«После Берии я — следующий…»

Мэйдэй

Алексей Федяров:

Посмотрел, на сколько хватило сил, интервью Улюкаева Гордеевой.
Человек был частью системы, системой же поставлен в угол, ею же условно прощён и отпущен, отпущенный пришёл красивый с запрокинутым взглядом к тем, кого система уничтожает (не в угол ставит, а уничтожает) и для чего?
Интервью дать и рассказать о тюрьме. Губки уточкой. Виниры. Дорог, богат.
Слушаю и ухмыляюсь во всё своё не самое доброе лицо.
Человек тюрьмы не нюхал. Ни карцера, ни ШИЗО, ни запрета на письма, звонки и свидания, ни блатного барака, ни козлиного пресса, ни нужды, ни голода, ни холода, ни блядского от зоны, ни прокладок оперских, ни каторги на промке, ни даже часа на растяжке у решетки напротив дежурки — просто просидел в тёплом месте вдали от зоны и людей. Жена не голодала и на трёх работах не горбатилась, имущество не конфисковали, вернулся в сытость и достаток.
И что делает интеллигент, просмотрев это интервью? Интеллигент на Улюкаева начинает ссылаться. Интеллигент забывает всё.
Сочувствовать начинает интеллигент.