«Остальные — пушечное мясо…»
22 августа, 2017 3:59 пп
Андрей Мовчан
Из далека, потому кратко. Казус Серебрянникова — это не первое и не тысячное уже наглядное свидетельство того, что российское государство создало условия, при которых с одной стороны с ним не возможно взаимодействовать, не нарушая закон, а с другой стороны, почти никто из нарушающих закон при полной поддержке и подстрекательстве государства, не защищён от ответственности за такое нарушение.
Точнее — защищены полтора десятка самых крупных феодалов; еще около полусотни рискуют в крайнем случае нервотрепкой и переводом на другую работу; ещё пара сотен (от министров, до любовниц крупных феодалов) могут даже попасть под домашний арест в крайнем случае, но не надолго; остальные — пушечное мясо нашей коррупционной войны, будь то предприниматель, создавший тысячи рабочих мест, губернатор, еще вчера целовавший руки государю, ученый, которого ценят во всем мире, великий художник, артист или композитор, или — просто Вася, попавшийся под руку, «для плана».
Эффективная на 100% защита от этого — эмиграция. Эффективная (относительно) пока защита — не иметь никаких (без исключения) дел с государством и не дай бог не брать у него ни каких денег. Впрочем, еще в восьмидесятые это предвидел мой старшина (прапорщик Присяжнюк), любивший приговаривать «Если, б-дь, солдат не м-к, он нееб-ски держится всегда поближе к, на х-й, кухне, и, б-дь, подальше от, в п-у, начальства». Проблема нынешней России в том, что начальство, кажется прочно захватило остатки кухни, и куда солдату податься — непонятно.
Андрей Мовчан
Из далека, потому кратко. Казус Серебрянникова — это не первое и не тысячное уже наглядное свидетельство того, что российское государство создало условия, при которых с одной стороны с ним не возможно взаимодействовать, не нарушая закон, а с другой стороны, почти никто из нарушающих закон при полной поддержке и подстрекательстве государства, не защищён от ответственности за такое нарушение.
Точнее — защищены полтора десятка самых крупных феодалов; еще около полусотни рискуют в крайнем случае нервотрепкой и переводом на другую работу; ещё пара сотен (от министров, до любовниц крупных феодалов) могут даже попасть под домашний арест в крайнем случае, но не надолго; остальные — пушечное мясо нашей коррупционной войны, будь то предприниматель, создавший тысячи рабочих мест, губернатор, еще вчера целовавший руки государю, ученый, которого ценят во всем мире, великий художник, артист или композитор, или — просто Вася, попавшийся под руку, «для плана».
Эффективная на 100% защита от этого — эмиграция. Эффективная (относительно) пока защита — не иметь никаких (без исключения) дел с государством и не дай бог не брать у него ни каких денег. Впрочем, еще в восьмидесятые это предвидел мой старшина (прапорщик Присяжнюк), любивший приговаривать «Если, б-дь, солдат не м-к, он нееб-ски держится всегда поближе к, на х-й, кухне, и, б-дь, подальше от, в п-у, начальства». Проблема нынешней России в том, что начальство, кажется прочно захватило остатки кухни, и куда солдату податься — непонятно.