«Но есть желающие надеть на себя большую страну, которой уже нет…»
13 ноября, 2022 12:26 пп
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский, 8 декабрь 2016 г.:
О распаде СССР.
Большую часть свой жизни я прожил в СССР, я не грущу сегодня и не радуюсь.
Я никогда не был на Камчатке, в Таджикистане, в Пярну… я даже в Подольске ни разу не был, хотя до него рукой подать.
Один человек не может съесть две курицы, но есть желающие надеть на себя большую страну, которой уже нет, а в меньшей им неуютно. Они готовы оседлать под себя Гагарина и ледокол «Ленин», готовы насмерть стоять за Мавзолей с его содержимым, особенно в этом преуспели тридцатилетние менеджеры по продаже чипсов и «Бабкиных семечек».
В армии я дружил с таджиками, они работали на вещевом складе и в сапожной мастерской, они рассказали мне тогда, что Самарканд и Бухара — не узбекские города, им было не все равно.
Я в армии нашел (как мне казалось) еврея, в нашем полку он (по документам) был один. Я пришел к нему и сказал: «Здравствуй, брат!», надеясь на поддержку, но он ответил: «Я — тат» и чуть не набил мне морду.
Мой брат живет в Израиле, а дочь в Германии, и я не представляю, что мне придется воевать с Гейропой или с израильской военщиной.
У меня нет братьев в Крыму, я не хочу помогать Мозамбику и Венесуэле. Я хочу, чтобы моя страна помогала больному ребенку и бабушке из соседнего подъезда.
В нашем прошлом, по большому счету, ничего хорошего не было, кроме молодости и живых родителей.
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский, 8 декабрь 2016 г.:
О распаде СССР.
Большую часть свой жизни я прожил в СССР, я не грущу сегодня и не радуюсь.
Я никогда не был на Камчатке, в Таджикистане, в Пярну… я даже в Подольске ни разу не был, хотя до него рукой подать.
Один человек не может съесть две курицы, но есть желающие надеть на себя большую страну, которой уже нет, а в меньшей им неуютно. Они готовы оседлать под себя Гагарина и ледокол «Ленин», готовы насмерть стоять за Мавзолей с его содержимым, особенно в этом преуспели тридцатилетние менеджеры по продаже чипсов и «Бабкиных семечек».
В армии я дружил с таджиками, они работали на вещевом складе и в сапожной мастерской, они рассказали мне тогда, что Самарканд и Бухара — не узбекские города, им было не все равно.
Я в армии нашел (как мне казалось) еврея, в нашем полку он (по документам) был один. Я пришел к нему и сказал: «Здравствуй, брат!», надеясь на поддержку, но он ответил: «Я — тат» и чуть не набил мне морду.
Мой брат живет в Израиле, а дочь в Германии, и я не представляю, что мне придется воевать с Гейропой или с израильской военщиной.
У меня нет братьев в Крыму, я не хочу помогать Мозамбику и Венесуэле. Я хочу, чтобы моя страна помогала больному ребенку и бабушке из соседнего подъезда.
В нашем прошлом, по большому счету, ничего хорошего не было, кроме молодости и живых родителей.