«Она утонула»
12 августа, 2025 6:49 дп
Евгений Жеребенков
Евгений Жеребенков:
12 августа 2000 года на учениях в Баренцевом море погибла атомная подводная лодка К-141 «Курск». Трагедия произошла в 175 километрах от Североморска на глубине 108 метров — по официальной версии, в результате взрыва торпеды на борту и последующей детонации боезапаса. Все 118 членов экипажа погибли
Август 2000 года. Россия в процессе разворота своего курса из-за спора с Западом насчет Югославии.
Один из символов времени — атомный подводный ракетный крейсер «Курск». Год назад он скрытно проник в Средиземное море и неожиданно всплыл возле авианосцев США: показать, что у России есть флот и с ней надо считаться.
Но за внешним впечатлением от операции «Курска» скрывается тяжелое положение российского флота. Из-за отсутствия денег на его содержание за границу годами списываются на металлолом современные военные корабли. Не секрет это и для НАТО, которое должен был напугать «Курск».
Жизнь подводников — из самых трудных. На любительском видео капитан с «Курска» Василий Исаенко делится мыслями:
— Обрыдлые эти берега… Людям хочется ходить по теплому морю на белых пароходах. А у нас наоборот: мы ходим на черных пароходах под холодным морем. Что-то в этом есть.
Не намного веселее подводникам живется и на суше. Одна из жен моряков рассказывает, как пыталась раскрасить семейные будни — устраивала прямо на кухне ужин при свечах, и все садились за стол в вечерних нарядах.
Выйти в поселке подводников Видяево совершенно некуда.
Но тоску осложняют и материальные проблемы: подводникам месяцами не платят зарплату. Удивительным образом это связано с тем, почему, собственно, этот подводный атомоход, как и многие другие, был назван в честь города, в котором нет даже моря.
Уже к середине 90-х обстановка на флоте приобрела критический характер, и моряки были вынуждены обратиться за помощью ко всей России. Они торжественно давали своим кораблям имена крупных городов, и те, прекрасно понимая подоплеку происходящего, не оставили новых подшефных в беде. Помогали чем могли.
«Я был в бухте Видяево, где базируются наши подводные лодки. Там у нас была встреча с нашими моряками с подводной лодки „Нижний Новгород“. Мы туда посылали продукты питания. Я хочу сказать, что жизнь моряка невыносима. Я впервые в жизни увидел пятиэтажные дома в этой бухте, заколоченные фанерой. Жены моряков, которые не видят их по три-четыре месяца, не могли даже в отпуск поехать, потому что очень маленькие зарплаты у их мужей. Они буквально плакали, когда приехала делегация из Нижнего Новгорода», — вспоминает первый губернатор Нижегородской области Борис Немцов.
Такие шефские связи становятся залогом выживания как кораблей, так и их экипажей. Город Курск делает все возможное, чтобы облегчить жизнь и службу «своим» подводникам. В далекое Видяево отправляют продукты, деньги и предметы первой необходимости.
Убедительная иллюстрация этого явления — мать капитан-лейтенанта Максима Сафонова зачитывает письмо о реалиях службы на «Курске»: денег на хлеб ни у кого нет, но прислали гуманитарную помощь — муку. Теперь из нее каждый день пекут блины.
К теме нищеты экипажа «Курска» возвращается в своих любительских видео и капитан Исаенко. Над сослуживцем, закинувшим удочку с причала атомных ракетоносцев, он подтрунивает:
— Я же тебе говорил, что эта пикша вонючая!
— В прошлом году была вонючая. А в этом году я уже ловил — нормальная!
— В этом году тебе денег не платят, поэтому она и не такая вонючая уже.
Бедность не обходит стороной и командира атомного подводного ракетного крейсера «Курск» Геннадия Лячина.
Его жена Ирина вспоминает, как поразилась, что машинист питерского метро получает в 2-3 раза больше ее мужа, отвечающего за ядерное оружие.
По своей натуре командир «Курска» очень спокойный человек. Его подчиненные вспоминают, что «от него прямо-таки шла энергия уверенности».
