«Прошу всех уволить!»
23 декабря, 2021 10:19 дп
Мэйдэй
Yuliy Lieb:
Все будет сказано. Вся история Вымпелкома, вобравшего в свою орбиту массу людей по всему миру, история «Династии» и премии «Просветитель», история помощи огромному количеству людей, творивших во многих областях знаний и общественных движений. Все будет сказано, тем более, что Дмитрий Борисович Зимин сам описал многое в своей книге.
А до того был РТИ АНСССР занятый строительством мощных радиолокационных комплексов.
Думаю, совершенно всем, даже литераторам и музыкантам, ясно, что комплексы такого рода должны иметь антенны. И эти гигантские антенны разрабатывались в отделе, которым руководил Дмитрий Зимин . Весь РТИ был уникальным собранием уникальных людей и отдел Зимина не был исключением. Где и кто, как не Дмитрий Борисович мог так отреагировать на грозную служебную записку от Зам. Директора по режиму, в которой были перечислены фамилии сотрудников и рядом — на сколько минут каждый из них опоздал на работу сегодня утром. Служебная записка закачивалась стандартной просьбой «Прошу принять меры». И Дмитрий Борисович их принял. Прямо на листе служебной записки Дима (Дмитрий Борисович был Димой для меня) начертал «Прошу всех уволить!». Более изощренного издевательства над тупой системой секретности и режима придумать было трудно — в списке были фамилии тех, кто буквально ковал щит Родины, и это было хорошо известно. Много, очень много запомнившегося было в те времена. Там, в РТИ было интересно, был вызов, там не было конкуренции на нашем уровне, там было здоровое соревнование интеллектов, и среди инициаторов таких соревнований и победителей всегда был Дима. Казалось бы, то была чисто инженерная работа, но меня Дима поражал глубоким знанием подлежащей теории. Так получилось, что мне пришлось сдавать кандидатский минимум дважды, и второй раз срочно и по антенно — фидерной теории. Дима был председателем комиссии. Придя к Диме в кабинет, я сразу сказал, что теорию практически не знаю, и времени на подготовку не было. После этого Дима прочитал мне короткую, но емкую лекцию о теории того, чем я занимался. Получилось любопытно — я знал все о поверхности явлений, как построить устройство, а Дима рассказал мне о том, что происходит внутри. Много работали, но и знали толк в жизни вне работы. Своего историка ждет эпопея строительства собственного лыжного подъемника рядом с деревней Старово под Дмитровым в Подмосковье. И уже зимой, когда все работало, — картинка в глазах: автобус «Икарус», мы с Димой, Майей и Ирой сзади о чем-то говорим, а впереди, едва видные головы 9 летнего Boris Zimin и нашей 7 летней дочки. Ну и традиционный ежегодный выезд на Чегет в Приэльбрусье. Чегетская компания включала от 10 до 15 человек каждый год, и что ни человек — то отдельная песня. Из тех времен помню способ остановки на крутяке, придуманный Майей — » остановка дядей» в смысле въехать в кого-то, кто уже стоит крепко, и лозунг Димы (для совершенствования техники только!) «Ж..пу к склону!» Уж не знаю, насколько от этого становилась лучше техника, а вот лозунг остался. Это был Дима, введший в закон Чегета «наркомовские» 100 гр перед обедом после дня на склоне и послеобеденные посиделки с Бабелем или иным замечательным писателем вслух. О чем говорили мы тогда, о чем мечтали? Говорили о многом, но не помню разговоров о политике и уж совсем не помню, чтобы мечтали о лыжах где-нибудь в Инсбруке, Шамони или в ином месте в Альпах. Это потом, существенно потом, Дима цитировал Твардовского на склонах Трех Долин во Франции «На жизнь свобода опоздала…» Но тогда мы об этом даже не думали.
А потом грянула Перестройка. Вдруг стали возможны кооперативы и совместные предприятия. «КБ Импульс» и было таким кооперативом, организованным Димой. Одной же из первых разработок был радар-детектор для автомобилей, а потом оборудование для кабельного телевидения. И вот тут-то в Москву и нагрянули папа и сын Фабела, и вот тут начинается другая история, история максимальной реализации незаурядной личности, реализации на благо своего народа и своей страны. У этой истории было много свидетелей, они расскажут о ней лучше меня.
Величина и значимость личности Дмитрия Борисовича были видны его друзьям задолго до Вымпелкома, поэтому неповторимый успех, достигнутый им, был для нас чем-то закономерным. И то, как Дмитрий Борисович использовал результаты своего успеха, приложив их к дорогому его сердцу просвещению, образованию, помощи замечательным писателям, общественным деятелям и многим другим, создает колоссальный пример для иных успешных бизнесменов в России. Насколько у них хватит мужества Дмитрия Борисовича действовать по велению своего сердца и ума, не взирая на мнения власть предержащих — другой вопрос, здесь и сейчас неуместный.
С уходом Дмитрия Борисовича Зимина ушла часть мой жизни и жизни моей семьи. Но память никуда не ушла и останется со мной навсегда.
