«Самый страшный врач больницы взял свой самый страшный шприц»
15 августа, 2018 5:59 пп
Лев Новожёнов
ЭДИК: КРОКОДИЛ ГЕНА ПРОТИВ ДЯДИ СТЁПЫ
————
Эдик всегда с кем-то боролся — с властями, с издательствами, с киностудиями, с самим Сергеем Михалковым, который тоже, в своём роде, олицетворял собой государственную власть.
Боролся на правах лучшего, самого талантливого детского поэта Советского Союза, а потом и России — во всяком случае, после Корнея Чуковского. Каковым, собственно говоря, он и был.
За Эдиком стояла целая армия его персонажей от старухи Шапокляк с крокодилом Геной до почтальона Печкина, и лучше было с ним не связываться.
Я нисколько не удивился, когда узнал, что в годы своей болезни, в конце концов победившей его, он пытался востребовать с правительства денег на лечение, и очень странно, что он их не получил.
Ещё в годы молодости стоял он на автобусной остановке, ждал, и когда, потеряв терпение, вдруг обнаружил, что за его спиной находится районный суд, немедленно подал иск на автобусный парк за нарушение графика движения.
Вот таким он был, Эдик, и ещё много каким.
Я имел честь поспособствовать устройству его программы «В нашу гавань заходили корабли» в эфире канала НТВ.
В 2001 году Эдик пригласил меня в гастрольную поездку по Америке вместе с «Гаванью». Я должен был выходить со своим коронным номером — исполнением песни «Прощайте, скалистые горы!» Мне казалось, что я отточил своё исполнение до безукоризненности. Эдик обещал за каждый выход 500 долларов. Десять городов по 500 долларов — что ж, было бы не плохо. И тут вдруг разразилось 11 сентября. Все города отменились, кроме Нью-Йорка. Ехать к чёрту на куличики за 500 долларов выглядело крайне глупо. Но отказываться — значило смалодушничать перед самым крупным, самым талантливым детским поэтом России. Выглядеть перед ним сквалыгой.
В Америке мы жили на Брайтоне, снимали дом. Там он и объявил, что женится на Лере, музыкальном редакторе, и мы обмыли будущий брак. Впоследствии Эдик будет с ней долго и скандально разводиться.
Я часто, иногда наедине с самим собой, к месту и не к месту цитирую Эдуарда Успенского.
«Всем известный математик
Академик Иванов
Ничего так не боялся,
Как больниц и докторов.»
И дальше:
«Самый страшный врач больницы
Взял свой самый страшный шприц, и
Самый страшный
Свой халат, и
Самый страшный бинт,
И вату,
И сестру взял старшую —
Самую страшную.»
Ну, вот и всё.
Лев Новожёнов
ЭДИК: КРОКОДИЛ ГЕНА ПРОТИВ ДЯДИ СТЁПЫ
————
Эдик всегда с кем-то боролся — с властями, с издательствами, с киностудиями, с самим Сергеем Михалковым, который тоже, в своём роде, олицетворял собой государственную власть.
Боролся на правах лучшего, самого талантливого детского поэта Советского Союза, а потом и России — во всяком случае, после Корнея Чуковского. Каковым, собственно говоря, он и был.
За Эдиком стояла целая армия его персонажей от старухи Шапокляк с крокодилом Геной до почтальона Печкина, и лучше было с ним не связываться.
Я нисколько не удивился, когда узнал, что в годы своей болезни, в конце концов победившей его, он пытался востребовать с правительства денег на лечение, и очень странно, что он их не получил.
Ещё в годы молодости стоял он на автобусной остановке, ждал, и когда, потеряв терпение, вдруг обнаружил, что за его спиной находится районный суд, немедленно подал иск на автобусный парк за нарушение графика движения.
Вот таким он был, Эдик, и ещё много каким.
Я имел честь поспособствовать устройству его программы «В нашу гавань заходили корабли» в эфире канала НТВ.
В 2001 году Эдик пригласил меня в гастрольную поездку по Америке вместе с «Гаванью». Я должен был выходить со своим коронным номером — исполнением песни «Прощайте, скалистые горы!» Мне казалось, что я отточил своё исполнение до безукоризненности. Эдик обещал за каждый выход 500 долларов. Десять городов по 500 долларов — что ж, было бы не плохо. И тут вдруг разразилось 11 сентября. Все города отменились, кроме Нью-Йорка. Ехать к чёрту на куличики за 500 долларов выглядело крайне глупо. Но отказываться — значило смалодушничать перед самым крупным, самым талантливым детским поэтом России. Выглядеть перед ним сквалыгой.
В Америке мы жили на Брайтоне, снимали дом. Там он и объявил, что женится на Лере, музыкальном редакторе, и мы обмыли будущий брак. Впоследствии Эдик будет с ней долго и скандально разводиться.
Я часто, иногда наедине с самим собой, к месту и не к месту цитирую Эдуарда Успенского.
«Всем известный математик
Академик Иванов
Ничего так не боялся,
Как больниц и докторов.»
И дальше:
«Самый страшный врач больницы
Взял свой самый страшный шприц, и
Самый страшный
Свой халат, и
Самый страшный бинт,
И вату,
И сестру взял старшую —
Самую страшную.»
Ну, вот и всё.