Очаровательный корнет
6 августа, 2025 10:06 дп
Яков Миркин
Яков Миркин:
Самый амурный российский подданный, корнет Савин, 32 лет, порхал меж грешниц всей Европы, не забывая русских актрис, весь в долгах, кутежах, картах и ночных радостях, находясь в розыске в России за мошенничества и оскорбления властей. Будучи безденежным (от слова «ноль»), он придумал добыть свой миллион в Болгарии, измученной в то время (1887) кризисом властей и желающей взять займы во Франции (да где угодно), чтобы их потратить.
Опыта он не имел никакого, банкиром никогда не был, знать про займы ничего не знал, и связей в этих краях (финансы) не имел, поэтому он 1) выправил французский и русский паспорта на имя графа де Тулуз – Лотрека (этот древний род, действительно, служил в России), 2) мошеннически занял деньги под именем графа (якобы свои потерял), 3) купил книги по финансам (а у вас они есть?), 4) нанял спеца — француза, имеющего опыт, 5) заказал у гравера штемпеля банков в Париже и синдиката банков, желающего дать Болгарии заем.
«Синдикат этот существовал только в моем воображении. Получив… штемпеля, я приготовил на свое имя от всех этих фирм и синдиката доверительные письма, из которых было видно, что я состою главным и неограниченным доверенным лицом этих домов и синдиката и уполномочен ими вести переговоры и заключать договоры с болгарским правительством о займе… до пятидесяти миллионов франков под обеспечение права эксплуатации железных дорог и рудников в Болгарском княжестве» (здесь и ниже – «Записки корнета Савина»).
А потом выслал почтой эти письма из Парижа во французское консульство в Софии (на свое имя), чтобы получить их там, уже со всеми штемпелями и печатями. «Я… к вашим услугам, граф», — сказал консул, подержав письма в руках, и благословил его, познакомив с министром финансов, а тот – с премьером Болгарии, г-ном Стамбуловым, совсем не любителем России.
М-сье отлично говорил по-русски, «так как воспитывался в Одессе, но я, конечно, не мог с ним объясняться на родном языке, играя роль француза и скрывая больше всего мое русское происхождение». Зато он прекрасно говорил по-немецки и «принял меня крайне любезно»!
Работа закипела! «Помещение мое в гостинице превратилось в департамент. То и дело ко мне приезжали разные чиновники и курьеры, привозили целые кипы бумаг, проектов и смет». Обеды на высочайшем уровне, дискуссии – суммы, проценты, железные дороги и рудники! Граф не спит, граф строит большой заём, граф проехался по Болгарии, ибо инспекция – превыше всего! Граф день и ночь в муках — «дать… миллионы или не дать»!
Но «я, конечно, не забывал и о своих» интересах. «Не приехал же я в Болгарию даром… Я намекал моим новым друзьям, что от меня зависит все, и что со мною можно спеться, то есть, устроить дело, выгодное для них, но для этого надо дать и мне хорошо нажить».
А высшие интересы? «Целью моей поездки было желание убедиться в духе народа и расположении его к России… Вращаясь в обществе Стамбулова и министров…, я слышал только ругань, направленную против России и фантастические их опасения за порабощение и захват ею Болгарии».
Дело было после русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. Войной была создана Болгария (де-факто). Она сразу же стала колебаться между Западом и Востоком. В 1887 году ее княжеский, потом царский престол Болгарии был пуст. Россия предлагала то одного претендента, то другого. Стамбулов и пр. «с ужасом видели приближение роковой минуты» и искали «своего собственного кандидата», чтобы «провалить русского претендента и выбрать своего». Рыскали по всей Европе. «Стамбулов даже неоднократно спрашивал, не могу ли я указать ему на какого-нибудь принца».
Граф не мог. Тогда Стамбулов как-то заявил, что решение уже состоялось и у них есть только один кандидат.
«Кто же ваш кандидат? — спросил я с любопытством Стамбулова.
— Вы, граф! — ответил он мне, — и я приехал просить вашего благосклонного согласия…
Я глядел на него, не будучи в состоянии что-либо ответить…
— Почему вы, граф де Тулуз-Лотрек, не можете выступить кандидатом на болгарский престол? Вы принадлежите к одной из древнейших дворянских фамилий Франции»!
Сделано было, кажется, всерьез. Граф оторвался от земли и стал размышлять. Хотят, чтобы я стал их куклой, а сами будут творить в стране, что хотят? Не дамся! «Как русский, как славянин, преданный всей душой общеславянскому делу, я при избрании в болгарские князья мог, конечно, принести неоспоримую пользу, во всяком случае, большую, чем какой-нибудь немец, назначенный по проискам Бисмарка или Австрии». Я могу «очистить славянам путь к Царьграду»!
