«Ну, надо так надо, первый раз, что ли…»
24 августа, 2020 11:25 дп
Мэйдэй
Игорь Бродский поделился
Специалисты интернациональной скорой помощи.
Или раз на раз не приходится.
Владимир Снегирев:
Из истории отравлений.
Официально считается, что после Сталина и раннего Хрущева внесудебные расправы в наших спецслужбах уже не практиковались. Но на самом деле это не так. Самый громкий случай – уничтожение афганского лидера Хафизуллы Амина. Правда, он и сам запятнал себя кровью, приказав задушить подушками своего учителя Тараки – того самого, который взошел на трон после совершения т.н. «апрельской революции» в 1978 году.
Амин сильно не понравился Кремлю и, в частности, Леониду Ильичу Брежневу. Лубянские ребята, смекнув в чем дело, быстро слепили из него «агента ЦРУ» и теперь дело оставалось за малым. И ведь, действительно – «за малым», если учесть, что главный руководитель Афганистана был плотно окружен советниками из СССР. Их было великое множество – по линии КГБ, Минобороны, ЦК КПСС, МИДа и других ведомств. Его день и ночь сопровождали советские военные врачи, его пищу вначале пробовали наши диетологи, а за личной охраной присматривал офицер 9-го управления КГБ (ныне – ФСО).
Став осенью 1979 года первым лицом, Амин немедленно запросил у Москвы официальный визит и встречу с Брежневым. Конечно, «опекуны» пообещали.
Однако дальше начинается цепь загадок и нелепостей.
К декабрю в Москве созрело окончательное решение: этого человека надо убрать. Ну, надо так надо, первый раз, что ли… Стали думать – как?
Отчего-то принялись рассматривать самые безумные варианты. Прислали в Кабул снайпера. Изучали возможность закладки мин большой мощности по маршрутам следования его автомобиля. Крупный лубянский генерал, командированный в Афганистан, предложил самоубийственный вариант: он во время личной встречи с Амином в его резиденции выстрелит в диктатора из пистолета, ну а дальше – как получится. Хотя ясно было, что получилось бы из генерала решето. Отказались.
Время шло, советское руководство нервничало. И тут внезапно помог случай. Главный представитель КГБ в Кабуле генерал Богданов в числе вновь прибывших офицеров спецназа «Зенит» углядел своего знакомого – тот раньше готовился в нелегалы, а заодно проявил себя, как искусный кулинар. С нелегальной разведкой, видно, не сложилось, потому и загремел сейчас в Кабул. Решение созрело мгновенно. Как раз в те дни Амин попросил советских товарищей прислать ему хорошего личного повара.
«Зенитовца» немедленно отправили обратно в Москву, где молниеносно оформили по линии Госкомитета по внешним экономическим связям, как профессионального повара, соорудили ему соответствующую легенду и уже спустя неделю тот опять появился в Кабуле и был представлен Амину, как его личный и надежный повар.
13 декабря «повар» подмешал в кока-колу специально доставленное из Москвы «спецсредство». Хафизулла Амин и его племянник Асадулла, возглавлявший афганскую госбезопасность, охотно выпили колу. Считалось, что яд должен был подействовать через пять-шесть часов. Этого времени хватало «повару, чтобы укрыться в нашем посольстве.
Однако, случился конфуз. Напичканный ядом Хафизулла Амин не почувствовал даже легкого недомогания. С Асадуллой было интереснее: его ночью увезли в госпиталь, где ничего не подозревавшие советские врачи промыли ему желудок, а затем «для дальнейшего лечения» отправили в Москву (откуда он уже никогда не вернулся). Оба афганца были уверены, что это обычное пищевое отравление.
Богданов доложил разъяренному шефу разведки Крючкову, что, по-видимому, американская кока-кола нейтрализовала действие «спецсредства».
Вторую попытку предприняли 27 декабря – во время обеда, на который Амин пригласил все свое ближайшее окружение. Теперь «повар» удобрил своим ядом суп, причем, видимо, на этот раз не поскупился. Потому что спустя час одни участники застолья корчились от болей в животе на коврах, а другие плотно задружили с унитазом. Сам Амин тоже почувствовал себя худо.
Но и тут чрезмерная конспирация сыграла с отравителями злую шутку. Не ведавшие о спецоперации советские военные врачи поспешили во дворец, чтобы оказать «товарищу Амину» экстренную медпомощь. В ход пошли капельницы, лекарства…
А еще через несколько часов, когда диктатор едва пришел в себя, на его дворец обрушился шквал огня. Началась операция «Шторм-333». Недотравленного до конца руководителя Афганистана решили добить силовыми методами. Кстати, в ходе штурма дворца Тадж-Бек погиб и один из военврачей, спасавших Амина, полковник Виктор Кузнеченков.
Бой на окраине Кабула еще продолжался, когда Богданову из Москвы позвонил по закрытой связи Крючков. «По первой строке надо кончать», — условным кодом сказал начальник разведки, дав понять, что живой Амин им не нужен.
Что было дальше, все мы знаем. Была долгая, кровопролитная война. Почти десять лет. А подробности, предшествующие отравлению и штурму, изложены в книге «Вирус «А», которую я написал в соавторстве с полковником внешней разведки и участником тех событий Валерием Самуниным.
На фото дворец Тадж-Бек, где все это случилось и где затем располагался штаб нашей 40-й армии, я снимал его в 2003 году.
