Обнуленин
15 сентября, 2025 10:35 дп
Мэйдэй
Евгений Жеребенков поделился
(c) Игорь Поночевный:
Решил Иисус сделать русским людям Чудо. Пришел в Мавзолей к Ленину, занял очередь, через час где-то только впустили. Остановился перед гробом и говорит:
— Встань, и иди!
А на него охрана как заорет:
— Чего тормозишь?! Двигай дальше!
А Иисус снова:
— Встань и иди!
И пассы руками делает, как будто фокусник.
Тогда сзади стали напирать, и охрана подскочила.
— Русского языка не понимаешь, гражданин? Пройдемте.
Скрутили и понесли в отделение. И уже когда уносили Иисуса, он третий раз сказал: «встань и иди!». И случилось чудо. И восстал Ленин из гроба. Открыл глаза, почесался и чихнул. Потянулся. Народ в ужасе разбежался от такого кино. Только самые смелые сфотографировали, и выложили в инстаграм. Охрана тоже не знает, чего делать: в инструкции на этот счет ничего не написано, как себя вести, когда мумия воскреснет.
Вылез Ленин из Мавзолея и шмыгнул на Арбат, петляя, чтобы от хвоста оторваться, если кто вдруг следит.
«Что-то я проголодался», — думает. — Поем-ка калачей прянишных со сбитнем. На Арбате всегда лотошницы баранками торговали.
Сел в кафе, пьет какао с плюшками. Пять чашек уже уговорил. Очень у них вкусные плюшки. Давно, думает, я таких не ел. Кепку на глаза натянул, и смотрит, как бы ему слинять, не заплатив – монет-то с собой не было.
«Никто ли за мной не следит?» – себе думает. Стал озираться. Вдруг наметанным глазом приметил: три шпика у двери устроились, и его пасут. Одеты с иголочки, часы золотые. И у всех троих наганы за поясом. Только он решил окно стулом высадить и туда сигануть, как шпики пересели к окну. Чувствуют, жандармские морды. Подкованные.
Один подходит, отодвигает стул.
— Владимир Ильич? Разрешите?
— Садись, батенька, коли не шутишь. Охранка?
— Типа того. Фсб мы. Владимир Ильич, видите ли, одно влиятельное лицо хочет сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
— Царь, что ли?
— Ну, не совсем пока…
— Романов?
— Нет, Путин.
— Что за предложение?
— Несмотря, что Ленину у нас везде – почёт и памятники, ваше тут пребывание на родине в современных условиях представляется не совсем желательным. И может вылиться в чудовищные беспорядки, коли кто узнает. Потому, вот — заграничный паспорт. На имя рабочего Иванова.
Вы сейчас садитесь на самолет, и улетаете из страны.
— Эропланом?
— Да. Вот — деньги. Миллион евро.
— Золотом?
— Нет, не золотом. Но этого хватит до конца дней.
— А что если, батенька, я откажусь улепетывать? — засмеялся Ильич. И выронил вставную челюсть в стакан с какао.
Шпик глянул прямо в глаза Ленина и медленно проговорил:
— Ну, мы, не при царском режиме, шлепнем — оглянуться не успеете.
— Понятненько, — Ильич смекнул, что господа жандармы не шутят.
— Укокошите, значит?
— Укокошим.
— Гм. И куда я должен эропланом?
— Куда хотите. В любое место в Европу, тут шенгенская виза.
— Ну, давай тогда, батенька, в Баден-Баден.
Жандарм кому-то позвонил.
— Тогда пойдемьте, Владимир Ильич, отвезем Вас в аэропорт.
Встали. Пошли. Официант бросился со счетом, но ему показали ксиву, и он отстал.
— Кандалы надевать не будете, — засмеялся Ильич шпикам? Все заржали.
Сели в мерседес. Поехали по Москве. Музыка внутри играет. Цыганщина какая-то. Хоть уши ватой затыкай. Ильич в окно стал глядеть. Проезжают мимо памятника Ленину.
— А это что за чучело? — ничего ему на это не сказали.
Только тот, который слева сел, который помоложе других был, просит тихо:
— Владимир Ильич, а можно, говорит, автограф на память?
Ленин с удовольствием расписался. Потом помолчал-помолчал немного, прочистил горло и как гаркнет:
— Что же вы, товарищи красноармейцы, ваши же товарищи рабочие на стачках жизни не жалеют…
— Ты дед, не старайся даже. Не выйдет.
— Видно, вас так просто не облапошить, — сказал Ленин и захохотал, и опять челюсть выпала. — Пардон, это у меня с непривычки.
Владимир Ильич наклонился за челюстью, выхватил у шпика незаметно пистолет из-за пазухи, снял с предохранителя, и ну, шмалять: пока правого уконтропупил, левый тоже пистолет достал, но как-то постеснялся стрелять в Вождя Мирового Пролетариата. Ленин и его укокошил. Потом водителя. Машина встала. Ильич выскочил, и пошел в леса.
Добрался до какого-то озера. Срубил себе шалаш, устроился в нем и стал писать тезисы, революцию в России приготовляя. А за едой в Перекресток пролетариев посылал, бомжей с Рублевки, с которыми очень подружился. Так, стал он готовить вооруженный переворот. А Иисуса расстреляли. А то, думают, вдруг он Сталина воскресит? Тот, если из гроба встанет, таких дров наломает, никакие ФСБ с ФСО не помогут.