«В центральном посту на „Курске“ всегда было тихо, — вспоминает начальник отдела подготовки подводных лодок Северного флота М. Колбунов. — Геннадий Петрович даже на проверках перед боевой службой не повышал голоса. Его уверенность в себе передавалась подчиненным, и все приказы экипаж отрабатывал без заминок».
По достоинству эти качества Геннадия Лячина оценивают даже матросы-срочники:
«Адрес мой изменился, — писал торпедист „Курска“ Максим Боржков своей матери Елене. — Судьба бросила меня в забытое Богом место. Север. Теперь я настоящий моряк и вдобавок — подводник. Какие там ребята хорошие, какой командир! Представляешь, он нас всех по имени-отчеству называет и на „вы“».
Рассказывают и то, что Лячин порой любил подшутить. Однажды офицеры отправлялись в штаб флота и сделали традиционную остановку в городе Кола, чтобы выпить пива.
«Гена говорит: „Давайте я всех вас угощу!“ — вспоминает командир второго экипажа „Курска“ Олег Якубина. — Все заулыбались: Гена решил за пивом сходить! Скоро возвращается, а в руках куча мороженого. Немая сцена. Он говорит: „Если не хотите, я сам съем!“ Пришлось съесть. На другого, быть может, за такую шутку и обиделись бы, но на него было просто невозможно».
Особую роль в мире подводников занимают их жены. Именно они остаются с детьми на долгие 3-4 месяца, пока мужья находятся в боевом походе.
«Жена моряка-подводника никогда не скажет „Мой муж служит“. Она скажет: „Мы служим“!» — вспоминает бывший командир атомной подлодки «Новомосковск» Игорь Курдин.
Дни и часы, проведенные с мужьями перед их последним походом, оставят неизгладимый след в памяти жен «Курска». Вдова старшего лейтенанта Сергея Ерахтина по имени Наталья вспоминает необычайный закат над Видяево за несколько дней до гибели своего мужа:
— Небо было кровавого красного света. Прямо такое заревое — невозможно объяснить. И двойная радуга была.
Несмотря на поздний час, Наталья, не в силах сдержать эмоции, громко зовет мужа.
— Что случилось? Ты не даёшь Кристинку спать укладывать.
— Сейчас, сейчас мы ее уложим спать, ты посмотри, какое небо.
«И мы втроем долго смотрели на небо, любовались, потому что раньше такого не было. Настолько это было всё необычно, настолько красиво», — вспоминает Наталья.
Старший лейтенант Сергей Ерахтин в последний раз собирается на работу. Обычно он не будит жену — ей и так весь день водиться с маленьким ребенком, готовить и стирать. Но сегодня он почему-то поступает по-другому:
— Проснись, проснись.
— Что случилось?
— Пойдем на кухню, я хочу с тобой позавтракать.
Наталья не злится, что муж разбудил ее раньше необходимого. Ей даже приятно. Наоборот, она обижалась, что Сергей не дает ей провожать его на работу — как настоящей жене военного. За завтраком они так долго разговаривают, что под конец Наталье приходится выпроваживать мужа на автобус. Однако вскоре он возвращается.
— Что случилось?
— А я пилотку забыл.
«Взял пилотку, — вспоминает Наталья. — „Пойду с Кристинкой попрощаюсь“. Обычно он никогда даже близко не подходил, чтобы ее не разбудить — она чутко спит. А тут подошел к кроватке и так долго смотрел, смотрел, как будто пытался запомнить ее черты лица. И так легко поцеловал — тихонько-тихонько, чтобы она не проснулась».
Едва Наталья закрывает дверь, как снова звонит дверной звонок. На этот раз Сергей ничего не забыл. Он просто вернулся еще раз посмотреть на свою жену.
— Что ты опять забыл?
— Нет, я ничего не забыл.
— Что ты на меня так смотришь? Я же ненакрашенная, непричесанная.
— Если бы ты знала, какая ты красивая у меня.
«Сказал, что любит меня, — вспоминает она. — И всё. Больше я его не увидела. Это были его последние слова перед смертью».
