Новый год в глухой провинции у моря
31 декабря, 2018 11:06 пп
PHIL SUZEMKA
«И от цезаря подальше и от вьюги». Московская зима в очередной раз достала. Когда-то очень давно я ехал вечером в метель под Новый год в троллейбусе из универа по проспекту Вернадского. Никого в троллике не было, кроме меня и ещё — несчастного негра, который продрог всей своей конголезской шкурой, бья на остановке одной чёрной ногой об другую такую же. Не поручусь, что они не почернели у него от холода.
Мы вместе подошли к аппарату кидать мелочь и выкручивать билеты. Замерзшей ладонью я показал попутчику, что он может сделать это первым. Негр оценил моё транспортное благородство. Ему захотелось что-то сказать аборигену, то есть, мне на ещё недавно неведомом для него языке. Негр вздел заледеневшие глаза к потолку, подумал, вспомнил, разулыбался и произнёс: «Ох ты, плыять, мадужка-зыма!». Я растрогался и, возможно, из благодарности к случайному товарищу за такую его добровольную пытку, как постижение русского с проклятой ментальностью носителей последнего, в порыве троллейбусного товарищества тут же невзлюбил «мадужка-зыма» примерно так же, как и он.
Мне не нужно крокодилов в речке Конго. Мне и розовых фламинго не надо: знаю я этот биоценоз! — только засмотришься на фламингу-другую, как тут-то тебя крокодил за ногу и сцапает!
Но и «мадужка-зыма» меня ухайдакала. Я не знаю, откуда и на каких когалымских оленях Санта Сергеевич Собянин тащит в Москву свои реагенты. Но мне в моём любимом городе зимой вообще никак. И я решил снова уехать. Ненадолго. В Монтенегро. В город Бар. Где живут люди, которых я люблю. Не сказать, чтоб в других городах и странах таких не водилось. Не! Всё норм.
Но, блин! Какой же это драйв — тридцать первого декабря ходить по сухим чистым улицам при плюс пятнадцати! Пить вино с брускеттами, глядеть на волны, договариваться о завтрашнем выходе в море, думать о том, насколько тебя хватит, когда прыгнешь за борт…
***
В общем, я в Баре. Ненадолго, конечно, но всё-таки. Спасибо всем тем, кто мне позволил это сделать там, в Москве, и не меньше спасибо — принявшим меня с радостью здесь. Happy New Year, Folks!
PHIL SUZEMKA
«И от цезаря подальше и от вьюги». Московская зима в очередной раз достала. Когда-то очень давно я ехал вечером в метель под Новый год в троллейбусе из универа по проспекту Вернадского. Никого в троллике не было, кроме меня и ещё — несчастного негра, который продрог всей своей конголезской шкурой, бья на остановке одной чёрной ногой об другую такую же. Не поручусь, что они не почернели у него от холода.
Мы вместе подошли к аппарату кидать мелочь и выкручивать билеты. Замерзшей ладонью я показал попутчику, что он может сделать это первым. Негр оценил моё транспортное благородство. Ему захотелось что-то сказать аборигену, то есть, мне на ещё недавно неведомом для него языке. Негр вздел заледеневшие глаза к потолку, подумал, вспомнил, разулыбался и произнёс: «Ох ты, плыять, мадужка-зыма!». Я растрогался и, возможно, из благодарности к случайному товарищу за такую его добровольную пытку, как постижение русского с проклятой ментальностью носителей последнего, в порыве троллейбусного товарищества тут же невзлюбил «мадужка-зыма» примерно так же, как и он.
Мне не нужно крокодилов в речке Конго. Мне и розовых фламинго не надо: знаю я этот биоценоз! — только засмотришься на фламингу-другую, как тут-то тебя крокодил за ногу и сцапает!
Но и «мадужка-зыма» меня ухайдакала. Я не знаю, откуда и на каких когалымских оленях Санта Сергеевич Собянин тащит в Москву свои реагенты. Но мне в моём любимом городе зимой вообще никак. И я решил снова уехать. Ненадолго. В Монтенегро. В город Бар. Где живут люди, которых я люблю. Не сказать, чтоб в других городах и странах таких не водилось. Не! Всё норм.
Но, блин! Какой же это драйв — тридцать первого декабря ходить по сухим чистым улицам при плюс пятнадцати! Пить вино с брускеттами, глядеть на волны, договариваться о завтрашнем выходе в море, думать о том, насколько тебя хватит, когда прыгнешь за борт…
В общем, я в Баре. Ненадолго, конечно, но всё-таки. Спасибо всем тем, кто мне позволил это сделать там, в Москве, и не меньше спасибо — принявшим меня с радостью здесь. Happy New Year, Folks!