«Но была у Харикова мечта, он хотел японку…»
20 ноября, 2022 4:31 пп
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский.
Девиации Харикова. Продолжение.
Хариков не всегда был таким. В детстве он был пионером, собирал макулатуру и пел в ансамбле Всесоюзного радио под управлением Попова. В солисты не вышел, сидел в баритонах и не кашлял, но душа его тянулась к прекрасному, он желал одну девочку-сопрано из Звездного городка. Она была китаянкой, а папа ее был дублером первого китайского космонавта Ян Ливэя. Когда Ян полетел, девочка уехала, и Харикову остался на память только ее галстук и значок Мао Дзе Дуна с бабьим лицом.
Тяга к Китаю у него была наследственной, его мама работала в ресторане «Пекин» бухгалтером, и много лет он поедал там после школы трубача, тухлые черные яйца и свиные ушки.
Так с годами он и доскакал до китайского публичного дома на Балтийской, где у него был большой подвал, арендованный китайцами под культурный центр для соотечественников. Там шили «Эскаду» и «Кавалли» и трахались в ночную смену, но только для своих. Кстати, швеи и дамы досуга были в одном лице. Из русских там принимали только Харикова, как арендодателя, начальника милиции управы «Свиблово» и одного отставника из ГРУ.
Но была у Харикова мечта, он хотел японку, а японки были только в посольстве и корпункте коммунистической газеты «Асахи». Но кроме Ларисы Рубальской, работающей там переводчицей, его там никто не хотел, а он не хотел Ларису, хотя она очень милая женщина.
Но однажды ему повезло, он был на опере «Чио-Чио-Сан» в Большом и познакомился в очереди в туалет с одним мужиком, аспирантом-японцем из ИСАА, и тот пригласил его к себе в общагу пить сакэ, там все и случилось. Хариков очень волновался, ведь он ничего не знал о Стране восходящего солнца, кроме собаки Хатико, символа преданности и верности в Японии, и это его подвело.
Продолжение следует…
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский.
Девиации Харикова. Продолжение.
Хариков не всегда был таким. В детстве он был пионером, собирал макулатуру и пел в ансамбле Всесоюзного радио под управлением Попова. В солисты не вышел, сидел в баритонах и не кашлял, но душа его тянулась к прекрасному, он желал одну девочку-сопрано из Звездного городка. Она была китаянкой, а папа ее был дублером первого китайского космонавта Ян Ливэя. Когда Ян полетел, девочка уехала, и Харикову остался на память только ее галстук и значок Мао Дзе Дуна с бабьим лицом.
Тяга к Китаю у него была наследственной, его мама работала в ресторане «Пекин» бухгалтером, и много лет он поедал там после школы трубача, тухлые черные яйца и свиные ушки.
Так с годами он и доскакал до китайского публичного дома на Балтийской, где у него был большой подвал, арендованный китайцами под культурный центр для соотечественников. Там шили «Эскаду» и «Кавалли» и трахались в ночную смену, но только для своих. Кстати, швеи и дамы досуга были в одном лице. Из русских там принимали только Харикова, как арендодателя, начальника милиции управы «Свиблово» и одного отставника из ГРУ.
Но была у Харикова мечта, он хотел японку, а японки были только в посольстве и корпункте коммунистической газеты «Асахи». Но кроме Ларисы Рубальской, работающей там переводчицей, его там никто не хотел, а он не хотел Ларису, хотя она очень милая женщина.
Но однажды ему повезло, он был на опере «Чио-Чио-Сан» в Большом и познакомился в очереди в туалет с одним мужиком, аспирантом-японцем из ИСАА, и тот пригласил его к себе в общагу пить сакэ, там все и случилось. Хариков очень волновался, ведь он ничего не знал о Стране восходящего солнца, кроме собаки Хатико, символа преданности и верности в Японии, и это его подвело.
Продолжение следует…