«Шайтан попутал…»
22 августа, 2022 2:07 пп
Мэйдэй
Илья Яшин:
Первые две недели я сидел один в четырёхместной камере. Это выглядело странно, потому что капотненская тюрьма переполнена. Через стену, например, восемнадцать заключённых делили двенадцать коек. Меня все устраивало: никто не отвлекает, есть возможность спокойно читать и писать.
Честно говоря, я был уверен, что мне создают привилегированные условия. И лишь спустя время выяснилось, что это было психологическое давление. Администрация, оказывается, таким образом «воспитывает» проблемных арестантов.
«Тебя полностью изолировали от людей, — объяснял мне позже опытный сокамерник. — Грязная хата. Нет ни холодильника, ни телевизора, ни чайника. Передачи не пропускают, сидишь на голой баланде. Ты реально не понял, что тебя крепят?»
Я и правда ничего не понял. И когда гражданин начальник догадался, что такое психологическое давление я воспринимаю как привилегию, меня перевели в общую камеру.
***
«Обвиняемый, с вещами на выход!»
Через 10 минут после этого объявления я уже стоял в обнимку с матрасом перед своей новой камерой. Как только дверь за спиной захлопнулась, ко мне подошёл крупный мужик с бритой головой и хмурым выражением лица. Начался напряженный и довольно неприятный допрос. Обоснуй то, обоснуй это, а ровно ли все по жизни.
«Валерич, это же Илюха Яшин, — сказал вдруг парень с верхней шконки. — Всё у него ровно, отвечаю». Валерич с недоверием оценил меня взглядом и указал на свободное место.
— Падай. Через двадцать минут отбой.
***
Большинство моих сокамерников — «экономические». В основном это предприниматели, которых обвиняют в мошенничестве. Разбавляют компанию молодые пацаны, которых взяли по 228-й статье (наркотики).
Совсем юный улыбчивый киргиз пока ещё явно не осознал, что происходит. Накануне ареста он устроился поваром в московский суши-бар. До выхода на работу оставалась неделя; решил «срубить по лёгкому» 10 тысяч рублей, разложив закладки в подъезде. Кто-то из жильцов заметил и вызвал полицию. Теперь парню грозит от 10 до 15 лет тюрьмы.
«Ну как же ты так?» — спрашиваю.
«Шайтан попутал», — жмёт он плечами и расстилает коврик для вечернего намаза.
***
Перед встречей с адвокатами заключённых из разных камер собирают в небольшой клетке между этажами. Здесь очень разная и колоритная публика: грабители, наркоторговцы, убийцы. Все «проявляют интерес» и расспрашивают друг друга о статьях и сроках.
«Что за беда у тебя?»
«Два два восемь. Народная. А ты чего?»
«Тяжкие телесные. Тёща-сука подставила…»
Рядом со мной стоит пузатый азербайджанец. Под глазом — пожелтевший уже синяк. Неделю назад он подрался на западе Москвы с парнем из Дагестана, когда один задел второго на выходе из ресторана. Оба достали ножи. Итог: дагестанец в морге, азербайджанец в тюрьме.
Он выглядит как большой добрый медведь. Сложно представить, что всего несколько дней назад он смывал с рук кровь после убийства человека. Спрашиваю про жизнь, про семью, и мужик начинает с восторгом рассказывать про своих пятерых детей.
«Старший это моя гордость! В МГИМО поступил в этом году. Он меня понимает… Никому нельзя бить его папку по лицу».
Замолкает ненадолго.
«А вот Бусинка моя пока не знает. Ей завтра четыре годика исполнится».
***
На пороге нашей камеры появляется пожилой уставший зек. Он уже получил свой приговор и остался работать в СИЗО-7, устроившись здесь библиотекарем. Обходит заключённых, принимает заказы на литературу.
Я попросил Стругацких и Довлатова. Через пару часов он вручил мне потрёпанные книжки. На верхней обложке красовалась фамилия Донцовой.
«Что не так? — сразу осадил меня библиотекарь. — Тоже на «Д» фамилия. Никто не жаловался, всем нравится».
Ну ладно. Хоть за Стругацких спасибо.
