«Решение закрыться и ожесточиться было бы отчаянной ошибкой…»
24 ноября, 2017 10:21 дп
Яков Миркин
Любой анализ показывает, что тех, кто желает ярких перемен в экономике России, не больше 10 – 15%. В этом анализе есть что-то от марксизма, его холодной ясности в том, чтобы исследовать конфликты в обществе и доказать, что только тогда начнутся резкие движения, когда абсолютное большинство не сможет «жить по-старому». Это, конечно, так, если думать революциями, вспышками насилия, а вот если добиваться позитивной эволюции – реальность может оказаться иной. Реформы Александра II – вряд ли интересантов было больше 10 – 15%. Желающих «не трогать» было на порядки больше, чем тех, кто жил реформами, но они всё-таки случились, были продвинуты сверху.
В середине 1980-х процент тех, кто мог бы задумываться о действительных реформах, был не выше 0,5 – 1%. Обработанных, смирившихся – абсолютное большинство. Но изменения – глубокие, революционные по смыслу — случились.
В российских реформах есть магическое слово – «сверху», но под влиянием – каких сил, если страна, в общем-то сыта, пусть и архаична?
Ответ – под воздействием внешней конкуренции, проигрыша России в технологиях, капиталах, скорости (в случае реформ Александра II – еще и в крымской войне).
Да, в нашей деревне можно было бы беспроблемно и архаично жить еще 10 – 15 лет, но мир вокруг показывает самые высокие скорости, когда у России каждый год убывает доля в глобальном пироге. Чтобы этого не случилось, темпы роста реальной экономики должны быть не меньше 3,5 – 4%, а, если смотреть на Китай и Индию, то 6-7% в год. Возможная утрата военной безопасности, риски полностью – и уже окончательно – подсесть на импорт технологий, страсть к удержанию влияния в мире, просто чувство самосохранения – всё это подталкивает к изменениям, к омоложению мышления тех, кто «сверху».
Почему? Потому что общество отстающее, общество, находящееся в открытом мире и потому не строящее иллюзий, находится в постоянном, глубоком кризисе.
Это состояние стресса, кризиса неизбежно в элите. Оно еще будет и постоянно подкрепляться высокой сейсмикой в экономике, собственными финансовыми кризисами, хотя на глобальных горизонтах может быть все прекрасно. Ведь нет ничего более переменного, чем мировые цены и спрос на экспортное сырье, нет ничего более опасного, чем потоки спекулятивных капиталов, которыми насыщены, и нет ничего более постоянного, чем ошибки, которые делает элита в условиях сверхцентрализации власти.
Так что впереди не сытое архаичное время до начала 2030-х годов, а время стрессов, рисков, кризисов – скрытых и прорывающихся наружу в переменном мире глобальных финансов и сырья. Это время – очень переменное, живое, время ошибок, но и самой отчаянной конкуренции идей в элите и попыток найти правильные ответы на вызовы.
Решение закрыться и ожесточиться было бы отчаянной ошибкой. Идеи остаться теми же – нет ничего хуже, вечное отставание, унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла. Это значит, что имеют шансы альтернативные идеи и реформы. Какие? Экономическая либерализация, переход к рыночному (а не преимущественно мобилизационному) стимулированию роста, модернизации и качества жизни. Это и есть программа «Экономика роста».
Это статья Миркина из нового журнала «Свобода дела», ноябрь 2017
Яков Миркин
Любой анализ показывает, что тех, кто желает ярких перемен в экономике России, не больше 10 – 15%. В этом анализе есть что-то от марксизма, его холодной ясности в том, чтобы исследовать конфликты в обществе и доказать, что только тогда начнутся резкие движения, когда абсолютное большинство не сможет «жить по-старому». Это, конечно, так, если думать революциями, вспышками насилия, а вот если добиваться позитивной эволюции – реальность может оказаться иной. Реформы Александра II – вряд ли интересантов было больше 10 – 15%. Желающих «не трогать» было на порядки больше, чем тех, кто жил реформами, но они всё-таки случились, были продвинуты сверху.
В середине 1980-х процент тех, кто мог бы задумываться о действительных реформах, был не выше 0,5 – 1%. Обработанных, смирившихся – абсолютное большинство. Но изменения – глубокие, революционные по смыслу — случились.
В российских реформах есть магическое слово – «сверху», но под влиянием – каких сил, если страна, в общем-то сыта, пусть и архаична?
Ответ – под воздействием внешней конкуренции, проигрыша России в технологиях, капиталах, скорости (в случае реформ Александра II – еще и в крымской войне).
Да, в нашей деревне можно было бы беспроблемно и архаично жить еще 10 – 15 лет, но мир вокруг показывает самые высокие скорости, когда у России каждый год убывает доля в глобальном пироге. Чтобы этого не случилось, темпы роста реальной экономики должны быть не меньше 3,5 – 4%, а, если смотреть на Китай и Индию, то 6-7% в год. Возможная утрата военной безопасности, риски полностью – и уже окончательно – подсесть на импорт технологий, страсть к удержанию влияния в мире, просто чувство самосохранения – всё это подталкивает к изменениям, к омоложению мышления тех, кто «сверху».
Почему? Потому что общество отстающее, общество, находящееся в открытом мире и потому не строящее иллюзий, находится в постоянном, глубоком кризисе.
Это состояние стресса, кризиса неизбежно в элите. Оно еще будет и постоянно подкрепляться высокой сейсмикой в экономике, собственными финансовыми кризисами, хотя на глобальных горизонтах может быть все прекрасно. Ведь нет ничего более переменного, чем мировые цены и спрос на экспортное сырье, нет ничего более опасного, чем потоки спекулятивных капиталов, которыми насыщены, и нет ничего более постоянного, чем ошибки, которые делает элита в условиях сверхцентрализации власти.
Так что впереди не сытое архаичное время до начала 2030-х годов, а время стрессов, рисков, кризисов – скрытых и прорывающихся наружу в переменном мире глобальных финансов и сырья. Это время – очень переменное, живое, время ошибок, но и самой отчаянной конкуренции идей в элите и попыток найти правильные ответы на вызовы.
Решение закрыться и ожесточиться было бы отчаянной ошибкой. Идеи остаться теми же – нет ничего хуже, вечное отставание, унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла. Это значит, что имеют шансы альтернативные идеи и реформы. Какие? Экономическая либерализация, переход к рыночному (а не преимущественно мобилизационному) стимулированию роста, модернизации и качества жизни. Это и есть программа «Экономика роста».
Это статья Миркина из нового журнала «Свобода дела», ноябрь 2017