И граф вошел в переговоры.
– Как я буду княжить? – хмурился он – И чем руководить?
Ответ был: за вами – внешняя политика, а внутреннюю оставьте нам.
– А меня изберут?
– Француза? Конечно! Вы отторгнете нас от России!
– Но признают ли великие державы?
– Какая разница! –послышался ответ, — Главное, вы – наш!
На что корнет сказал «да!». Однако, если: а) все держать в тайне, б) сначала – визит к султану, знакомиться, в) заем все равно делаем, хочу заработать!
Так граф де Тулуз-Лотрек оказался на борту парохода, идущего к туркам, вспоминая о прощальном обеде с премьером, о том, как много было выпито за Болгарию (ее процветание), за Францию (ее величие), а также за будущего князя всех болгар.
«Долго стоял я на палубе и глядел на… болгарский берег, думая: суждено ли мне вернуться… Суждено ли мне играть историческую роль в этой славянской земле?». «Я видел себя сидящим на болгарском троне, одетым в генеральский мундир, в мантии и короне. Передо мною стояли войска, музыка играла гимн, болгарский народ был у моих ног и все это я передавал моему дорогому отечеству, как Ермак преподнес русскому царю Сибирь!».
Он пронесся по Константинополю, как комета. Сначала с письмами – к агенту (Болгарии), потом – к послу (Франции), шепнул им (я – будущий болгарский трон), затем – к великому визирю (поболтали «самым непринужденным образом») и, наконец, с легкой руки французов — аудиенция у султана Абдул-Гамида. Парад, плац, войска, граф де Тулуз-Лотрек, за ним – почетный страж, «одетый в парадный, шитый золотом чекмень», поднимается по «широкой, устланной ковром лестнице», кругом – «блестящий дипломатический корпус».
«Султан подал мне руку и спросил, как нравится мне Константинополь. Я, конечно, ответил, что в восторге от всего».
Так граф стал предметом новостей, появившись в газетах. А «одна из самых распространенных»» написала: «Новостью дня служит кандидатура на болгарский престол француза, графа де Тулуз-Лотрека. Узнали мы…, что граф… занимался… крупными биржевыми операциями». Он – «аферист чистой воды».
Граф пришел в бешенство и, будучи потрясенным, вызвал редактора (британца) на дуэль. А, когда тот, съежившись, отказался, сославшись на закон, граф спустился в кафе «Люксембург», где британец резался в бильярд и пил, хлестнул его хлыстом, прямо по лицу, и воскликнул: «Я наношу вам самую тяжкую обиду, какую только можно нанести человеку»! И с торжеством вернулся к себе в гостиницу.
Парой дней позже, за завтраком, де Тулуз-Лотрек вдруг заметил, что в него вглядывается какой-то человек. «Как я счастлив видеть вас, г-н Савин!», — закричал он. Граф «с ужасом узнал» своего парикмахера из Москвы». Он чесал и брил его 10 лет.
— Вы ошибаетесь! – ответил он «громко и грубо».
– Ах так! – закричал парикмахер, — А я все про вас знаю! Я газеты читаю! И вышел вон, усмехаясь.
Так русский посол узнал, что «претендент на болгарский престол граф де Тулуз-Лотрек не кто иной, как корнет Савин». Десять турок напали на графа, он отбивался от них стулом и пинал их ногами, но был схвачен, посажен на пароход «Корнилов» и доставлен в Одессу градоначальнику в тюрьму. «Мне принесли… целую миску вкусного борща с говядиной, который мне прислал смотритель от себя». Болгария встала под паруса Германии и Австро-Венгрии, а патриот и наша будущая слава отправился в Сибирь.
Кстати, было это – или не было? Корнет Савин существовал. И дожил до преклонного возраста. В архивах в Москве хранятся тома судебных дел на него. С ним встречался Гиляровский (и не только). Гиляровский получил от него рукопись мемуаров. Их опубликовал. Каждая подробность – не вранье. Все упомянутые лица – были. Графы де Тулуз-Лотреки в России были. Даже пароход «Корнилов» — был.
Жизнь вечна, грызня великих и малых – тоже вечна, дураки и их соблазнители – вечны вдвойне! Молодость вечна! И мы сами, с нашими думами, как протиснуться в жизни – тоже вечны, повторяя в который раз – свой дальний круг.
