИМОНОВ
Да — ( я услышал в голосе состраданье, но и желание решительно преодолеть жалость к врагу)
— Бершадский действительно храбро воевал. О его подвигах многократно писали газеты. Но (и тут Симонов нанес коварный удар) за какие идеалы воевал Бершадский? За кого он рвался в бой? Конечно же за идеалы сионизма. Космополитизма. Он воевал за Ротшильдов, Рокфеллеров, за реакционное еврейство. Бершадский — враг русского народа. И должен понести наказание по всем статьям.
Симонов сел на место. В зал вошли люди в штатском. И увели Бершадского под руки. Костыль за ним нес я.
Бершадского арестовали. А через несколько дней умер Сталин.
Берия реабилитировал всех , кто проходил по делу врачей обвиняемым (?!).
Объявил на всю страну, что дело сфабриковано. Бершадского выпустили. Он приехал ко мне. Через несколько дней мы отправились в Союз писателей, где Симонов читал для учителей Москвы доклад о советской литературе. Мы как ни в чем ни бывало сели на первом ряду. Бершадский одел свою тюремную робу. Он смотрел в упор на Симонова. Симонов побледнел. Отпил из стакана с водой, попытался продолжить.
И вдруг Бершадский поднялся, взял костыль, подошёл к столику президиума. Переложил костыль в правую руку. И неожиданно для всех, нанес Симонову удар костылем прямо в лицо, да так, что Симонов упал вместе со стулом на спину. В зале раздались выкрики: » МИЛИЦИЮ, ВЫЗОВИТЕ МИЛИЦИЮ.!» В это время с пола поднялся Симонов. Утирая кровь, текущую из рассеченной брови. — Не надо милицию, мы с товарищем Бершадским друг друга поняли.
— Я тебе не товарищ — произнес Бершадский. Ты ничем не отличаешься от наших врагов, с которыми мы воевали. Я фашистам никогда товарищем не был. И никогда не буду — закончил Бершадский, развернулся и заковылял в сторону выхода. Я шел за ним. Симонов молчал, опустив глаза в пол. Учителя безмолвствовали (с)