Про Джона Леннона и группу «Автограф»
10 октября, 2019 7:59 дп
Артём Липатов
В 1982 году, осенью, я купил билет в ДК завода Владимира Ильича на концерт «Автографа». Прям настоящий билет, в театрально-концертной кассе, с корешком такой; все было чинно-благородно, с гардеробом и сидячими местами, да.
Я тогда очень увлекался этим ансамблем. Ситковецкий и компания были «умными» — они, по примеру зарубежных коллег, прививали рокерскому дичку академическую вальяжность и говорили языком высокой поэзии; они не хулиганили, а взыскивали высокого, они были Музыканты. То есть они примиряли мой мир и мир моей мамы — пианистки, концертмейстера Гнесинки (мама так не считала). Ну да ладно.
Ну и вот, идем мы с ныне покойным другом моим Мимисоном, два завзятых битломана, в этот самый ДК. И как раз, значит, у «Автографа» новый вокалист, и Ситковецкий его представляет — «Артур Михеев»! Ну, он же Беркут, как стало известно сильно позже. Беркут-Михеев, Михеев-Беркут. Я птица сильная, мне зашибись лететь типа. И в какой-то момент Ситковецкий, значит, говорит: следующая песня посвящена памяти Джона Леннона.
У нас коленки подкашиваются, а птица (мы тогда не знали, что он птица, конечно) заводит под пафосную музыку:
«Вот и всё,
Спорьте хоть до утра —
В чём он был прав, что он нам дал…
Верю я, в самый последний час
Он счастлив был, как никогда!
Все переплыл моря,
Не растеряв себя,
Из миллиона слов
Выбрал «любовь»
Для одиноких сердец
Выдумал миииир свой!»
Тут, конечно, слабые юные сердчишки дрогнули. Предательски потекли слезы, не только у меня, но и Мимисон, смотрю, смахивает непрошеную. Вышли мы из ДК этого одухотворенные донельзя. «Ирландия, Ольстер» (UPD. Тут меня поправили, и я понял, что перепутал эту песню про огонь пожарищ с «Пристегните ремни безопасности, совсем старый стал!), конечно, композиция хоть и инструментальная, но идеологически грамотная, тоже прозучала. Идем мы такие по легкому снежку, а в ушах бьется:
«Вот и все,
спорьте хоть до утра,
Но я хочу знать для себя:
Кто он был –
друг или старший брат?
А может быть,
он – это я?
Сказочник сотни лиц,
он не учил, как жить,
Просто из тысяч слов
выбрал: ЛЮБОВЬ…
И разделил свой мир
поровну меееж люуудьми!»
Что называется, прошли годы. Давно отбыл в мир иной Мимисон; давно уехал в США Ситковецкий; прошли даже аж два пафосных реюниона «Автографа» — ни на одном я не был. И тут черт же меня дернул посмотреть их. Оба.
Какая же это оказалась пафосная пошлость. Если бы не карикатурный отчасти, но абсолютно живой первый вокалист Брутян и не клавишник Макаревич, вообще было бы невозможно смотреть. В «Автографе» с «птицей сильною» все было чуть гротескнее, чуть нелепее, чем у их западных коллег (подозреваю, что задачи такой не было — но тем не менее) И главное — напрочь отсутствовала самоирония, то, что очень редко вообще встречается в жанре арт- (ну или прог-) рока. Как я это высидел, не понимаю.
Надо сказать, впрочем, что продлилось увлечение — в пору моей юности — недолго, до привоза из Питера катушки с «Треугольником» и до первой кассеты с Майком. Интересно, что Genesis гэбриеловского извода в моем сознании от этих пленок не пострадал. Правда, и его я потом с корабля современности ссадил, но по другим причинам.
Кстати, я до сих пор с нежностью отношусь к некоторым прог-группам — ну вот к Camel, например. Или к творчеству Стива Хэккетта. Наверное, оттого, что эти парни умеют смеяться, а еще — потому что они не стараются быть серьезными.
И главное дело, я ж понимаю, что все это искренне было сделано, не натужно, может, даже от души, — но ничего не могу с собой поделать.
PS. Aнсамбль Кима Брейтбурга «Диалог» тоже мне тогда нравился сильно. Оратории всякие, спецэффекты! И тут я глянул, чем товарищ Ким сейчас занимается. Ох, мамочки мои.
PPS. Так вот, про Леннона. Слава Богу, прошла моя детская битломанская привязанность и обожествление его из моего сердца ушло навсегда. А пришло понимание того, что был он, Джон Уинстон Оно Леннон, наглым, хитрым, веселым засранцем, диким путаником, беспринципным говнюком, истеричным отцом, загульным ходоком, блистательным острословом, талантливым автором песен, но не этим самым «другом или старшим братом». И я выдохнул в какой-то момент. Оттого, наверное, что такой вот Джон Леннон мне куда симптичней и ближе, чем тот, из песни «Автографа».
PPPS. В 2006-м довелось мне на одном опен-эйре под Екатеринбургом в первый и последний раз в жизни наблюдать выступление группы «Ария». С тем же вокалистом.