Мэйдэй
Игорь Бродский поделился
Специалисты интернациональной скорой помощи.
Или раз на раз не приходится.
Владимир Снегирев:
Из истории отравлений.
Официально считается, что после Сталина и раннего Хрущева внесудебные расправы в наших спецслужбах уже не практиковались. Но на самом деле это не так. Самый громкий случай – уничтожение афганского лидера Хафизуллы Амина. Правда, он и сам запятнал себя кровью, приказав задушить подушками своего учителя Тараки – того самого, который взошел на трон после совершения т.н. «апрельской революции» в 1978 году.
Амин сильно не понравился Кремлю и, в частности, Леониду Ильичу Брежневу. Лубянские ребята, смекнув в чем дело, быстро слепили из него «агента ЦРУ» и теперь дело оставалось за малым. И ведь, действительно – «за малым», если учесть, что главный руководитель Афганистана был плотно окружен советниками из СССР. Их было великое множество – по линии КГБ, Минобороны, ЦК КПСС, МИДа и других ведомств. Его день и ночь сопровождали советские военные врачи, его пищу вначале пробовали наши диетологи, а за личной охраной присматривал офицер 9-го управления КГБ (ныне – ФСО).
Став осенью 1979 года первым лицом, Амин немедленно запросил у Москвы официальный визит и встречу с Брежневым. Конечно, «опекуны» пообещали.
Однако дальше начинается цепь загадок и нелепостей.
К декабрю в Москве созрело окончательное решение: этого человека надо убрать. Ну, надо так надо, первый раз, что ли… Стали думать – как?
Отчего-то принялись рассматривать самые безумные варианты. Прислали в Кабул снайпера. Изучали возможность закладки мин большой мощности по маршрутам следования его автомобиля. Крупный лубянский генерал, командированный в Афганистан, предложил самоубийственный вариант: он во время личной встречи с Амином в его резиденции выстрелит в диктатора из пистолета, ну а дальше – как получится. Хотя ясно было, что получилось бы из генерала решето. Отказались.
Время шло, советское руководство нервничало. И тут внезапно помог случай. Главный представитель КГБ в Кабуле генерал Богданов в числе вновь прибывших офицеров спецназа «Зенит» углядел своего знакомого – тот раньше готовился в нелегалы, а заодно проявил себя, как искусный кулинар. С нелегальной разведкой, видно, не сложилось, потому и загремел сейчас в Кабул. Решение созрело мгновенно. Как раз в те дни Амин попросил советских товарищей прислать ему хорошего личного повара.
«Зенитовца» немедленно отправили обратно в Москву, где молниеносно оформили по линии Госкомитета по внешним экономическим связям, как профессионального повара, соорудили ему соответствующую легенду и уже спустя неделю тот опять появился в Кабуле и был представлен Амину, как его личный и надежный повар.
13 декабря «повар» подмешал в кока-колу специально доставленное из Москвы «спецсредство». Хафизулла Амин и его племянник Асадулла, возглавлявший афганскую госбезопасность, охотно выпили колу. Считалось, что яд должен был подействовать через пять-шесть часов. Этого времени хватало «повару, чтобы укрыться в нашем посольстве.
Однако, случился конфуз. Напичканный ядом Хафизулла Амин не почувствовал даже легкого недомогания. С Асадуллой было интереснее: его ночью увезли в госпиталь, где ничего не подозревавшие советские врачи промыли ему желудок, а затем «для дальнейшего лечения» отправили в Москву (откуда он уже никогда не вернулся). Оба афганца были уверены, что это обычное пищевое отравление.
Богданов доложил разъяренному шефу разведки Крючкову, что, по-видимому, американская кока-кола нейтрализовала действие «спецсредства».
Вторую попытку предприняли 27 декабря – во время обеда, на который Амин пригласил все свое ближайшее окружение. Теперь «повар» удобрил своим ядом суп, причем, видимо, на этот раз не поскупился. Потому что спустя час одни участники застолья корчились от болей в животе на коврах, а другие плотно задружили с унитазом. Сам Амин тоже почувствовал себя худо.
Но и тут чрезмерная конспирация сыграла с отравителями злую шутку. Не ведавшие о спецоперации советские военные врачи поспешили во дворец, чтобы оказать «товарищу Амину» экстренную медпомощь. В ход пошли капельницы, лекарства…
А еще через несколько часов, когда диктатор едва пришел в себя, на его дворец обрушился шквал огня. Началась операция «Шторм-333». Недотравленного до конца руководителя Афганистана решили добить силовыми методами. Кстати, в ходе штурма дворца Тадж-Бек погиб и один из военврачей, спасавших Амина, полковник Виктор Кузнеченков.
Бой на окраине Кабула еще продолжался, когда Богданову из Москвы позвонил по закрытой связи Крючков. «По первой строке надо кончать», — условным кодом сказал начальник разведки, дав понять, что живой Амин им не нужен.
Что было дальше, все мы знаем. Была долгая, кровопролитная война. Почти десять лет. А подробности, предшествующие отравлению и штурму, изложены в книге «Вирус «А», которую я написал в соавторстве с полковником внешней разведки и участником тех событий Валерием Самуниным.
На фото дворец Тадж-Бек, где все это случилось и где затем располагался штаб нашей 40-й армии, я снимал его в 2003 году.