«Ну вот сделала я коктейль Молотова. И куда я с ним пойду?»
24 сентября, 2022 3:54 пп
Victor Shi
10 лет назад я страстно переживала за Россию, стремилась её спасти, спрашивала: “Почему? Почему нас (Мэйдэй) так мало читают? Почему люди это не обсуждают, не спорят, не думают?!? Почему не интересуются политикой?”
Друзья и родственники мне отвечали: “Ну а какой толк об этом думать и говорить? Ну мы знаем, что Путин — мудак, и что? Какая разница, если мы всё равно ничего сделать не можем?”
Ещё больше меня поразила та злоба и ненависть, которую испытывают “обычные” россияне к либералам и прочим борцам за свободу. Как так?!? Ведь мы же за них в петлю лезем! За то, чтобы у них была достойная жизнь, нормальная зарплата, права, свобода! За справедливость!
Ответ на второй вопрос я нашла год назад, когда прочитала фразу: “Раб скорее поймет своего хозяина чем того, кто бескорыстно хочет его освободить”.
А вот на первый — только сейчас, когда увидела реакцию россиян на мобилизацию.
Зачем было обсуждать политику? Чтобы говорить! Смысл был в том, чтобы говорить друг с другом!
Если бы вы тогда говорили — сейчас вы бы знали, кто на вашей стороне, вы бы чувствовали плечо товарища.
Что было у людей до событий 91-го года? Что позволило им наконец объединиться и сделать совершенно невозможное — свергнуть систему, которая была в миллион раз более устойчивой, “вечной”, незыблемой, объективно более прочной и даже морально более обоснованной, чем нынешний режим?
Кухонные разговоры.
Как же легко оказалось опять разъединить русских за эти 20 лет — немыслимо. Кухонные разговоры сменились Фейсбуками. Среди “своих” оказались толпы троллей. Старая привычка бояться доносов привела к повальному поддакиванию друг другу: “Америка, НАТО, Прибалтика — предатели” и т.п. Либо к позорному молчанию в течение 20-ти лет. “Я никого не трогаю — меня никто не трогает”.
Я представила себя в Москве в нынешней ситуации.
“Нет, чтоб гуглить, как сделать коктейль Молотова, они гуглят — как сломать себе ногу!”
А что делать? Ну вот я сижу в квартире в Москве. Я сделала коктейль — и куда я с ним пойду? На остановку троллейбуса? А главное — с кем? Дело даже не в отсутствии организации, какого-то руководства сопротивлением. Дело в том, что люди должны стихийно объединяться по горизонтальным связям.
Я представляю, как это было сейчас в кавказских сёлах — сначала все побежали к главному соседу, у которого обычно собираются. Там они о чем-то покричали, повозмущались, объединились с соседним селом. Так, село за селом — вниз, к цивилизации. Затем туда влились люди из городов, пока, наконец, волны возмущения не выплеснулись на площади столиц. Случился моментальный народный сход. То, что произошло в Украине на Майдане. То, что произошло и в Казахстане. Народ против власти — вечное противостояние, как может быть иначе?
А теперь мысленно в Москву. «Интересно, а этот на лестничной площадке — он за Путина? А кто живет за второй дверью?» Что уж говорить и других этажах.
Появилось видео, как жителей многоэтажек собрали какие-то пузатые мужички в форме и что-то объясняют — из толкучки доносятся вопросы — “А что делать тому, у кого трое детей?” — “Пусть приходит в военкомат и получит справку, что от службы освобождён!” Ура, думает спросившая мамаша, и отваливается — дальше это уже не её проблема! “А тем, у кого двое?” “А тем, у кого ребенок — инвалид?” — всё это уже тонет в радости первой — отмазалась!
А эти твари училки, которые с наслаждением нацепили на себя красные повязки и бегают по подъездам своих бывших учеников — как сладостно оказаться в такой ситуации палачом, а не жертвой! Как быстро они опять нырнули в форму НКВД!
И в бегстве каждый за себя — вижу я по фоткам из аэропортов. Каждый сосредоточенно смотрит в телефон.
“Променяли протест на гламур” — Олег Утицин.
Воображали себя европейцами, а потому — вне российской политики. Снимали на телефон тех, кого волокли в автозаки.
Выходит, что дагестанцы и чеченцы, например, до сих пор сохранили единение хотя бы по признаку нацменства. То есть — они же до сих пор в составе РФ, а значит — до сих пор нацмены в своей стране. Но это их сейчас и спасло. “Нас слишком мало, чтобы укладывать мясом дороги в Украине!”
А русских не объединило даже такое горе!
Какой наивной я теперь кажусь себе, за то, что думала, будто этих людей могут объединить массовые увольнения врачей, или повышение пенсионного возраста, или смена Конституции, или вечное правление Путина! Ха-ха-ха!
ВОЙНА! Их не объединила даже ВОЙНА!
Помните эту фразу: вчера я не вышел за врачей, потому что я не врач, потом еще за кого-то, а сегодня пришли за мной — и выходить за меня уже было некому.
Так вот самое страшное осознание у меня произошло совершенно противоположное: что Я уже не хочу выходить НИ ЗА КОГО.
Я больше не хочу воевать за чью-то свободу, права и справедливость.