Это мой новый очерк в «Неделе»
Яков Миркин
Яков Миркин:
Самый амурный российский подданный, корнет Савин, 32 лет, порхал меж грешниц всей Европы, не забывая русских актрис, весь в долгах, кутежах, картах и ночных радостях, находясь в розыске в России за мошенничества и оскорбления властей. Будучи безденежным (от слова «ноль»), он придумал добыть свой миллион в Болгарии, измученной в то время (1887) кризисом властей и желающей взять займы во Франции (да где угодно), чтобы их потратить.
Опыта он не имел никакого, банкиром никогда не был, знать про займы ничего не знал, и связей в этих краях (финансы) не имел, поэтому он 1) выправил французский и русский паспорта на имя графа де Тулуз – Лотрека (этот древний род, действительно, служил в России), 2) мошеннически занял деньги под именем графа (якобы свои потерял), 3) купил книги по финансам (а у вас они есть?), 4) нанял спеца — француза, имеющего опыт, 5) заказал у гравера штемпеля банков в Париже и синдиката банков, желающего дать Болгарии заем.
«Синдикат этот существовал только в моем воображении. Получив… штемпеля, я приготовил на свое имя от всех этих фирм и синдиката доверительные письма, из которых было видно, что я состою главным и неограниченным доверенным лицом этих домов и синдиката и уполномочен ими вести переговоры и заключать договоры с болгарским правительством о займе… до пятидесяти миллионов франков под обеспечение права эксплуатации железных дорог и рудников в Болгарском княжестве» (здесь и ниже – «Записки корнета Савина»).
А потом выслал почтой эти письма из Парижа во французское консульство в Софии (на свое имя), чтобы получить их там, уже со всеми штемпелями и печатями. «Я… к вашим услугам, граф», — сказал консул, подержав письма в руках, и благословил его, познакомив с министром финансов, а тот – с премьером Болгарии, г-ном Стамбуловым, совсем не любителем России.
М-сье отлично говорил по-русски, «так как воспитывался в Одессе, но я, конечно, не мог с ним объясняться на родном языке, играя роль француза и скрывая больше всего мое русское происхождение». Зато он прекрасно говорил по-немецки и «принял меня крайне любезно»!
Работа закипела! «Помещение мое в гостинице превратилось в департамент. То и дело ко мне приезжали разные чиновники и курьеры, привозили целые кипы бумаг, проектов и смет». Обеды на высочайшем уровне, дискуссии – суммы, проценты, железные дороги и рудники! Граф не спит, граф строит большой заём, граф проехался по Болгарии, ибо инспекция – превыше всего! Граф день и ночь в муках — «дать… миллионы или не дать»!
Но «я, конечно, не забывал и о своих» интересах. «Не приехал же я в Болгарию даром… Я намекал моим новым друзьям, что от меня зависит все, и что со мною можно спеться, то есть, устроить дело, выгодное для них, но для этого надо дать и мне хорошо нажить».
А высшие интересы? «Целью моей поездки было желание убедиться в духе народа и расположении его к России… Вращаясь в обществе Стамбулова и министров…, я слышал только ругань, направленную против России и фантастические их опасения за порабощение и захват ею Болгарии».
Дело было после русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. Войной была создана Болгария (де-факто). Она сразу же стала колебаться между Западом и Востоком. В 1887 году ее княжеский, потом царский престол Болгарии был пуст. Россия предлагала то одного претендента, то другого. Стамбулов и пр. «с ужасом видели приближение роковой минуты» и искали «своего собственного кандидата», чтобы «провалить русского претендента и выбрать своего». Рыскали по всей Европе. «Стамбулов даже неоднократно спрашивал, не могу ли я указать ему на какого-нибудь принца».
Граф не мог. Тогда Стамбулов как-то заявил, что решение уже состоялось и у них есть только один кандидат.
«Кто же ваш кандидат? — спросил я с любопытством Стамбулова.
— Вы, граф! — ответил он мне, — и я приехал просить вашего благосклонного согласия…
Я глядел на него, не будучи в состоянии что-либо ответить…
— Почему вы, граф де Тулуз-Лотрек, не можете выступить кандидатом на болгарский престол? Вы принадлежите к одной из древнейших дворянских фамилий Франции»!
Сделано было, кажется, всерьез. Граф оторвался от земли и стал размышлять. Хотят, чтобы я стал их куклой, а сами будут творить в стране, что хотят? Не дамся! «Как русский, как славянин, преданный всей душой общеславянскому делу, я при избрании в болгарские князья мог, конечно, принести неоспоримую пользу, во всяком случае, большую, чем какой-нибудь немец, назначенный по проискам Бисмарка или Австрии». Я могу «очистить славянам путь к Царьграду»!
