Потому что злой…
14 июля, 2017 10:34 пп
Олег Утицин
Олег Утицин:
Вспышка памяти.
На дембель еду. Ещё в кассе при покупке билетов, старлей юный мне — слышь, сержант, вот эта тёлка — моя жена, она тоже в Москву, ты последи за ней! Не сержант, а гвардии старший сержант, учитесь обращаться по уставу! В плацкартном отделении оказались вместе с объедком слежения, двумя свежеоткинувшимися зеками и одним гастарбайтером.
Двухкассетник — у него, бабки — у нас.
Музон покатил.
Говорил мне замполит — оставайся убивать здесь, там в тюрьму точно попадёшь!
И тут, блин, абортпроводница, стюардесса поезда — ужасужас, беспределпиздец!
В соседнем вагоне ВДВ — дембеля афганские. Живые очень даже.
Посмотреть же интересно, аксельбанты особенно.
И прямо в тамбуре утыкаюсь — в братана, с которым вместе…
Пили потом вместе с дембельским вагоном, с зеками, с женой старлея, со встречающими и провожающими на перронах, я ёбнулся с верхней полки на угол столика, с тех пор у меня голова аккуратно-квадратная. Как раз под шапку уставную. Удивился своему отражению в зеркале, и продолжил радоваться жизни.
Никто, кроме дембельского вагона, зэков и меня не умел, да и до сих пор не умеет так радоваться жизни.
Четверо суток тянулась за окнами пустыня, и показала только двух верблюдов за всё это время. Но в тамбуре нам с друганом из ВДВ повстречались другие два зэка, которые сказали, что у них есть две тёлки для дембельского вагона. Но деньги вперёд.
Пошли посмотреть на тёлок, то ли уколотые, то ли укуренные, неприкрытыми попами вверх.
— Берёте? — спрашивают
— Берём.
Тёлок закинули на плечи и понесли откачивать.
Продавцы семенили за нами, приговаривая — а деньги?
В очередном тамбуре мой дружбан тормознул, повернулся к торговцам девичьим телом и говорит, кивая на меня, — какие,нах, деньги? Вы его только не сердите. Потому что, если он рассердится, он ногой топнет, а если он ногой топнет — вас потом вообще нигде найдут…
Они что-то такое поняли…
Жена старлея уже в Москве заманивала меня в лес, где сообщила, что готова стать теперь моей женой.
Дембельский вагон живёт гражданской жизнью, отягощённой памятью…
Я ногу сдерживаю…
Олег Утицин
Олег Утицин:
Вспышка памяти.
На дембель еду. Ещё в кассе при покупке билетов, старлей юный мне — слышь, сержант, вот эта тёлка — моя жена, она тоже в Москву, ты последи за ней! Не сержант, а гвардии старший сержант, учитесь обращаться по уставу! В плацкартном отделении оказались вместе с объедком слежения, двумя свежеоткинувшимися зеками и одним гастарбайтером.
Двухкассетник — у него, бабки — у нас.
Музон покатил.
Говорил мне замполит — оставайся убивать здесь, там в тюрьму точно попадёшь!
И тут, блин, абортпроводница, стюардесса поезда — ужасужас, беспределпиздец!
В соседнем вагоне ВДВ — дембеля афганские. Живые очень даже.
Посмотреть же интересно, аксельбанты особенно.
И прямо в тамбуре утыкаюсь — в братана, с которым вместе…
Пили потом вместе с дембельским вагоном, с зеками, с женой старлея, со встречающими и провожающими на перронах, я ёбнулся с верхней полки на угол столика, с тех пор у меня голова аккуратно-квадратная. Как раз под шапку уставную. Удивился своему отражению в зеркале, и продолжил радоваться жизни.
Никто, кроме дембельского вагона, зэков и меня не умел, да и до сих пор не умеет так радоваться жизни.
Четверо суток тянулась за окнами пустыня, и показала только двух верблюдов за всё это время. Но в тамбуре нам с друганом из ВДВ повстречались другие два зэка, которые сказали, что у них есть две тёлки для дембельского вагона. Но деньги вперёд.
Пошли посмотреть на тёлок, то ли уколотые, то ли укуренные, неприкрытыми попами вверх.
— Берёте? — спрашивают
— Берём.
Тёлок закинули на плечи и понесли откачивать.
Продавцы семенили за нами, приговаривая — а деньги?
В очередном тамбуре мой дружбан тормознул, повернулся к торговцам девичьим телом и говорит, кивая на меня, — какие,нах, деньги? Вы его только не сердите. Потому что, если он рассердится, он ногой топнет, а если он ногой топнет — вас потом вообще нигде найдут…
Они что-то такое поняли…
Жена старлея уже в Москве заманивала меня в лес, где сообщила, что готова стать теперь моей женой.
Дембельский вагон живёт гражданской жизнью, отягощённой памятью…
Я ногу сдерживаю…