Потому что это и есть СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДЛЯ НИХ.
Victor Shi
10 лет назад я страстно переживала за Россию, стремилась её спасти, спрашивала: “Почему? Почему нас (Мэйдэй) так мало читают? Почему люди это не обсуждают, не спорят, не думают?!? Почему не интересуются политикой?”
Друзья и родственники мне отвечали: “Ну а какой толк об этом думать и говорить? Ну мы знаем, что Путин — мудак, и что? Какая разница, если мы всё равно ничего сделать не можем?”
Ещё больше меня поразила та злоба и ненависть, которую испытывают “обычные” россияне к либералам и прочим борцам за свободу. Как так?!? Ведь мы же за них в петлю лезем! За то, чтобы у них была достойная жизнь, нормальная зарплата, права, свобода! За справедливость!
Ответ на второй вопрос я нашла год назад, когда прочитала фразу: “Раб скорее поймет своего хозяина чем того, кто бескорыстно хочет его освободить”.
А вот на первый — только сейчас, когда увидела реакцию россиян на мобилизацию.
Зачем было обсуждать политику? Чтобы говорить! Смысл был в том, чтобы говорить друг с другом!
Если бы вы тогда говорили — сейчас вы бы знали, кто на вашей стороне, вы бы чувствовали плечо товарища.
Что было у людей до событий 91-го года? Что позволило им наконец объединиться и сделать совершенно невозможное — свергнуть систему, которая была в миллион раз более устойчивой, “вечной”, незыблемой, объективно более прочной и даже морально более обоснованной, чем нынешний режим?
Кухонные разговоры.
Как же легко оказалось опять разъединить русских за эти 20 лет — немыслимо. Кухонные разговоры сменились Фейсбуками. Среди “своих” оказались толпы троллей. Старая привычка бояться доносов привела к повальному поддакиванию друг другу: “Америка, НАТО, Прибалтика — предатели” и т.п. Либо к позорному молчанию в течение 20-ти лет. “Я никого не трогаю — меня никто не трогает”.
Я представила себя в Москве в нынешней ситуации.
“Нет, чтоб гуглить, как сделать коктейль Молотова, они гуглят — как сломать себе ногу!”
А что делать? Ну вот я сижу в квартире в Москве. Я сделала коктейль — и куда я с ним пойду? На остановку троллейбуса? А главное — с кем? Дело даже не в отсутствии организации, какого-то руководства сопротивлением. Дело в том, что люди должны стихийно объединяться по горизонтальным связям.
Я представляю, как это было сейчас в кавказских сёлах — сначала все побежали к главному соседу, у которого обычно собираются. Там они о чем-то покричали, повозмущались, объединились с соседним селом. Так, село за селом — вниз, к цивилизации. Затем туда влились люди из городов, пока, наконец, волны возмущения не выплеснулись на площади столиц. Случился моментальный народный сход. То, что произошло в Украине на Майдане. То, что произошло и в Казахстане. Народ против власти — вечное противостояние, как может быть иначе?
А теперь мысленно в Москву. «Интересно, а этот на лестничной площадке — он за Путина? А кто живет за второй дверью?» Что уж говорить и других этажах.
Появилось видео, как жителей многоэтажек собрали какие-то пузатые мужички в форме и что-то объясняют — из толкучки доносятся вопросы — “А что делать тому, у кого трое детей?” — “Пусть приходит в военкомат и получит справку, что от службы освобождён!” Ура, думает спросившая мамаша, и отваливается — дальше это уже не её проблема! “А тем, у кого двое?” “А тем, у кого ребенок — инвалид?” — всё это уже тонет в радости первой — отмазалась!
А эти твари училки, которые с наслаждением нацепили на себя красные повязки и бегают по подъездам своих бывших учеников — как сладостно оказаться в такой ситуации палачом, а не жертвой! Как быстро они опять нырнули в форму НКВД!
И в бегстве каждый за себя — вижу я по фоткам из аэропортов. Каждый сосредоточенно смотрит в телефон.
“Променяли протест на гламур” — Олег Утицин.
Воображали себя европейцами, а потому — вне российской политики. Снимали на телефон тех, кого волокли в автозаки.
Выходит, что дагестанцы и чеченцы, например, до сих пор сохранили единение хотя бы по признаку нацменства. То есть — они же до сих пор в составе РФ, а значит — до сих пор нацмены в своей стране. Но это их сейчас и спасло. “Нас слишком мало, чтобы укладывать мясом дороги в Украине!”
А русских не объединило даже такое горе!
Какой наивной я теперь кажусь себе, за то, что думала, будто этих людей могут объединить массовые увольнения врачей, или повышение пенсионного возраста, или смена Конституции, или вечное правление Путина! Ха-ха-ха!
ВОЙНА! Их не объединила даже ВОЙНА!
Помните эту фразу: вчера я не вышел за врачей, потому что я не врач, потом еще за кого-то, а сегодня пришли за мной — и выходить за меня уже было некому.
Так вот самое страшное осознание у меня произошло совершенно противоположное: что Я уже не хочу выходить НИ ЗА КОГО.
Я больше не хочу воевать за чью-то свободу, права и справедливость.
Потому что это и есть СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДЛЯ НИХ.