«Они исклевали всё моё сердце…»
26 сентября, 2019 8:13 дп
Валерий Зеленогорский
Ночное.
Я — Мила, я работаю в цирке, у меня номер с голубями, все считают, что мне легко, но поверьте, это не так, мои голуби — чистые звери, они исклевали все мое сердце, я к ним всей душей, они мне срут на голову, если их не покормишь перед представлением, они бастуют, а покормишь, срут на голову и этому нет конца.
Я когда-то жила с акробатом, он был нижним, держал целую банду отморозков на своей голове, народный артист, у него тоже были проблемы, они срали ему на голову, прыгали пьяные, вся группа ходила ходуном на его бедной голове, а он держал их, как мог, одних выгонял, других принимал, но все шло вразнос.
А когда он приходил домой с больной головой, он орал на меня, хамил и срал мне на голову, я жалела его, порхала самкой, но он не вытерпел головной боли и ушел, к наезднице из конного аттракциона, он взял ее в свой номер и теперь она трахает ему голову, на работе и дома.
Я ненавижу своих голубей, они вонючие, жирные, подлые птицы, я хотела взять две пары лебедей и поставить с ними Лебединое озеро, но оказалось, никакой лебединой верности нет, самцы спарились и теперь я в отчаянии, я заплатила за красивых и гордых птиц, а приобрела головную боль, когда лебедь должен умирать в конце номера, второй, его партнер начинает его петрушить и никакой драмы уже на арене нет.
В личной жизни тоже нелады, попробовала жить не с цирковым, познакомилась с мужчиной из банка, не выдержал, убежал, не смог пережить мою пернатую работу, жаловался, что я курлыкаю ночью и куда-то улетаю.
Я люблю свою работу, я хочу быть на арене, но все складывается не так, голуби мои сизокрылые бьются в клетке и ненавидят меня, я сама в клетке, бьюсь раненой птицей, а ведь я когда-то была акробаткой и стояла на вершине пирамиды в своем аттракционе, но не устояла, упала в руки своего бывшего мужа, а он меня потом бросил, я хочу летать, я не хочу, чтобы мне срали на голову, но пока так, а может быть я скоро возьму собачек и сделаю номер «Каштанка» по Чехову и выпущу на волю своих голубей, пусть сдохнут без мамы.
Валерий Зеленогорский
Ночное.
Я — Мила, я работаю в цирке, у меня номер с голубями, все считают, что мне легко, но поверьте, это не так, мои голуби — чистые звери, они исклевали все мое сердце, я к ним всей душей, они мне срут на голову, если их не покормишь перед представлением, они бастуют, а покормишь, срут на голову и этому нет конца.
Я когда-то жила с акробатом, он был нижним, держал целую банду отморозков на своей голове, народный артист, у него тоже были проблемы, они срали ему на голову, прыгали пьяные, вся группа ходила ходуном на его бедной голове, а он держал их, как мог, одних выгонял, других принимал, но все шло вразнос.
А когда он приходил домой с больной головой, он орал на меня, хамил и срал мне на голову, я жалела его, порхала самкой, но он не вытерпел головной боли и ушел, к наезднице из конного аттракциона, он взял ее в свой номер и теперь она трахает ему голову, на работе и дома.
Я ненавижу своих голубей, они вонючие, жирные, подлые птицы, я хотела взять две пары лебедей и поставить с ними Лебединое озеро, но оказалось, никакой лебединой верности нет, самцы спарились и теперь я в отчаянии, я заплатила за красивых и гордых птиц, а приобрела головную боль, когда лебедь должен умирать в конце номера, второй, его партнер начинает его петрушить и никакой драмы уже на арене нет.
В личной жизни тоже нелады, попробовала жить не с цирковым, познакомилась с мужчиной из банка, не выдержал, убежал, не смог пережить мою пернатую работу, жаловался, что я курлыкаю ночью и куда-то улетаю.
Я люблю свою работу, я хочу быть на арене, но все складывается не так, голуби мои сизокрылые бьются в клетке и ненавидят меня, я сама в клетке, бьюсь раненой птицей, а ведь я когда-то была акробаткой и стояла на вершине пирамиды в своем аттракционе, но не устояла, упала в руки своего бывшего мужа, а он меня потом бросил, я хочу летать, я не хочу, чтобы мне срали на голову, но пока так, а может быть я скоро возьму собачек и сделаю номер «Каштанка» по Чехову и выпущу на волю своих голубей, пусть сдохнут без мамы.