Прости нас
1 марта, 2024 8:15 пп
Мэйдэй
Из сети:
Уже стемнело, идем от Борисовского кладбища жутко замерзшие.
Мама говорит мне: «Лёша, сколько же чудесных лиц я сегодня увидела. За свои 74 года нигде и никогда не встречала столько приятных людей в одном месте».
Пока стояли в очереди (она многокилометровая, я сейчас не утрирую) к могиле, нас молодые ребята напоили чаем и угостили печеньками.
Тяжело вообще как-то подбирать слова.
Знаете, в толпе не было отчаяния. Скорее – усталость с грустными улыбками на лицах.
Подвыпивший мужик с букетом цветов курил на обочине и громко орал кому-то в телефонную трубку: «Да, в Москве, сегодня прилетел, уже у кладбища, народу до…уя».
Когда он окончил разговор, то бросился к седовласому гражданину из очереди с вопросами: «Ты – навальненок? Из наших ты?»
Ошарашенный дядька закивал ему в ответ, а потом сказал: «С 2011 года за Анатольича». Курящий продолжил расспрос: «Слушай, а лет сколько тебе? Сверстники же вроде мы с тобой? Мне – 44». Собеседник подтвердил: «В этом году уже 48 будет».
И тут «интервьюер» с цветами начал плакать, перейдя на монолог: «Они же, суки, говорят, что одни маргиналы и пацаны за Леху, а у меня свой бизнес в Нижнем, это я – навальненок. Они же не Леху убили, они мою надежду убили на нормальную жизнь здесь. Что мы хоть на старости лет по-людски сможем пожить».
После этого мужики обнялись.
А вообще, кого там только не было, если честно: старики с тросточками и семьи с детьми, влюбленные обнимающиеся пары и заплаканные одиночки. Даже несколько человек в инвалидных креслах встретил.
Все ближайшие дворы завалены цветами, а кое-где сооружены импровизированные мемориалы в память об Алексее. Когда уже стемнело у одно из таких прямо в снегу зажгли свечи и поставили портрет Навального. На фото из-за решетки он посылает нам сердечко.
Прости нас.
Мэйдэй
Из сети:
Уже стемнело, идем от Борисовского кладбища жутко замерзшие.
Мама говорит мне: «Лёша, сколько же чудесных лиц я сегодня увидела. За свои 74 года нигде и никогда не встречала столько приятных людей в одном месте».
Пока стояли в очереди (она многокилометровая, я сейчас не утрирую) к могиле, нас молодые ребята напоили чаем и угостили печеньками.
Тяжело вообще как-то подбирать слова.
Знаете, в толпе не было отчаяния. Скорее – усталость с грустными улыбками на лицах.
Подвыпивший мужик с букетом цветов курил на обочине и громко орал кому-то в телефонную трубку: «Да, в Москве, сегодня прилетел, уже у кладбища, народу до…уя».
Когда он окончил разговор, то бросился к седовласому гражданину из очереди с вопросами: «Ты – навальненок? Из наших ты?»
Ошарашенный дядька закивал ему в ответ, а потом сказал: «С 2011 года за Анатольича». Курящий продолжил расспрос: «Слушай, а лет сколько тебе? Сверстники же вроде мы с тобой? Мне – 44». Собеседник подтвердил: «В этом году уже 48 будет».
И тут «интервьюер» с цветами начал плакать, перейдя на монолог: «Они же, суки, говорят, что одни маргиналы и пацаны за Леху, а у меня свой бизнес в Нижнем, это я – навальненок. Они же не Леху убили, они мою надежду убили на нормальную жизнь здесь. Что мы хоть на старости лет по-людски сможем пожить».
После этого мужики обнялись.
А вообще, кого там только не было, если честно: старики с тросточками и семьи с детьми, влюбленные обнимающиеся пары и заплаканные одиночки. Даже несколько человек в инвалидных креслах встретил.
Все ближайшие дворы завалены цветами, а кое-где сооружены импровизированные мемориалы в память об Алексее. Когда уже стемнело у одно из таких прямо в снегу зажгли свечи и поставили портрет Навального. На фото из-за решетки он посылает нам сердечко.
Прости нас.