Русские иероглифы
1 февраля, 2022 12:00 пп
Евгения Лещинская
Евгения Лещинская:
Чтобы держать меня в тонусе, провидение иногда напоминает, что чудеса случаются.
Звонок друга. Мил человек купил дом в ближних окрестностях и принялся наводить там порядок. В процессе наткнулся на какую-то старую книжицу, ему совершенно не нужную. Вроде бы русские иероглифы, объяснил мне дружище. Поскольку сам он по-русски не читает, а из русских слов знает только два, и оба нецензурные (благодаря моему педагогическому дару), то вот, решил сделать подарок. Безвозмездно. То есть даром. Встречаемся в ближайшем кофеюшнике. Ничто не предвещает ни землетрясения, ни прочих катаклизмов. И тут достается из бумажного пакета КНИГА. Я реально почувствовала, как покачнулся потолок и земля ушла из-под ног.
Н.Гумилев « Жемчуга». Первое прижизненное издание 1910 года (книгоиздательство «Скорпион»). На форзаце автограф.
Но не Гумилева, а Нины Берберовой. Написано: «Наташе моей. Дорогой. Нина Берберова. 13-Х-21. Петербург.» И тут вот какая штука. В 1921 году Петербург уже назывался Петроградом, но железная женщина упорно продолжала именовать город его настоящим, родным именем. Я стала прикидывать, кто же такая была Наташа в берберовском окружении? Среди Серапионовых братьев вместе с их «гостями и гостишками», с которыми Берберова дружила, и вместе с мужем Ходасевичем не раз бывала и выступала на их заседаниях, не нашла ни одной Наташи. Потом вспомнила, что Берберова довольно тесно общалась с Натальей Сологуб, дочерью писателя Бориса Константиновича Зайцева, который с семьей в 1922 эмигрировал в Берлин. Там же в это время оказались и Берберова с Ходасевичем. Но годом раньше все они еще жили в России. Встречались. Может быть, дарили другу другу вот такие трогательные подарки – малотиражные, изданные на скверной бумаге, сборники стихов своих друзей. Как эта книга добралась в конце концов до Сан-Франциско, кому потом принадлежала, сколько перипетий и невзгод вынесла вместе со своими хозяевами, как выжила за столько лет, Бог знает. Истинно – рукописи не горят
Евгения Лещинская
Евгения Лещинская:
Чтобы держать меня в тонусе, провидение иногда напоминает, что чудеса случаются.
Звонок друга. Мил человек купил дом в ближних окрестностях и принялся наводить там порядок. В процессе наткнулся на какую-то старую книжицу, ему совершенно не нужную. Вроде бы русские иероглифы, объяснил мне дружище. Поскольку сам он по-русски не читает, а из русских слов знает только два, и оба нецензурные (благодаря моему педагогическому дару), то вот, решил сделать подарок. Безвозмездно. То есть даром. Встречаемся в ближайшем кофеюшнике. Ничто не предвещает ни землетрясения, ни прочих катаклизмов. И тут достается из бумажного пакета КНИГА. Я реально почувствовала, как покачнулся потолок и земля ушла из-под ног.
Н.Гумилев « Жемчуга». Первое прижизненное издание 1910 года (книгоиздательство «Скорпион»). На форзаце автограф.
Но не Гумилева, а Нины Берберовой. Написано: «Наташе моей. Дорогой. Нина Берберова. 13-Х-21. Петербург.» И тут вот какая штука. В 1921 году Петербург уже назывался Петроградом, но железная женщина упорно продолжала именовать город его настоящим, родным именем. Я стала прикидывать, кто же такая была Наташа в берберовском окружении? Среди Серапионовых братьев вместе с их «гостями и гостишками», с которыми Берберова дружила, и вместе с мужем Ходасевичем не раз бывала и выступала на их заседаниях, не нашла ни одной Наташи. Потом вспомнила, что Берберова довольно тесно общалась с Натальей Сологуб, дочерью писателя Бориса Константиновича Зайцева, который с семьей в 1922 эмигрировал в Берлин. Там же в это время оказались и Берберова с Ходасевичем. Но годом раньше все они еще жили в России. Встречались. Может быть, дарили другу другу вот такие трогательные подарки – малотиражные, изданные на скверной бумаге, сборники стихов своих друзей. Как эта книга добралась в конце концов до Сан-Франциско, кому потом принадлежала, сколько перипетий и невзгод вынесла вместе со своими хозяевами, как выжила за столько лет, Бог знает. Истинно – рукописи не горят