По материалам тг «Курск». Минута в минуту.
Евгений Жеребенков
Евгений Жеребенков:
12 августа 2000 года на учениях в Баренцевом море погибла атомная подводная лодка К-141 «Курск». Трагедия произошла в 175 километрах от Североморска на глубине 108 метров — по официальной версии, в результате взрыва торпеды на борту и последующей детонации боезапаса. Все 118 членов экипажа погибли
Август 2000 года. Россия в процессе разворота своего курса из-за спора с Западом насчет Югославии.
Один из символов времени — атомный подводный ракетный крейсер «Курск». Год назад он скрытно проник в Средиземное море и неожиданно всплыл возле авианосцев США: показать, что у России есть флот и с ней надо считаться.
Но за внешним впечатлением от операции «Курска» скрывается тяжелое положение российского флота. Из-за отсутствия денег на его содержание за границу годами списываются на металлолом современные военные корабли. Не секрет это и для НАТО, которое должен был напугать «Курск».
Жизнь подводников — из самых трудных. На любительском видео капитан с «Курска» Василий Исаенко делится мыслями:
— Обрыдлые эти берега… Людям хочется ходить по теплому морю на белых пароходах. А у нас наоборот: мы ходим на черных пароходах под холодным морем. Что-то в этом есть.
Не намного веселее подводникам живется и на суше. Одна из жен моряков рассказывает, как пыталась раскрасить семейные будни — устраивала прямо на кухне ужин при свечах, и все садились за стол в вечерних нарядах.
Выйти в поселке подводников Видяево совершенно некуда.
Но тоску осложняют и материальные проблемы: подводникам месяцами не платят зарплату. Удивительным образом это связано с тем, почему, собственно, этот подводный атомоход, как и многие другие, был назван в честь города, в котором нет даже моря.
Уже к середине 90-х обстановка на флоте приобрела критический характер, и моряки были вынуждены обратиться за помощью ко всей России. Они торжественно давали своим кораблям имена крупных городов, и те, прекрасно понимая подоплеку происходящего, не оставили новых подшефных в беде. Помогали чем могли.
«Я был в бухте Видяево, где базируются наши подводные лодки. Там у нас была встреча с нашими моряками с подводной лодки „Нижний Новгород“. Мы туда посылали продукты питания. Я хочу сказать, что жизнь моряка невыносима. Я впервые в жизни увидел пятиэтажные дома в этой бухте, заколоченные фанерой. Жены моряков, которые не видят их по три-четыре месяца, не могли даже в отпуск поехать, потому что очень маленькие зарплаты у их мужей. Они буквально плакали, когда приехала делегация из Нижнего Новгорода», — вспоминает первый губернатор Нижегородской области Борис Немцов.
Такие шефские связи становятся залогом выживания как кораблей, так и их экипажей. Город Курск делает все возможное, чтобы облегчить жизнь и службу «своим» подводникам. В далекое Видяево отправляют продукты, деньги и предметы первой необходимости.
Убедительная иллюстрация этого явления — мать капитан-лейтенанта Максима Сафонова зачитывает письмо о реалиях службы на «Курске»: денег на хлеб ни у кого нет, но прислали гуманитарную помощь — муку. Теперь из нее каждый день пекут блины.
К теме нищеты экипажа «Курска» возвращается в своих любительских видео и капитан Исаенко. Над сослуживцем, закинувшим удочку с причала атомных ракетоносцев, он подтрунивает:
— Я же тебе говорил, что эта пикша вонючая!
— В прошлом году была вонючая. А в этом году я уже ловил — нормальная!
— В этом году тебе денег не платят, поэтому она и не такая вонючая уже.
Бедность не обходит стороной и командира атомного подводного ракетного крейсера «Курск» Геннадия Лячина.
Его жена Ирина вспоминает, как поразилась, что машинист питерского метро получает в 2-3 раза больше ее мужа, отвечающего за ядерное оружие.
По своей натуре командир «Курска» очень спокойный человек. Его подчиненные вспоминают, что «от него прямо-таки шла энергия уверенности».