Мэйдэй
Yuliy Lieb:
Все будет сказано. Вся история Вымпелкома, вобравшего в свою орбиту массу людей по всему миру, история «Династии» и премии «Просветитель», история помощи огромному количеству людей, творивших во многих областях знаний и общественных движений. Все будет сказано, тем более, что Дмитрий Борисович Зимин сам описал многое в своей книге.
А до того был РТИ АНСССР занятый строительством мощных радиолокационных комплексов.
Думаю, совершенно всем, даже литераторам и музыкантам, ясно, что комплексы такого рода должны иметь антенны. И эти гигантские антенны разрабатывались в отделе, которым руководил Дмитрий Зимин . Весь РТИ был уникальным собранием уникальных людей и отдел Зимина не был исключением. Где и кто, как не Дмитрий Борисович мог так отреагировать на грозную служебную записку от Зам. Директора по режиму, в которой были перечислены фамилии сотрудников и рядом — на сколько минут каждый из них опоздал на работу сегодня утром. Служебная записка закачивалась стандартной просьбой «Прошу принять меры». И Дмитрий Борисович их принял. Прямо на листе служебной записки Дима (Дмитрий Борисович был Димой для меня) начертал «Прошу всех уволить!». Более изощренного издевательства над тупой системой секретности и режима придумать было трудно — в списке были фамилии тех, кто буквально ковал щит Родины, и это было хорошо известно. Много, очень много запомнившегося было в те времена. Там, в РТИ было интересно, был вызов, там не было конкуренции на нашем уровне, там было здоровое соревнование интеллектов, и среди инициаторов таких соревнований и победителей всегда был Дима. Казалось бы, то была чисто инженерная работа, но меня Дима поражал глубоким знанием подлежащей теории. Так получилось, что мне пришлось сдавать кандидатский минимум дважды, и второй раз срочно и по антенно — фидерной теории. Дима был председателем комиссии. Придя к Диме в кабинет, я сразу сказал, что теорию практически не знаю, и времени на подготовку не было. После этого Дима прочитал мне короткую, но емкую лекцию о теории того, чем я занимался. Получилось любопытно — я знал все о поверхности явлений, как построить устройство, а Дима рассказал мне о том, что происходит внутри. Много работали, но и знали толк в жизни вне работы. Своего историка ждет эпопея строительства собственного лыжного подъемника рядом с деревней Старово под Дмитровым в Подмосковье. И уже зимой, когда все работало, — картинка в глазах: автобус «Икарус», мы с Димой, Майей и Ирой сзади о чем-то говорим, а впереди, едва видные головы 9 летнего Boris Zimin и нашей 7 летней дочки. Ну и традиционный ежегодный выезд на Чегет в Приэльбрусье. Чегетская компания включала от 10 до 15 человек каждый год, и что ни человек — то отдельная песня. Из тех времен помню способ остановки на крутяке, придуманный Майей — » остановка дядей» в смысле въехать в кого-то, кто уже стоит крепко, и лозунг Димы (для совершенствования техники только!) «Ж..пу к склону!» Уж не знаю, насколько от этого становилась лучше техника, а вот лозунг остался. Это был Дима, введший в закон Чегета «наркомовские» 100 гр перед обедом после дня на склоне и послеобеденные посиделки с Бабелем или иным замечательным писателем вслух. О чем говорили мы тогда, о чем мечтали? Говорили о многом, но не помню разговоров о политике и уж совсем не помню, чтобы мечтали о лыжах где-нибудь в Инсбруке, Шамони или в ином месте в Альпах. Это потом, существенно потом, Дима цитировал Твардовского на склонах Трех Долин во Франции «На жизнь свобода опоздала…» Но тогда мы об этом даже не думали.
А потом грянула Перестройка. Вдруг стали возможны кооперативы и совместные предприятия. «КБ Импульс» и было таким кооперативом, организованным Димой. Одной же из первых разработок был радар-детектор для автомобилей, а потом оборудование для кабельного телевидения. И вот тут-то в Москву и нагрянули папа и сын Фабела, и вот тут начинается другая история, история максимальной реализации незаурядной личности, реализации на благо своего народа и своей страны. У этой истории было много свидетелей, они расскажут о ней лучше меня.
Величина и значимость личности Дмитрия Борисовича были видны его друзьям задолго до Вымпелкома, поэтому неповторимый успех, достигнутый им, был для нас чем-то закономерным. И то, как Дмитрий Борисович использовал результаты своего успеха, приложив их к дорогому его сердцу просвещению, образованию, помощи замечательным писателям, общественным деятелям и многим другим, создает колоссальный пример для иных успешных бизнесменов в России. Насколько у них хватит мужества Дмитрия Борисовича действовать по велению своего сердца и ума, не взирая на мнения власть предержащих — другой вопрос, здесь и сейчас неуместный.
С уходом Дмитрия Борисовича Зимина ушла часть мой жизни и жизни моей семьи. Но память никуда не ушла и останется со мной навсегда.