«Помнишь, Петя, как плавили свинец в ложке?..»

Вот эти толпы стариков, лезущих ко мне в ленту — зачем, откуда? У них у всех мангал, грядки, тапки, брови с застрявшими птицами, годовые кольца в глазах. Они помнят, как Ольга Корбут прыгала через коня и Буденного на нем без разбега, как сверкали обледеневшие штаны с начесом и как звенели, они знают, зачем на телевизоре плоскогубцы. Эти люди, чьи корни допивают остатки кваса из бочек, чьи ветки гнулись от треугольных пакетов в сетках — они толпятся в моем экране и требуют, чтобы я разглядывал их патину, их пигмент и их великие несомненные достижения. Вот он, царь рубленых зверей, большой двуручный шашлык из медленно убегавшей свиньи, его надо есть как арбуз, чтобы капало с обоих полюсов репы, чтоб аж земля тряслась от того, какой богатой и полной жизнью живут седые морщинистые тела. Помнишь, Петя, как плавили свинец в ложке? Вот то же самое в мультиварке плюс острый перец и запивать горящей самбукой до хрустящей корки на жопе. Глянь, Женя, как нас все еще много после войн, инсультов и ураганов, и как много мы едим, чтобы оставаться похожими на живых. Покушай с нами глазами, будь свидетелем, что мы есть. А мы в комментах тебе напишем, что лысина тебе идет гораздо больше, чем патлы.