«Разводись. И за меня иди. Я щас свободный…»

…глаз красный (кровоизлияние в него) и заплыл (спала, устала)
Вышла в таком виде, ещё и в китайских брюках и тельняшке (но стильной, но она одна не спасает, ещё и не накрашенная)
И вот в таком виде ко мне конечно подвалил пьяный дед.
Дед оказался хороший, бывший шахтер из Экибастуза, русский, потомок раскулаченных.
Дед сказал: 
— Гляжу — казашка. Своя. Но вот что ты здесь-то делаешь?
— Работаю.
— В магазине?
— Ну типа тово.
— А точнее?
— Я пишу рассказы.
— Про магазин?
— И про него тоже.
— Зачем ты меня обманываешь?
— Я вас не обманываю.
— Наверно, ты журналистка и пишешь просто статьи?
— Ну, может, это такие статьи.
— Так бы и говорила.
— Ну вот, я вам призналась.
— Я сразу вижу, кто чем занимается. Меня не проведешь. Статьи про всякий там беспредел или про любовь пишешь?
— И то, и другое.
— В Химкинской правде?
— Нет, в Комсомолке.
— Ого! Как фамилия-то?
— Скойбеда.
— По мужу штоле?
— Ну типа того.
— Муж — украинец?
— Ну типа да.
— Бьет? Чей-то у тебя глаз красный. Врезал, штоле?
— Было дело.
— А за что?
— Говорит, увольняйся из Комсомолки.
— И куда идти?
— В МК, говорит. Московский комсомолец типа.
— А чем они отличаются?
— Практически ничем.
— Значит, это просто повод?
— Думаю, да.
— Разводись. И за меня иди. Я щас свободный.
— Вы тоже выпимши.
— Завяжу.
— Я подумаю. Ну, я пошла?
— Иди. Завтра здесь встретимся. А если этот твой который Скойбеда будет вые (он слегка споткнулся на мате) бываться, найдем на него управу.
— Спасибо. Пока.
— Иди. Береги себя.