«Охранять внутренний периметр руководителя государства простому карлику не доверят…»
28 октября, 2022 3:01 пп
Евгений Шестаков
Igor Brodsky поделился
Евгений Шестаков:
В Лондон десятого прилетели, суббота, жарко, все в рубашках, одни мы в польтах, они стоя, мы у них внутри на ремнях. Висим, потеем, наблюдение через пуговицы ведем. Приехали к королеве, худенькая такая, сесть предлагает. Спасибо, бл…дь, постоим. Булганин говорит: разрешите засвидетельствовать вам, женщина, уважение советского правительства и поблагодарить вас за достойный прием. Санька булганинский, то ли угрелся на брюхе, спросонок, то ли наоборот, переволновало его, тут же из-под пальта: прием! Ну, бывает такое, перебдишь в тяжелых условиях, башка выкл, рефлексы вкл, лепешку ляпнешь посередь клумбы. Булганин по животу себя стукнул, сильно так, королеве поклонился и руку не к сердцу, а к брюху приложил, опять сильно. У меня в наушниках дышало, вдруг перестало. Хрущев говорит: не отрицая общей агонии, которой вы тут предаетесь, хотел бы подтвердить твердое намерение советского правительства и народа дружить. С вами как страной, королевой и просто ледью. Она говорит: ю велкам. Я говорю: Саня, прием. Молчит. Не дышит. Нихуясе на подносе! Маршал Советского Союза капитана Девятки в складках у себя прикопал, оба при исполнении. Но охранять внутренний периметр руководителя государства простому карлику не доверят. Он сперва спецшколу при цирке кончит, потом ВДВ, четыреста прыжков с зонтиком, потом Академия Мужества при Генштабе, раз в семестр клиническую смерть сдать и сто метров брассом с оружием в кипятке. Я говорю: Саня, брат, вякни, квакни, нах пошли, не молчи, пожалуйста, сука, брат. Булганин говорит: от лица себя и присутствующих здесь Никиты Сергеевича позвольте вам всесторонне откланяться. Хрущев говорит: приятно было иметь честь, всего вам самого наибольшего как женщине и политику. Я говорю: Саня, я к жене твоей не пойду, не скажу, не смогу, не понесу тебя, Саня, дыши, сука, дыши, мудак! …уяк! Хрущев меня локтем, аж ипало на сто восемьдесят, как у совы. Гимн заиграл. Союз нерушимый рипаблик свободных. Подпевает, вежливая, на личике всем привет, в глазках идите нах. Межгосударственный, бл…дь, ордена подвязки Ленина двуполый квартет. Фуяк! Квинтет. Три голоса мужских, один женский, один покойницкий. Я аж из ремней чуть не выпал. Потом уже спросил его, фули ты молчал, выпидрыш кровеносный. Да, говорит, как-то в печали был. Жить, говорит, как-то в общем хотелось, а вот дышать — как-то нет.
Евгений Шестаков
Igor Brodsky поделился
Евгений Шестаков:
В Лондон десятого прилетели, суббота, жарко, все в рубашках, одни мы в польтах, они стоя, мы у них внутри на ремнях. Висим, потеем, наблюдение через пуговицы ведем. Приехали к королеве, худенькая такая, сесть предлагает. Спасибо, бл…дь, постоим. Булганин говорит: разрешите засвидетельствовать вам, женщина, уважение советского правительства и поблагодарить вас за достойный прием. Санька булганинский, то ли угрелся на брюхе, спросонок, то ли наоборот, переволновало его, тут же из-под пальта: прием! Ну, бывает такое, перебдишь в тяжелых условиях, башка выкл, рефлексы вкл, лепешку ляпнешь посередь клумбы. Булганин по животу себя стукнул, сильно так, королеве поклонился и руку не к сердцу, а к брюху приложил, опять сильно. У меня в наушниках дышало, вдруг перестало. Хрущев говорит: не отрицая общей агонии, которой вы тут предаетесь, хотел бы подтвердить твердое намерение советского правительства и народа дружить. С вами как страной, королевой и просто ледью. Она говорит: ю велкам. Я говорю: Саня, прием. Молчит. Не дышит. Нихуясе на подносе! Маршал Советского Союза капитана Девятки в складках у себя прикопал, оба при исполнении. Но охранять внутренний периметр руководителя государства простому карлику не доверят. Он сперва спецшколу при цирке кончит, потом ВДВ, четыреста прыжков с зонтиком, потом Академия Мужества при Генштабе, раз в семестр клиническую смерть сдать и сто метров брассом с оружием в кипятке. Я говорю: Саня, брат, вякни, квакни, нах пошли, не молчи, пожалуйста, сука, брат. Булганин говорит: от лица себя и присутствующих здесь Никиты Сергеевича позвольте вам всесторонне откланяться. Хрущев говорит: приятно было иметь честь, всего вам самого наибольшего как женщине и политику. Я говорю: Саня, я к жене твоей не пойду, не скажу, не смогу, не понесу тебя, Саня, дыши, сука, дыши, мудак! …уяк! Хрущев меня локтем, аж ипало на сто восемьдесят, как у совы. Гимн заиграл. Союз нерушимый рипаблик свободных. Подпевает, вежливая, на личике всем привет, в глазках идите нах. Межгосударственный, бл…дь, ордена подвязки Ленина двуполый квартет. Фуяк! Квинтет. Три голоса мужских, один женский, один покойницкий. Я аж из ремней чуть не выпал. Потом уже спросил его, фули ты молчал, выпидрыш кровеносный. Да, говорит, как-то в печали был. Жить, говорит, как-то в общем хотелось, а вот дышать — как-то нет.