И граф вошел в переговоры.
– Как я буду княжить? – хмурился он – И чем руководить?
Ответ был: за вами – внешняя политика, а внутреннюю оставьте нам.
– А меня изберут?
– Француза? Конечно! Вы отторгнете нас от России!
– Но признают ли великие державы?
– Какая разница! –послышался ответ, — Главное, вы – наш!
На что корнет сказал «да!». Однако, если: а) все держать в тайне, б) сначала – визит к султану, знакомиться, в) заем все равно делаем, хочу заработать!
Так граф де Тулуз-Лотрек оказался на борту парохода, идущего к туркам, вспоминая о прощальном обеде с премьером, о том, как много было выпито за Болгарию (ее процветание), за Францию (ее величие), а также за будущего князя всех болгар.
«Долго стоял я на палубе и глядел на… болгарский берег, думая: суждено ли мне вернуться… Суждено ли мне играть историческую роль в этой славянской земле?». «Я видел себя сидящим на болгарском троне, одетым в генеральский мундир, в мантии и короне. Передо мною стояли войска, музыка играла гимн, болгарский народ был у моих ног и все это я передавал моему дорогому отечеству, как Ермак преподнес русскому царю Сибирь!».
Он пронесся по Константинополю, как комета. Сначала с письмами – к агенту (Болгарии), потом – к послу (Франции), шепнул им (я – будущий болгарский трон), затем – к великому визирю (поболтали «самым непринужденным образом») и, наконец, с легкой руки французов — аудиенция у султана Абдул-Гамида. Парад, плац, войска, граф де Тулуз-Лотрек, за ним – почетный страж, «одетый в парадный, шитый золотом чекмень», поднимается по «широкой, устланной ковром лестнице», кругом – «блестящий дипломатический корпус».
«Султан подал мне руку и спросил, как нравится мне Константинополь. Я, конечно, ответил, что в восторге от всего».
Так граф стал предметом новостей, появившись в газетах. А «одна из самых распространенных»» написала: «Новостью дня служит кандидатура на болгарский престол француза, графа де Тулуз-Лотрека. Узнали мы…, что граф… занимался… крупными биржевыми операциями». Он – «аферист чистой воды».
Граф пришел в бешенство и, будучи потрясенным, вызвал редактора (британца) на дуэль. А, когда тот, съежившись, отказался, сославшись на закон, граф спустился в кафе «Люксембург», где британец резался в бильярд и пил, хлестнул его хлыстом, прямо по лицу, и воскликнул: «Я наношу вам самую тяжкую обиду, какую только можно нанести человеку»! И с торжеством вернулся к себе в гостиницу.
Парой дней позже, за завтраком, де Тулуз-Лотрек вдруг заметил, что в него вглядывается какой-то человек. «Как я счастлив видеть вас, г-н Савин!», — закричал он. Граф «с ужасом узнал» своего парикмахера из Москвы». Он чесал и брил его 10 лет.
— Вы ошибаетесь! – ответил он «громко и грубо».
– Ах так! – закричал парикмахер, — А я все про вас знаю! Я газеты читаю! И вышел вон, усмехаясь.
Так русский посол узнал, что «претендент на болгарский престол граф де Тулуз-Лотрек не кто иной, как корнет Савин». Десять турок напали на графа, он отбивался от них стулом и пинал их ногами, но был схвачен, посажен на пароход «Корнилов» и доставлен в Одессу градоначальнику в тюрьму. «Мне принесли… целую миску вкусного борща с говядиной, который мне прислал смотритель от себя». Болгария встала под паруса Германии и Австро-Венгрии, а патриот и наша будущая слава отправился в Сибирь.
Кстати, было это – или не было? Корнет Савин существовал. И дожил до преклонного возраста. В архивах в Москве хранятся тома судебных дел на него. С ним встречался Гиляровский (и не только). Гиляровский получил от него рукопись мемуаров. Их опубликовал. Каждая подробность – не вранье. Все упомянутые лица – были. Графы де Тулуз-Лотреки в России были. Даже пароход «Корнилов» — был.
Жизнь вечна, грызня великих и малых – тоже вечна, дураки и их соблазнители – вечны вдвойне! Молодость вечна! И мы сами, с нашими думами, как протиснуться в жизни – тоже вечны, повторяя в который раз – свой дальний круг.
Это мой новый очерк в «Неделе»