Проценты от замороженного
4 января, 2024 3:15 пп
Мэйдэй
Западная кампания экономического давления на Россию переходит в новую плоскость и касается ареста суверенных активов. К марту 2022 года США и ЕС заморозили около 300 млрд долларов резервов российского центробанка в ответ на вторжение РФ в Украину. Сейчас страны G7 обсуждают, стоит ли конфисковать это имущество, пишет Financial Times.
Менее рискованным, по словам автора публикации, может быть финансирование Киева за счет ежегодных прибылей от российских активов.
Отмечается, правительство США поддерживает конфискацию как «контрмеру» для государств, «пострадавших» от войны. Там ссылаются на международно-правовую доктрину репрессалий: если одно государство наносит вред другому, то пострадавшая сторона может принять контрмеры против обидчика.
«Оправдание для конфискации российских государственных активов, аргумент о репрессалиях имеет три проблемы: ему не хватает убедительности, на него ссылаются не те стороны и он подрывает порядок, основанный на правилах, которые западные правительства утверждают, что защищают», – пишет автор статьи.
По его словам, в случаях, когда конфискация играла роль в ответе на агрессию, в результате она приводила к открытому противостоянию между теми, кто конфисковывал и у кого конфисковали.
Журналисты приводят пример Германии после Первой мировой войны, потерявшей большинство собственности за рубежом. Но другие страны могли активировать полномочия по конфискации, только объявив войну кайзеру. Другим прецедентом является конфискация иракских иностранных активов для наказания за вторжение в Кувейт в 1990 году. Однако это произошло после разрешения ООН на международное вмешательство для восстановления мира.
«Такие примеры свидетельствуют о том, что союзники Украины не могут иметь неоднозначную позицию, заявляя о полномочиях во время войны, в то же время настаивая, что они не воюют с Россией», – подчеркивает FT.
К тому же конфискация – это дестабилизирующий прецедент, который могут создать западные страны, арестовывая активы для прекращения войны, в которой они не принимают открытого участия. Например, азиатские страны могут арестовать иностранные активы любого государства из коалиции во главе с США, вторгшегося в Ирак.
Также весомым аргументом против конфискации, по словам автора, является экономическая нецелесообразность. Помощь Украине со стороны США и ЕС к этому времени составляла более $100 млрд в год. Эта сумма вполне приемлема для трансатлантической экономики.
В то же время финансирование Украины за счет нескольких миллиардов евро ежегодных прибылей от российских активов перенаправит потоки доходов, а не коснется основной суммы, а международно-правовые последствия будут мягче, пишет Financial Times.
Мэйдэй
Западная кампания экономического давления на Россию переходит в новую плоскость и касается ареста суверенных активов. К марту 2022 года США и ЕС заморозили около 300 млрд долларов резервов российского центробанка в ответ на вторжение РФ в Украину. Сейчас страны G7 обсуждают, стоит ли конфисковать это имущество, пишет Financial Times.
Менее рискованным, по словам автора публикации, может быть финансирование Киева за счет ежегодных прибылей от российских активов.
Отмечается, правительство США поддерживает конфискацию как «контрмеру» для государств, «пострадавших» от войны. Там ссылаются на международно-правовую доктрину репрессалий: если одно государство наносит вред другому, то пострадавшая сторона может принять контрмеры против обидчика.
«Оправдание для конфискации российских государственных активов, аргумент о репрессалиях имеет три проблемы: ему не хватает убедительности, на него ссылаются не те стороны и он подрывает порядок, основанный на правилах, которые западные правительства утверждают, что защищают», – пишет автор статьи.
По его словам, в случаях, когда конфискация играла роль в ответе на агрессию, в результате она приводила к открытому противостоянию между теми, кто конфисковывал и у кого конфисковали.
Журналисты приводят пример Германии после Первой мировой войны, потерявшей большинство собственности за рубежом. Но другие страны могли активировать полномочия по конфискации, только объявив войну кайзеру. Другим прецедентом является конфискация иракских иностранных активов для наказания за вторжение в Кувейт в 1990 году. Однако это произошло после разрешения ООН на международное вмешательство для восстановления мира.
«Такие примеры свидетельствуют о том, что союзники Украины не могут иметь неоднозначную позицию, заявляя о полномочиях во время войны, в то же время настаивая, что они не воюют с Россией», – подчеркивает FT.
К тому же конфискация – это дестабилизирующий прецедент, который могут создать западные страны, арестовывая активы для прекращения войны, в которой они не принимают открытого участия. Например, азиатские страны могут арестовать иностранные активы любого государства из коалиции во главе с США, вторгшегося в Ирак.
Также весомым аргументом против конфискации, по словам автора, является экономическая нецелесообразность. Помощь Украине со стороны США и ЕС к этому времени составляла более $100 млрд в год. Эта сумма вполне приемлема для трансатлантической экономики.
В то же время финансирование Украины за счет нескольких миллиардов евро ежегодных прибылей от российских активов перенаправит потоки доходов, а не коснется основной суммы, а международно-правовые последствия будут мягче, пишет Financial Times.