Россия — комната для грязи
12 февраля, 2021 8:06 дп
Кирилл Полтевский
Кирилл Полтевский:
Когда вызревшая в 90-е и 00-е в государственных структурах диктатура, в 10-х-20-х захватила уже всю страну, всё общество, всю экономику, повсюду, на всех этих теперь захваченных чиновниками, а ранее независимых от них, территориях, стали убирать лучших. Самых ярких, талантливых, дельных, честных, порядочных людей.
Лучших – подвергли репрессиям. Эти репрессии были неявными. Было неясно, что этот вот геноцид лучших — происходит по всей стране. А казалось – что вот, только в нашей корпорации, творческой группе, движении, только в нашем офисе, заводе, театре, лишь в нашей редакции, партии, и т.д. – идут какие-то местные кадровые перестановки.
Лучших убрали. А худшие остались. И их, худших, продвинули на места лучших. Все эти худшие были люди с изъянами – бесплодные, бездарные, ленивые, нечестные, распутные. И поначалу они и сами недоумевали: «Почему захватчики Петю убили, а меня – оставили в живых? Да ещё и поставили меня на Петино место?»
Но после эти худшие стали находить приятные для себя объяснения произошедшего: «Петя был яркой выскочкой. Горел, да сам обжёгся. А я двигался медленно, надёжно. Готовился к успеху долго. И вот теперь – я вызрел и засиял тихим светом стабильности. Я – лучше Пети. Я – хитрее Пети. Я – правильнее Пети.»
Но потом худшим стало ясно, что дела у них не идут. Ничего прекрасного, нового, успешного, такого, как создавали те, места которых они заняли, сами они создавать не могут. «Почему же у меня не получается, как получалось у Пети?» Но, к их удивлению, их хозяева-захватчики их за это не упрекали. А вместо того стали им поручать делать всякие подлости и гнусности.
Поначалу худшие расстраивались. Они ведь сперва не были закоренелыми негодяями. И им не хотелось делать гнусности. Но, самое главное, им было обидно: «Неужели же захватчики меня оставили в живых лишь потому, что они сразу увидели, что я дегенерат? И вот потому-то я и подхожу для них, чтобы, значит, делать грязную работу, которой сами они — брезгуют?»
Но обида быстро прошла. Ведь жить-то надо! И худшие решили: «Да, я дегенерат! Да, я такой! Так буду же делать грязную работу! Ненавидя всех. И себя, и их, этих моих нанимателей и тех, кого я стану по их поручению травить, унижать и губить. Да, это грязь. Но я и сам грязь. Так пусть же везде будет грязь!»
Такая вот история. Она-то и объясняет, друзья, все эти нынешние выступления «деятелей культуры», «бизнесменов», «учёных», «политиков» — против правды. Это всё выступают они, отобранные захватчиками худшие — дегенераты, втоптанные ими в грязь, свыкшиеся с грязью, принявшие грязь в себя, поверившие в грязь и присягнувшие ей уже окончательно, как своему новому богу.
Кирилл Полтевский
Кирилл Полтевский:
Когда вызревшая в 90-е и 00-е в государственных структурах диктатура, в 10-х-20-х захватила уже всю страну, всё общество, всю экономику, повсюду, на всех этих теперь захваченных чиновниками, а ранее независимых от них, территориях, стали убирать лучших. Самых ярких, талантливых, дельных, честных, порядочных людей.
Лучших – подвергли репрессиям. Эти репрессии были неявными. Было неясно, что этот вот геноцид лучших — происходит по всей стране. А казалось – что вот, только в нашей корпорации, творческой группе, движении, только в нашем офисе, заводе, театре, лишь в нашей редакции, партии, и т.д. – идут какие-то местные кадровые перестановки.
Лучших убрали. А худшие остались. И их, худших, продвинули на места лучших. Все эти худшие были люди с изъянами – бесплодные, бездарные, ленивые, нечестные, распутные. И поначалу они и сами недоумевали: «Почему захватчики Петю убили, а меня – оставили в живых? Да ещё и поставили меня на Петино место?»
Но после эти худшие стали находить приятные для себя объяснения произошедшего: «Петя был яркой выскочкой. Горел, да сам обжёгся. А я двигался медленно, надёжно. Готовился к успеху долго. И вот теперь – я вызрел и засиял тихим светом стабильности. Я – лучше Пети. Я – хитрее Пети. Я – правильнее Пети.»
Но потом худшим стало ясно, что дела у них не идут. Ничего прекрасного, нового, успешного, такого, как создавали те, места которых они заняли, сами они создавать не могут. «Почему же у меня не получается, как получалось у Пети?» Но, к их удивлению, их хозяева-захватчики их за это не упрекали. А вместо того стали им поручать делать всякие подлости и гнусности.
Поначалу худшие расстраивались. Они ведь сперва не были закоренелыми негодяями. И им не хотелось делать гнусности. Но, самое главное, им было обидно: «Неужели же захватчики меня оставили в живых лишь потому, что они сразу увидели, что я дегенерат? И вот потому-то я и подхожу для них, чтобы, значит, делать грязную работу, которой сами они — брезгуют?»
Но обида быстро прошла. Ведь жить-то надо! И худшие решили: «Да, я дегенерат! Да, я такой! Так буду же делать грязную работу! Ненавидя всех. И себя, и их, этих моих нанимателей и тех, кого я стану по их поручению травить, унижать и губить. Да, это грязь. Но я и сам грязь. Так пусть же везде будет грязь!»
Такая вот история. Она-то и объясняет, друзья, все эти нынешние выступления «деятелей культуры», «бизнесменов», «учёных», «политиков» — против правды. Это всё выступают они, отобранные захватчиками худшие — дегенераты, втоптанные ими в грязь, свыкшиеся с грязью, принявшие грязь в себя, поверившие в грязь и присягнувшие ей уже окончательно, как своему новому богу.