«В центральном посту на „Курске“ всегда было тихо, — вспоминает начальник отдела подготовки подводных лодок Северного флота М. Колбунов. — Геннадий Петрович даже на проверках перед боевой службой не повышал голоса. Его уверенность в себе передавалась подчиненным, и все приказы экипаж отрабатывал без заминок».
По достоинству эти качества Геннадия Лячина оценивают даже матросы-срочники:
«Адрес мой изменился, — писал торпедист „Курска“ Максим Боржков своей матери Елене. — Судьба бросила меня в забытое Богом место. Север. Теперь я настоящий моряк и вдобавок — подводник. Какие там ребята хорошие, какой командир! Представляешь, он нас всех по имени-отчеству называет и на „вы“».
Рассказывают и то, что Лячин порой любил подшутить. Однажды офицеры отправлялись в штаб флота и сделали традиционную остановку в городе Кола, чтобы выпить пива.
«Гена говорит: „Давайте я всех вас угощу!“ — вспоминает командир второго экипажа „Курска“ Олег Якубина. — Все заулыбались: Гена решил за пивом сходить! Скоро возвращается, а в руках куча мороженого. Немая сцена. Он говорит: „Если не хотите, я сам съем!“ Пришлось съесть. На другого, быть может, за такую шутку и обиделись бы, но на него было просто невозможно».
Особую роль в мире подводников занимают их жены. Именно они остаются с детьми на долгие 3-4 месяца, пока мужья находятся в боевом походе.
«Жена моряка-подводника никогда не скажет „Мой муж служит“. Она скажет: „Мы служим“!» — вспоминает бывший командир атомной подлодки «Новомосковск» Игорь Курдин.
Дни и часы, проведенные с мужьями перед их последним походом, оставят неизгладимый след в памяти жен «Курска». Вдова старшего лейтенанта Сергея Ерахтина по имени Наталья вспоминает необычайный закат над Видяево за несколько дней до гибели своего мужа:
— Небо было кровавого красного света. Прямо такое заревое — невозможно объяснить. И двойная радуга была.
Несмотря на поздний час, Наталья, не в силах сдержать эмоции, громко зовет мужа.
— Что случилось? Ты не даёшь Кристинку спать укладывать.
— Сейчас, сейчас мы ее уложим спать, ты посмотри, какое небо.
«И мы втроем долго смотрели на небо, любовались, потому что раньше такого не было. Настолько это было всё необычно, настолько красиво», — вспоминает Наталья.
Старший лейтенант Сергей Ерахтин в последний раз собирается на работу. Обычно он не будит жену — ей и так весь день водиться с маленьким ребенком, готовить и стирать. Но сегодня он почему-то поступает по-другому:
— Проснись, проснись.
— Что случилось?
— Пойдем на кухню, я хочу с тобой позавтракать.
Наталья не злится, что муж разбудил ее раньше необходимого. Ей даже приятно. Наоборот, она обижалась, что Сергей не дает ей провожать его на работу — как настоящей жене военного. За завтраком они так долго разговаривают, что под конец Наталье приходится выпроваживать мужа на автобус. Однако вскоре он возвращается.
— Что случилось?
— А я пилотку забыл.
«Взял пилотку, — вспоминает Наталья. — „Пойду с Кристинкой попрощаюсь“. Обычно он никогда даже близко не подходил, чтобы ее не разбудить — она чутко спит. А тут подошел к кроватке и так долго смотрел, смотрел, как будто пытался запомнить ее черты лица. И так легко поцеловал — тихонько-тихонько, чтобы она не проснулась».
Едва Наталья закрывает дверь, как снова звонит дверной звонок. На этот раз Сергей ничего не забыл. Он просто вернулся еще раз посмотреть на свою жену.
— Что ты опять забыл?
— Нет, я ничего не забыл.
— Что ты на меня так смотришь? Я же ненакрашенная, непричесанная.
— Если бы ты знала, какая ты красивая у меня.
«Сказал, что любит меня, — вспоминает она. — И всё. Больше я его не увидела. Это были его последние слова перед смертью».
По материалам тг «Курск». Минута в минуту.