Про Апокалипсис в западноевропейском искусстве
28 ноября, 2023 10:51 пп
Мэйдэй
Igor Brodsky поделился:
У них — отмена, у нас — свобода!
Свобода, мля, свобода, мля, свобода…
Андрей Мальгин:
Директор Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина Елизавета Лихачева в интервью агентству ТАСС:
— Мы открываем что-то вроде курсов повышения квалификации для коллег из новых регионов России. За довольно продолжительный период там практически полностью остановилась какая-либо жизнь в плане образовательной функции музея. Поэтому мы открываем не онлайн-, а именно офлайн-курсы. Мы готовы помогать коллегам приезжать в Москву и рассказывать. Что-то будет онлайн, что-то — офлайн. Иногда людям тяжело приехать, оторваться от своей основной работы. И тот и другой вариант возможен… Если говорить о моих личных детищах, то много идей, пока они все на стадии обсуждения. Например, есть идея сделать проект про Апокалипсис в западноевропейском искусстве.
— Что, по вашему мнению, нужно делать российским музейным институциям в условиях культуры отмены?
— Я думаю, что культура отмены потихонечку уходит в прошлое. Это понятно и по тону, которым с нами говорят коллеги. До недавнего времени их тон был другим, я бы так назвала, не буду уточнять. Сейчас ситуация меняется.
Я думаю, что в какой-то ближайшей перспективе начнет что-то меняться в лучшую сторону для нас и для коллег на Западе. У них сложная ситуация, сложнее, чем у нас. Мы открыты к общению, им нельзя. И это странное ощущение, потому что обычно мы живем в парадигме, что нам ничего нельзя, а им все можно. Что они живут, значит, все в театре свободы, а мы в рабстве и кошмаре. На самом деле, как показывает практика, это совсем не так. У нас в этом плане свободы больше.
Мэйдэй
Igor Brodsky поделился:
У них — отмена, у нас — свобода!
Свобода, мля, свобода, мля, свобода…
Андрей Мальгин:
Директор Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина Елизавета Лихачева в интервью агентству ТАСС:
— Мы открываем что-то вроде курсов повышения квалификации для коллег из новых регионов России. За довольно продолжительный период там практически полностью остановилась какая-либо жизнь в плане образовательной функции музея. Поэтому мы открываем не онлайн-, а именно офлайн-курсы. Мы готовы помогать коллегам приезжать в Москву и рассказывать. Что-то будет онлайн, что-то — офлайн. Иногда людям тяжело приехать, оторваться от своей основной работы. И тот и другой вариант возможен… Если говорить о моих личных детищах, то много идей, пока они все на стадии обсуждения. Например, есть идея сделать проект про Апокалипсис в западноевропейском искусстве.
— Что, по вашему мнению, нужно делать российским музейным институциям в условиях культуры отмены?
— Я думаю, что культура отмены потихонечку уходит в прошлое. Это понятно и по тону, которым с нами говорят коллеги. До недавнего времени их тон был другим, я бы так назвала, не буду уточнять. Сейчас ситуация меняется.
Я думаю, что в какой-то ближайшей перспективе начнет что-то меняться в лучшую сторону для нас и для коллег на Западе. У них сложная ситуация, сложнее, чем у нас. Мы открыты к общению, им нельзя. И это странное ощущение, потому что обычно мы живем в парадигме, что нам ничего нельзя, а им все можно. Что они живут, значит, все в театре свободы, а мы в рабстве и кошмаре. На самом деле, как показывает практика, это совсем не так. У нас в этом плане свободы больше.