В мажорном пригороде Берлина, сидя в многомиллионном доме, набитом  антиквариатом, пишет мне приятельница под Рождество, что теперь она «голосует только за AfD», против мигрантов вообще и мусульман, в особенности. Прям вижу, как пальцы по клаве бегут, а на них брюлики поблескивают.

Нет ни одного немца, кому бы нравилась миграционная политика Германии, но AfD – это все же экстраваганца. Одни считают её партией взвешенных евроскептиков, чуть ли не профессуры.

Другие машут руками: мол, профессура давно сбежала, остались чистой воды популисты и ультра-националисты, вплоть до расистов, кому не зазорно называть мигрантов «скотом» и «трэшем».

На третье место на выборах в сентябре 2017 года AfD выехала, однако, не столько за счёт своего типичного электората, сколько за счёт голосов респектабельных верхних слов, включая дам в брюликах.

А это уже экстраваганца.  Это такого масштаба, который поставил раком весь мейнстрим политической элиты.  То есть, тот самый круг, с которым дама в брюликах под ёлочкой распевала «О, Tannenbaum…», тут же рассуждая об AfD.  Занятное Рождество у неё вышло, думаю….

Вообще-то политическая элита уже вставала однажды раком. Когда восемь лет назад член Совета директоров Бундесбанка, обществовед Тило Сарацин в книге «Германия себя сделала», заявил о неинтеграбельности мусульман,  «живущих на социальные пособия, при этом отрицая легитимность государства, дающего их, отказываясь заботиться об образовании детей и постоянно производя на свет новых маленьких девочек в парандже»  «Это верно в отношении 70% турецкого и 90% арабского населения Берлина», — заявлял он: ни одна группа мигрантов «не живет в такой степени, как мусульмане, за счет преступности, не подчеркивает демонстративно своих отличий, особенно с помощью женской одежды», и ни в одной иной религии «нет столь плавного перехода к насилию и терроризму».

Автора стёрли в порошок, хотя он сказал лишь то, что уже тогда на своих кухнях вполголоса говорили две трети немцев.  Политическая элита им быстро повторила мантры о недопустимости национальной, расовой и религиозной дискриминации. И напомнила — уже совсем шёпотом, — что немцам-то с их исторической виной, вообще лучше помалкивать..

Почва оказалась настолько унавоженной этим внушённым комплексом вины, что когда в 2015 году Willkommenskultur раскрыла свои объятья, немцев поначалу обуяла гордость. Теперь они выглядят красиво, теперь мир «посмотрит на них новыми глазами» и враз полюбит. Как дети радовались.

Элита, вы чьей любви добиваетесь?  За нацизм нация уже откаялась свое за ¾ века.  Сегодня все базары о вине – это смесь гордыни и подспудного чувства, что ген нацизма сидит в каждом немце.  С каждым убитым мусульманами полицейским, с каждым их терактом, немцы любят их все меньше, а значит…… Значит, надо каяться ещё сильнее и принимать ещё больше. Хотя, как лечится вина за гибель шести миллионов евреев приёмом в страну массы арабов, я всё равно не пойму, хоть режьте….

Мейнстрим политической элиты страны заметает под ковёр, как “временные трудности адаптации”,  жёсткую конкуренцию низших слоёв немцев с мигрантами, бедствие с жильём, скопище бездомных в парках.

Отмахивается от того, что суды не справляются с делами о предоставлении убежища, и этот хаос открывает ворота криминалу.

До последнего замалчивал национальность убийц на почве гомофобии и женофобии.

Мирится с тем, что учительницы в школах носят платки, а в целых районах «шариатская» полиция «наводит порядок» властью, данной ей не законом, а религией.

С тем, что арабы в Нойкельне заявляют: «Тут говорят только на арабском», а в Кройцберге турки убеждены, что язык района турецкий.

Но сказать что-то внятное насчет исламизации собственного общества, которая, собственно, и страшит теперь всех немцев – это нет. Ни за что. Это и будет признанием вины.

А вина не даёт покоя потому, что политика заклинаний насчёт интеграции мусульман провоцирует и новые акты насилия приезжих, и  — как ответ — ростки бытового расизма среди немцев. Какой иной ответ может быть у обывателей, охваченных страхом перед  чуждой им цивилизацией, которой элита открыла ворота, их не спросив?

Под сладкий лепет мандолины об уважении чужой культуры, в поиске утопических компромиссов политическая элита предает свой народ и свое наследие. Современная Европа и мусульманская культура – две разных цивилизации.  А цивилизационные ценности неинтегрируемы.

Egalite, fraternite  — и демократия как следствие – это плоды Реформации,  Просвещения и буржуазных революций. Равенство прав, уважение к жизни и достоинству человека, все европейские ценности способны существовать только в гражданском обществе, свободном от религиозных догм.

Политическая же элита занята саморазрушением культуры, которую её нация растила веками. Ей нужна похвала кого угодно, только не любовь собственных граждан.

Она списала со счета заветы Лютера, что главный враг религии – разум.  Списала Вольтера с его призывом «раздавить гадину», то есть, церковь.

И Канта побоку, который объяснял, что Просвещение  есть освобождение разума от страха мыслить самому, без опеки свыше.

Она открыла двери миллионам людей, для которых религия  и есть источник власти, именно она определяет законы социальной жизни, нормы сознания мусульман, и никакие светские законы тут роли не играют. И как политические мажоры собираются интегрировать такие ценности в ткань своего общества?

Нет у политического мейнстрима смелости признать, что они поддерживают жизнь страны в двух параллельных обществах.  Даже ради своего народа не хватает стамины сказать приезжим: «не позволяет вам религия  жить по законам нашей культуры, отказаться от джихада и шариата, так отправляетесь домой. Ваш ислам – это ваша вера, а нам не сметь навязывать нам вашу культуру платков. Мы три века освобождались от своего религиозного морока не для того, чтобы теперь ложиться под чужой».

Это не радикализм, а борьба за ценности собственной культуры.  Её либо выигрывают, либо нет. Компромиссы в этой борьбе бессмысленны, они рождают только ростки бытового расизма,  вину за который политические мажоры перекладывают на свой народ.