Знаете, есть вещи, наверное, и похуже.
Артём Липатов
В 1982 году, осенью, я купил билет в ДК завода Владимира Ильича на концерт «Автографа». Прям настоящий билет, в театрально-концертной кассе, с корешком такой; все было чинно-благородно, с гардеробом и сидячими местами, да.
Я тогда очень увлекался этим ансамблем. Ситковецкий и компания были «умными» — они, по примеру зарубежных коллег, прививали рокерскому дичку академическую вальяжность и говорили языком высокой поэзии; они не хулиганили, а взыскивали высокого, они были Музыканты. То есть они примиряли мой мир и мир моей мамы — пианистки, концертмейстера Гнесинки (мама так не считала). Ну да ладно.
Ну и вот, идем мы с ныне покойным другом моим Мимисоном, два завзятых битломана, в этот самый ДК. И как раз, значит, у «Автографа» новый вокалист, и Ситковецкий его представляет — «Артур Михеев»! Ну, он же Беркут, как стало известно сильно позже. Беркут-Михеев, Михеев-Беркут. Я птица сильная, мне зашибись лететь типа. И в какой-то момент Ситковецкий, значит, говорит: следующая песня посвящена памяти Джона Леннона.
У нас коленки подкашиваются, а птица (мы тогда не знали, что он птица, конечно) заводит под пафосную музыку:
«Вот и всё,
Спорьте хоть до утра —
В чём он был прав, что он нам дал…
Верю я, в самый последний час
Он счастлив был, как никогда!
Все переплыл моря,
Не растеряв себя,
Из миллиона слов
Выбрал «любовь»
Для одиноких сердец
Выдумал миииир свой!»
Тут, конечно, слабые юные сердчишки дрогнули. Предательски потекли слезы, не только у меня, но и Мимисон, смотрю, смахивает непрошеную. Вышли мы из ДК этого одухотворенные донельзя. «Ирландия, Ольстер» (UPD. Тут меня поправили, и я понял, что перепутал эту песню про огонь пожарищ с «Пристегните ремни безопасности, совсем старый стал!), конечно, композиция хоть и инструментальная, но идеологически грамотная, тоже прозучала. Идем мы такие по легкому снежку, а в ушах бьется:
«Вот и все,
спорьте хоть до утра,
Но я хочу знать для себя:
Кто он был –
друг или старший брат?
А может быть,
он – это я?
Сказочник сотни лиц,
он не учил, как жить,
Просто из тысяч слов
выбрал: ЛЮБОВЬ…
И разделил свой мир
поровну меееж люуудьми!»
Что называется, прошли годы. Давно отбыл в мир иной Мимисон; давно уехал в США Ситковецкий; прошли даже аж два пафосных реюниона «Автографа» — ни на одном я не был. И тут черт же меня дернул посмотреть их. Оба.
Какая же это оказалась пафосная пошлость. Если бы не карикатурный отчасти, но абсолютно живой первый вокалист Брутян и не клавишник Макаревич, вообще было бы невозможно смотреть. В «Автографе» с «птицей сильною» все было чуть гротескнее, чуть нелепее, чем у их западных коллег (подозреваю, что задачи такой не было — но тем не менее) И главное — напрочь отсутствовала самоирония, то, что очень редко вообще встречается в жанре арт- (ну или прог-) рока. Как я это высидел, не понимаю.
Надо сказать, впрочем, что продлилось увлечение — в пору моей юности — недолго, до привоза из Питера катушки с «Треугольником» и до первой кассеты с Майком. Интересно, что Genesis гэбриеловского извода в моем сознании от этих пленок не пострадал. Правда, и его я потом с корабля современности ссадил, но по другим причинам.
Кстати, я до сих пор с нежностью отношусь к некоторым прог-группам — ну вот к Camel, например. Или к творчеству Стива Хэккетта. Наверное, оттого, что эти парни умеют смеяться, а еще — потому что они не стараются быть серьезными.
И главное дело, я ж понимаю, что все это искренне было сделано, не натужно, может, даже от души, — но ничего не могу с собой поделать.
PS. Aнсамбль Кима Брейтбурга «Диалог» тоже мне тогда нравился сильно. Оратории всякие, спецэффекты! И тут я глянул, чем товарищ Ким сейчас занимается. Ох, мамочки мои.
PPS. Так вот, про Леннона. Слава Богу, прошла моя детская битломанская привязанность и обожествление его из моего сердца ушло навсегда. А пришло понимание того, что был он, Джон Уинстон Оно Леннон, наглым, хитрым, веселым засранцем, диким путаником, беспринципным говнюком, истеричным отцом, загульным ходоком, блистательным острословом, талантливым автором песен, но не этим самым «другом или старшим братом». И я выдохнул в какой-то момент. Оттого, наверное, что такой вот Джон Леннон мне куда симптичней и ближе, чем тот, из песни «Автографа».
PPPS. В 2006-м довелось мне на одном опен-эйре под Екатеринбургом в первый и последний раз в жизни наблюдать выступление группы «Ария». С тем же вокалистом.
Знаете, есть вещи, наверное, и похуже.