«Шпионы, как мы…»
25 января, 2017 8:32 дп
Евгения Лещинская
Когда после любого невинного текста, даже состоящего из трёх слов (типа, дважды два — четыре) приходят граждане с требованием объясниться : что я имею в виду, как я мыслю после этого жить дальше, где я воспитывалась и кто прививал мне нравственные принципы, я вспоминаю эпизодик из жизни Бориса Брунова (на фото).
Моим ровесникам его представлять не надо, а молодняк пусть спросит у папы с мамой, кто это был такой. Так вот. После сборного концерта в Туле (читай – чёса), вымотанные артисты сидят на вокзале в ожидании московского поезда. Поодаль Брунов. Отошёл покурить. На нём кожаное пальто, шляпа, в руке сигара. К нему подваливает деревенский дядька, с тюками наперевес и спрашивает : «Эй, мужик, где здесь вокзал ?»
Брунов неспешно поворачивает голову, пронзительно смотрит на крестьянина и говорит:
– Пошел на хуй, я шпион.
Это я к чему. Пожалуйста, не искушайте.
Евгения Лещинская
Когда после любого невинного текста, даже состоящего из трёх слов (типа, дважды два — четыре) приходят граждане с требованием объясниться : что я имею в виду, как я мыслю после этого жить дальше, где я воспитывалась и кто прививал мне нравственные принципы, я вспоминаю эпизодик из жизни Бориса Брунова (на фото).
Моим ровесникам его представлять не надо, а молодняк пусть спросит у папы с мамой, кто это был такой. Так вот. После сборного концерта в Туле (читай – чёса), вымотанные артисты сидят на вокзале в ожидании московского поезда. Поодаль Брунов. Отошёл покурить. На нём кожаное пальто, шляпа, в руке сигара. К нему подваливает деревенский дядька, с тюками наперевес и спрашивает : «Эй, мужик, где здесь вокзал ?»
Брунов неспешно поворачивает голову, пронзительно смотрит на крестьянина и говорит:
– Пошел на хуй, я шпион.
Это я к чему. Пожалуйста, не искушайте.