«Первое, второе, третье, а потом сразу любовь…»
8 марта, 2020 8:13 дп
Валерий Зеленогорский
Игорь Бродский поделился
Валерий Зеленогорский:
Один мужчина жил с одной женщиной, а любил другую, ничего особенного в этой ситуации не было, если бы не восьмое марта. Женатому мужчине вообще трудно жить, а тут еще другая женщина, все у нее всегда празднично, накрашено, умные слова во рту, смотрит с поволокой и не требует идти в магазин за сигаретами, когда ты уже пришел, все с себя снял уличное и тут, на тебе, а тебе влом.
А у этой женщины все про запас есть, первое, второе, третье, а потом сразу любовь, с выдумкой, дикостью и необузданностью, а ты уже пять лет ленивый кабан, травку щиплешь с субботы на воскресенье, вегетарианские страсти у тебя с супругой, ну надо, так надо.
Приходит праздник, то, да се, дело было во времена хронического дефицита, но мужчина был не прост, были у него связи и ему сделали одолжение, выдали два флакона духов «Клима» в фиолетовой (голубой?) коробке и крем «Понс» и все двух экземплярах. Седьмого марта он решил с любимой провести, а уж восьмого, как водится, с супругой, детьми и мамой, все как у людей, но вмешался случай.
Они пришел с пакетом к любимой, она вся сверкает, платье, прическа, подвязки, колготки «сеточка», а на столе, ресторан «Прага», все на новом сервизике, салфетки в кольцах, серебро, и музыка «Томбе ля неж», он впорхнул, чтобы соседи не видели, пока туфли снял, поправил волосы гребнем старинным, руки помыл и с пакетом в гостиную вошел и оценил встречу по достоинству, стал из пакета подарок доставать, а оттуда все выпало, он онемел, а любовь его затряслась, как ненормальная и визжать стала, как баба на базаре, куда все делось, доцент, два языка, манеры, тонкое вибрирование смыслов,глубина и широта взглядов, орала так, в падучей билась, кричала слова обидные: тварь, сука, слизняк, как ты мог, я тебе не Марьивановна, ты с кем меня сравнил, с курвой своей мохнорылой, мы Стальские-Изместьевы и по матери потомки…
И так ему жалко стало свою Марию, супругу свою, мать деток, что он собрал свои вещички и попер на хауз, в свои палестины, у лифта еще слышал, как доцент выла и кричала на него, что он, не на ту нарвался, что она его уроет и с кафедры сживет…
Он шел домой, такой ошеломленный, и бормотал про себя, «Мы Стрекаловы,тоже не мусор», пока шел домой, любовь прошла, вот так, сразу, смыло ее, как говно в унитаз.
Так ему невтерпеж стало, что он даже побежал, прибежал домой, а там все дома, все Стрекаловы, как на подбор, ждут у порога, он маму и жену одарил, поел со сковороды, что было, без ножа и без вилки и лег на диван, ждать завтра.
Вот такие трудности с ассортиментом товаров повышенного спроса, спасли его брак от распада и катастрофы.
Валерий Зеленогорский
Игорь Бродский поделился
Валерий Зеленогорский:
Один мужчина жил с одной женщиной, а любил другую, ничего особенного в этой ситуации не было, если бы не восьмое марта. Женатому мужчине вообще трудно жить, а тут еще другая женщина, все у нее всегда празднично, накрашено, умные слова во рту, смотрит с поволокой и не требует идти в магазин за сигаретами, когда ты уже пришел, все с себя снял уличное и тут, на тебе, а тебе влом.
А у этой женщины все про запас есть, первое, второе, третье, а потом сразу любовь, с выдумкой, дикостью и необузданностью, а ты уже пять лет ленивый кабан, травку щиплешь с субботы на воскресенье, вегетарианские страсти у тебя с супругой, ну надо, так надо.
Приходит праздник, то, да се, дело было во времена хронического дефицита, но мужчина был не прост, были у него связи и ему сделали одолжение, выдали два флакона духов «Клима» в фиолетовой (голубой?) коробке и крем «Понс» и все двух экземплярах. Седьмого марта он решил с любимой провести, а уж восьмого, как водится, с супругой, детьми и мамой, все как у людей, но вмешался случай.
Они пришел с пакетом к любимой, она вся сверкает, платье, прическа, подвязки, колготки «сеточка», а на столе, ресторан «Прага», все на новом сервизике, салфетки в кольцах, серебро, и музыка «Томбе ля неж», он впорхнул, чтобы соседи не видели, пока туфли снял, поправил волосы гребнем старинным, руки помыл и с пакетом в гостиную вошел и оценил встречу по достоинству, стал из пакета подарок доставать, а оттуда все выпало, он онемел, а любовь его затряслась, как ненормальная и визжать стала, как баба на базаре, куда все делось, доцент, два языка, манеры, тонкое вибрирование смыслов,глубина и широта взглядов, орала так, в падучей билась, кричала слова обидные: тварь, сука, слизняк, как ты мог, я тебе не Марьивановна, ты с кем меня сравнил, с курвой своей мохнорылой, мы Стальские-Изместьевы и по матери потомки…
И так ему жалко стало свою Марию, супругу свою, мать деток, что он собрал свои вещички и попер на хауз, в свои палестины, у лифта еще слышал, как доцент выла и кричала на него, что он, не на ту нарвался, что она его уроет и с кафедры сживет…
Он шел домой, такой ошеломленный, и бормотал про себя, «Мы Стрекаловы,тоже не мусор», пока шел домой, любовь прошла, вот так, сразу, смыло ее, как говно в унитаз.
Так ему невтерпеж стало, что он даже побежал, прибежал домой, а там все дома, все Стрекаловы, как на подбор, ждут у порога, он маму и жену одарил, поел со сковороды, что было, без ножа и без вилки и лег на диван, ждать завтра.
Вот такие трудности с ассортиментом товаров повышенного спроса, спасли его брак от распада и катастрофы.