Мэйдэй
Евгений Жеребенков поделился
(c) Игорь Поночевный:
Решил Иисус сделать русским людям Чудо. Пришел в Мавзолей к Ленину, занял очередь, через час где-то только впустили. Остановился перед гробом и говорит:
— Встань, и иди!
А на него охрана как заорет:
— Чего тормозишь?! Двигай дальше!
А Иисус снова:
— Встань и иди!
И пассы руками делает, как будто фокусник.
Тогда сзади стали напирать, и охрана подскочила.
— Русского языка не понимаешь, гражданин? Пройдемте.
Скрутили и понесли в отделение. И уже когда уносили Иисуса, он третий раз сказал: «встань и иди!». И случилось чудо. И восстал Ленин из гроба. Открыл глаза, почесался и чихнул. Потянулся. Народ в ужасе разбежался от такого кино. Только самые смелые сфотографировали, и выложили в инстаграм. Охрана тоже не знает, чего делать: в инструкции на этот счет ничего не написано, как себя вести, когда мумия воскреснет.
Вылез Ленин из Мавзолея и шмыгнул на Арбат, петляя, чтобы от хвоста оторваться, если кто вдруг следит.
«Что-то я проголодался», — думает. — Поем-ка калачей прянишных со сбитнем. На Арбате всегда лотошницы баранками торговали.
Сел в кафе, пьет какао с плюшками. Пять чашек уже уговорил. Очень у них вкусные плюшки. Давно, думает, я таких не ел. Кепку на глаза натянул, и смотрит, как бы ему слинять, не заплатив – монет-то с собой не было.
«Никто ли за мной не следит?» – себе думает. Стал озираться. Вдруг наметанным глазом приметил: три шпика у двери устроились, и его пасут. Одеты с иголочки, часы золотые. И у всех троих наганы за поясом. Только он решил окно стулом высадить и туда сигануть, как шпики пересели к окну. Чувствуют, жандармские морды. Подкованные.
Один подходит, отодвигает стул.
— Владимир Ильич? Разрешите?
— Садись, батенька, коли не шутишь. Охранка?
— Типа того. Фсб мы. Владимир Ильич, видите ли, одно влиятельное лицо хочет сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
— Царь, что ли?
— Ну, не совсем пока…
— Романов?
— Нет, Путин.
— Что за предложение?
— Несмотря, что Ленину у нас везде – почёт и памятники, ваше тут пребывание на родине в современных условиях представляется не совсем желательным. И может вылиться в чудовищные беспорядки, коли кто узнает. Потому, вот — заграничный паспорт. На имя рабочего Иванова.
Вы сейчас садитесь на самолет, и улетаете из страны.
— Эропланом?
— Да. Вот — деньги. Миллион евро.
— Золотом?
— Нет, не золотом. Но этого хватит до конца дней.
— А что если, батенька, я откажусь улепетывать? — засмеялся Ильич. И выронил вставную челюсть в стакан с какао.
Шпик глянул прямо в глаза Ленина и медленно проговорил:
— Ну, мы, не при царском режиме, шлепнем — оглянуться не успеете.
— Понятненько, — Ильич смекнул, что господа жандармы не шутят.
— Укокошите, значит?
— Укокошим.
— Гм. И куда я должен эропланом?
— Куда хотите. В любое место в Европу, тут шенгенская виза.
— Ну, давай тогда, батенька, в Баден-Баден.
Жандарм кому-то позвонил.
— Тогда пойдемьте, Владимир Ильич, отвезем Вас в аэропорт.
Встали. Пошли. Официант бросился со счетом, но ему показали ксиву, и он отстал.
— Кандалы надевать не будете, — засмеялся Ильич шпикам? Все заржали.
Сели в мерседес. Поехали по Москве. Музыка внутри играет. Цыганщина какая-то. Хоть уши ватой затыкай. Ильич в окно стал глядеть. Проезжают мимо памятника Ленину.
— А это что за чучело? — ничего ему на это не сказали.
Только тот, который слева сел, который помоложе других был, просит тихо:
— Владимир Ильич, а можно, говорит, автограф на память?
Ленин с удовольствием расписался. Потом помолчал-помолчал немного, прочистил горло и как гаркнет:
— Что же вы, товарищи красноармейцы, ваши же товарищи рабочие на стачках жизни не жалеют…
— Ты дед, не старайся даже. Не выйдет.
— Видно, вас так просто не облапошить, — сказал Ленин и захохотал, и опять челюсть выпала. — Пардон, это у меня с непривычки.
Владимир Ильич наклонился за челюстью, выхватил у шпика незаметно пистолет из-за пазухи, снял с предохранителя, и ну, шмалять: пока правого уконтропупил, левый тоже пистолет достал, но как-то постеснялся стрелять в Вождя Мирового Пролетариата. Ленин и его укокошил. Потом водителя. Машина встала. Ильич выскочил, и пошел в леса.
Добрался до какого-то озера. Срубил себе шалаш, устроился в нем и стал писать тезисы, революцию в России приготовляя. А за едой в Перекресток пролетариев посылал, бомжей с Рублевки, с которыми очень подружился. Так, стал он готовить вооруженный переворот. А Иисуса расстреляли. А то, думают, вдруг он Сталина воскресит? Тот, если из гроба встанет, таких дров наломает, никакие ФСБ с ФСО не помогут.