Фото: @egorova_a_s
Мэйдэй
Илья Яшин:
Первые две недели я сидел один в четырёхместной камере. Это выглядело странно, потому что капотненская тюрьма переполнена. Через стену, например, восемнадцать заключённых делили двенадцать коек. Меня все устраивало: никто не отвлекает, есть возможность спокойно читать и писать.
Честно говоря, я был уверен, что мне создают привилегированные условия. И лишь спустя время выяснилось, что это было психологическое давление. Администрация, оказывается, таким образом «воспитывает» проблемных арестантов.
«Тебя полностью изолировали от людей, — объяснял мне позже опытный сокамерник. — Грязная хата. Нет ни холодильника, ни телевизора, ни чайника. Передачи не пропускают, сидишь на голой баланде. Ты реально не понял, что тебя крепят?»
Я и правда ничего не понял. И когда гражданин начальник догадался, что такое психологическое давление я воспринимаю как привилегию, меня перевели в общую камеру.
***
«Обвиняемый, с вещами на выход!»
Через 10 минут после этого объявления я уже стоял в обнимку с матрасом перед своей новой камерой. Как только дверь за спиной захлопнулась, ко мне подошёл крупный мужик с бритой головой и хмурым выражением лица. Начался напряженный и довольно неприятный допрос. Обоснуй то, обоснуй это, а ровно ли все по жизни.
«Валерич, это же Илюха Яшин, — сказал вдруг парень с верхней шконки. — Всё у него ровно, отвечаю». Валерич с недоверием оценил меня взглядом и указал на свободное место.
— Падай. Через двадцать минут отбой.
***
Большинство моих сокамерников — «экономические». В основном это предприниматели, которых обвиняют в мошенничестве. Разбавляют компанию молодые пацаны, которых взяли по 228-й статье (наркотики).
Совсем юный улыбчивый киргиз пока ещё явно не осознал, что происходит. Накануне ареста он устроился поваром в московский суши-бар. До выхода на работу оставалась неделя; решил «срубить по лёгкому» 10 тысяч рублей, разложив закладки в подъезде. Кто-то из жильцов заметил и вызвал полицию. Теперь парню грозит от 10 до 15 лет тюрьмы.
«Ну как же ты так?» — спрашиваю.
«Шайтан попутал», — жмёт он плечами и расстилает коврик для вечернего намаза.
***
Перед встречей с адвокатами заключённых из разных камер собирают в небольшой клетке между этажами. Здесь очень разная и колоритная публика: грабители, наркоторговцы, убийцы. Все «проявляют интерес» и расспрашивают друг друга о статьях и сроках.
«Что за беда у тебя?»
«Два два восемь. Народная. А ты чего?»
«Тяжкие телесные. Тёща-сука подставила…»
Рядом со мной стоит пузатый азербайджанец. Под глазом — пожелтевший уже синяк. Неделю назад он подрался на западе Москвы с парнем из Дагестана, когда один задел второго на выходе из ресторана. Оба достали ножи. Итог: дагестанец в морге, азербайджанец в тюрьме.
Он выглядит как большой добрый медведь. Сложно представить, что всего несколько дней назад он смывал с рук кровь после убийства человека. Спрашиваю про жизнь, про семью, и мужик начинает с восторгом рассказывать про своих пятерых детей.
«Старший это моя гордость! В МГИМО поступил в этом году. Он меня понимает… Никому нельзя бить его папку по лицу».
Замолкает ненадолго.
«А вот Бусинка моя пока не знает. Ей завтра четыре годика исполнится».
***
На пороге нашей камеры появляется пожилой уставший зек. Он уже получил свой приговор и остался работать в СИЗО-7, устроившись здесь библиотекарем. Обходит заключённых, принимает заказы на литературу.
Я попросил Стругацких и Довлатова. Через пару часов он вручил мне потрёпанные книжки. На верхней обложке красовалась фамилия Донцовой.
«Что не так? — сразу осадил меня библиотекарь. — Тоже на «Д» фамилия. Никто не жаловался, всем нравится».
Ну ладно. Хоть за Стругацких спасибо.
Фото: @egorova_a_s