«Пока я агукала…»
6 декабря, 2022 1:51 пп
Диляра Тасбулатова
Диляра Тасбулатова:
Сегодня ходила я по городу и даже в метро ездила. Получила массу впечатлений.
Ну, например — вагон остановился на Октябрьской и всем приказали выйти, чтобы сесть на бесплатные автобусы. Этот отрезок пути был заблокирован — до 7 декабря. Около эскалатора образовалась очередь. Какой-то дядька, псих по-моему, и опасный, злобно глядя на меня, сказал:
— И все как бараны поперлись! Вот че поперлась? (а сам тоже перся, деваться некуда, тупик, только на выход. Он начал придвигаться ко мне и я испугалась, решила сделать вид что ничего не понимаю)
— Че молчишь? — сказал он еще более агрессивно.
Тут какой-то дядька говорит ему:
— Че пристал к бабе? Не видишь, что глухонемая?
Я обрадовалась и стала мычать и размахивать руками, показывая защитнику, что тот псих меня, глухонемую, обижает. Дядька проводил меня до выхода и повел к автобусам, нежно держа под руку, пока я агукала. Впихнул меня в автобус и еще ручкой помахал.
После чего я целый день изображала глухонемую, подвывала и всех троллила: поэтому мне уступали место в метро когда я ехала обратно, всячески меня поддерживали и вапще. А один дед сказал, глядя на меня жалостливо:
— Надо же. Не слышит ни хера, да еще и нерусская.
Так я, изображая инвалида, прекрасно добралась до дому, экономя время, но вжившись в роль и придя домой стала мычать и махать руками завидев мамину сиделку.
Сиделка хотела вызвать Скорую со словами, что я только что два часа назад, болтала без умолку, а теперь онемела, на что мама сказала:
— Да не надо. Скорая уже знает всё и не приедет.
Узнав, почему я веду себя столь странным образом, сиделка, очень милая и даже утонченная женщина, таджичка, которая вздрагивает на мои матюки, сказала маме, что ей везет что у нее дочка такая веселая, прямо артистка. На что мама покрутила пальцем у виска, проворчав что я Паниковский в юбке.
— Это ваш родственник? — спросила сиделка.
— И очень близкий (сказала мама). — Во всем виноваты гены.
Диляра Тасбулатова
Диляра Тасбулатова:
Сегодня ходила я по городу и даже в метро ездила. Получила массу впечатлений.
Ну, например — вагон остановился на Октябрьской и всем приказали выйти, чтобы сесть на бесплатные автобусы. Этот отрезок пути был заблокирован — до 7 декабря. Около эскалатора образовалась очередь. Какой-то дядька, псих по-моему, и опасный, злобно глядя на меня, сказал:
— И все как бараны поперлись! Вот че поперлась? (а сам тоже перся, деваться некуда, тупик, только на выход. Он начал придвигаться ко мне и я испугалась, решила сделать вид что ничего не понимаю)
— Че молчишь? — сказал он еще более агрессивно.
Тут какой-то дядька говорит ему:
— Че пристал к бабе? Не видишь, что глухонемая?
Я обрадовалась и стала мычать и размахивать руками, показывая защитнику, что тот псих меня, глухонемую, обижает. Дядька проводил меня до выхода и повел к автобусам, нежно держа под руку, пока я агукала. Впихнул меня в автобус и еще ручкой помахал.
После чего я целый день изображала глухонемую, подвывала и всех троллила: поэтому мне уступали место в метро когда я ехала обратно, всячески меня поддерживали и вапще. А один дед сказал, глядя на меня жалостливо:
— Надо же. Не слышит ни хера, да еще и нерусская.
Так я, изображая инвалида, прекрасно добралась до дому, экономя время, но вжившись в роль и придя домой стала мычать и махать руками завидев мамину сиделку.
Сиделка хотела вызвать Скорую со словами, что я только что два часа назад, болтала без умолку, а теперь онемела, на что мама сказала:
— Да не надо. Скорая уже знает всё и не приедет.
Узнав, почему я веду себя столь странным образом, сиделка, очень милая и даже утонченная женщина, таджичка, которая вздрагивает на мои матюки, сказала маме, что ей везет что у нее дочка такая веселая, прямо артистка. На что мама покрутила пальцем у виска, проворчав что я Паниковский в юбке.
— Это ваш родственник? — спросила сиделка.
— И очень близкий (сказала мама). — Во всем виноваты гены.