…Итак, йоги разбили табор (смешная опечатка вышла — йони — но я исправил ошибку, слышите меня там, в Роспотребнадзоре? — авт.), разбили лагерь прямо на пляже, где мы тренируемся. Их так много нагрянуло, что я в очередной раз удивился их способности к размножению…

Дети у них как-то незаметно получаются и быстро.

Вчера вроде не было, а сегодня глядишь — уже ползают по тренировочным циновкам…

— Здрасьте, — говорю йогам.

— Ой, здрасьте, здрасьте, а у нас вчера ваш лучший друг был. Он так много о вас всего рассказывал…

«Чего это, думаю, за друзья у меня такие болтливые?»

— Как зовут?

— Эдик, ваш сосед и ваш лучший друг.. Знаете его?

— Ну кто же не знает Эдика…

Тут, не вовлечённые в беседу йоги, начали стучать в барабан, а другие дуть в обрезки бамбука..

Получилось что-то вроде музыки, но в пляс я пускаться не стал…

Я вспоминал про Эдика, про его радушие, с которым он всегда тепло встречает всяких моих гостей и настойчиво пытается их одарить ножом или, особо понравившихся, пистолетом…

Эдик — огромный абхаз, с замутнённым от мудрости взором, и небритой лицой. Или как это красное, у него на голове расположенное, называется? Не морда же?

Эдик преисполнен скрытым от посторонних назойливых взоров дружелюбием. И уж если откроется кому-то и подружится с ним, то поберегись…

Для тех, кто не в курсе, напомню, как он однажды забрался ко мне в горы, в гости, много замечательных тостов произносил, а потом взял и ляпнул в беседе, с наивностью младенца (и глазки соответствующие сделал):

— Если я приду к тебе в дом тебя убивать и грабить, ты же не будешь смотреть, как я тебя убиваю? — это в гостях такое сказать, а?

—  Почему это не буду? — говорю, — Мне интересно посмотреть, как ты меня убивать будешь…

— А-а.. ну да, ну да, — Эдик совестливо покраснел и объяснил остальным сидящим за столом, что я его старший брат и за меня, если кто меня обидит, он любого зарежет. Если подробнее — голову отрежет. Если ещё подробнее, может это сотворить с любым из остальных, сидящих за столом…

Когда Эдик выпивает, его соседи и друзья иногда мне намекают на то, чтобы я его притормозил, а то он никого не слушается — «а ты ему старший брат».

Ну, я торможу, в меру возможностей. Иногда очень его ругаю. Один раз очень сильно поругал.

Это, когда я кафе здесь взял в аренду, а мне пришлось по делам в Россию отлучиться, и мне позвонили девчонки-официантки и в панике стали ябедничать, что, мол, мой друг Эдик пришёл в гости, граммов пятьдесят выпить, и, откушав, достал нож и начал громко вслух рассуждать, что у него пропал пистолет имени Стечкина в этом кафе только что, и он сейчас начнёт отрезать головы всем отдыхающим, а затем и персоналу, пока этот пистолет не найдёт…

Отдыхающие высыпали из кафе…

— Дайте ему трубку, — говорю.

Ему дали, и я ему сказал…

— Ну, Борисыч, я же по-братски пришёл к тебе в кафе поддержать бизнес, — так он мотивировал свой поведение…

И поклялся, что сейчас же, немедленно из кафе уйдёт, и никогда туда не заглянет, если меня лично там не будет…

И ушёл.

Вернулся через полчаса.

С радостной вестью.

Пистолет нашёлся!

По этому поводу он требовал угостить за счёт заведения всех вновь прибывших клиентов «Панды» (название кафе такое, абхазское), и размахивал находкой у каждого столика, рассказывая трогательную, исполненную драматизму, историю потери и обретения.

Шекспир!

Из группы поддержки!!!

И официанток он попросил позвонить мне и успокоить — пистолет, мол, на месте. И он готов мне его подарить, пусть я приезжаю немедленно, и он мне его торжественно подарит…

— Хотя нах ему пистолет, — трезво вслух рассуждал он тогда… — Я же ему пулемёт обещал… Точно. Пулемёт подарю. А то что он, как этот самый, с пистолетом ходить будет, что ли? Несолидно для такого человека. Нет… Пулемёт. Только пулемёт. У меня есть там… Места знаю…

— Эдик? — переспрашиваю у йогов — Скажите мне ещё, что он трезвый приходил…

— Нет, — сказали йоги и добавили — мы бы так не сказали…

Те, кто в дудки дул и в барабаны стучал, умолкли и стали слушать тишину, прерываемую мною…

— И чего Эдик? — я так тишину прервал…

— Ему очень-очень понравилась йога. Он сказал, что теперь будет ею заниматься и немедленно перестанет есть мясо…

Я опять ушёл в тишину, представляя себе Эдика в позе лотоса, сидящем на облаке, с большим ножом и пистолетом. Ничего так смотрелось. Оранжевенького побольше чуть-чуть, и чалму… ЧУдное виденье! ЧУдное!…

— Ещё он обещал с нами в храм буддистский пойти, — сказали мне йоги и в глазах у них трепетал страх перед таким таким кошмаром и смирение, конечно же. И вопрос, естественно — правда ли Эдик пойдёт с ними в Храм?

— В храм? Так и сказал?

— Ну да, ну да, — в голосах йогов зазвенела надежда, что Эдик может и не пойти в Храм…

Ну а почему бы Эдику и не пойти в Храм?

Вот, мяса не покушает немножко — и запросто в Храм. Ему есть о чём с Буддой потрендеть. Нож ему подарит. Или гранатомёт. У Эдика есть. Я места знаю…

Йоги смотрели на меня, ожидая утешения, а я их утешать не стал. Йоги — это народ такой, ко всему готовый должен быть…

Сказал им просто:

— Эдик, значит был, м—м-м, и — и пошёл тренировку тренировать…

.. Эдика на рассвете вчера встретил в селе. Он был с вязанкой колышков для огорода на плече. Один из местных старейшин с ним рядом стоял. Поздоровались.

— Ты жене-то сказал, что в йоги уходишь? — интересуюсь.

— Куда? — удивился он. И старейшина тоже…

— В йоги, в йоги?

— А-а-а… Да, мясо не кушаю теперь. — говорит Эдик. — Не то, что не кушаю. А вообще теперь не буду кушать!!!

Старейшина остолбенел от изумления…

— Коровы теперь для тебя несъедобные стали… — констатирую.

— Нет, почему? Слушай, а ты откуда узнал про йогов? Кто тебе сказал?

— Будда…