«Никто никогда не назовёт его презрительно художником…»
9 декабря, 2022 6:43 пп
Мэйдэй
Игорь Поночевный:
Чем Сан-Франциско отличается от Санкт-Петербурга? Да очень просто.
Если в Санкт-Петербурге говоришь, что ты художник, то все смотрят на тебя с восторгом и восхищением, а красивые женщины мечтают тебе отдаться, чтобы их нарисовали, и потом они будут висеть в Русском музее или Третьяковской Галерее, как Канат Ибрагимов. Но если говоришь, что ты маляр, то все смотрят на тебя, как на говно. В Сан-Франциско все наоборот.
Если говоришь, что ты художник, то все пожимают плечами. Подумаешь, невидаль? Всякий бездельник и хиппи, который не выучился ни на какую полезную профессию, кроме философа, называет себя artist. В Сан-Франциско их как грязи. Они курят траву или едят грибы, живут в сквотах в Окланде и красят всякую абстрактную мазню, которую никто не покупает.
Другое дело, когда ты говоришь, что маляр — тут все смотрят на тебя с величайшим уважением. Люди труда в Америке в большом почете. Редкий маляр в Сан-Франциско не имеет своего дома, а дома тут от миллиона долларов.
Маляр приезжает на объект на своем траке, стопятидесятом Форде. Он в комбинезоне, грубых ботинках и с усами. Неторопливо вынимает инструмент: ткань, чтобы постелить на пол и тейп, чтобы на запачкать ничего вокруг, лестницы, палки, валики, кисти, ведра. Переодевается. И скоро принимается за покраску, которую делает раз в десять быстрее и качественнее любого неспециалиста.
Ему хорошо платят и крепко пожимают руку. Его хвалят и рекомендуют своим друзьям, как высококлассного профессионала. Никто никогда не назовет его презрительно художником.
Поэтому свои холсты он пишет тайно и под псевдонимом, по вечерам и выходным, вдали от людских глаз и насмешливой критики. Потому, что он все-таки маляр, painter, а не какой-то artist, прости господи…
Мэйдэй
Игорь Поночевный:
Чем Сан-Франциско отличается от Санкт-Петербурга? Да очень просто.
Если в Санкт-Петербурге говоришь, что ты художник, то все смотрят на тебя с восторгом и восхищением, а красивые женщины мечтают тебе отдаться, чтобы их нарисовали, и потом они будут висеть в Русском музее или Третьяковской Галерее, как Канат Ибрагимов. Но если говоришь, что ты маляр, то все смотрят на тебя, как на говно. В Сан-Франциско все наоборот.
Если говоришь, что ты художник, то все пожимают плечами. Подумаешь, невидаль? Всякий бездельник и хиппи, который не выучился ни на какую полезную профессию, кроме философа, называет себя artist. В Сан-Франциско их как грязи. Они курят траву или едят грибы, живут в сквотах в Окланде и красят всякую абстрактную мазню, которую никто не покупает.
Другое дело, когда ты говоришь, что маляр — тут все смотрят на тебя с величайшим уважением. Люди труда в Америке в большом почете. Редкий маляр в Сан-Франциско не имеет своего дома, а дома тут от миллиона долларов.
Маляр приезжает на объект на своем траке, стопятидесятом Форде. Он в комбинезоне, грубых ботинках и с усами. Неторопливо вынимает инструмент: ткань, чтобы постелить на пол и тейп, чтобы на запачкать ничего вокруг, лестницы, палки, валики, кисти, ведра. Переодевается. И скоро принимается за покраску, которую делает раз в десять быстрее и качественнее любого неспециалиста.
Ему хорошо платят и крепко пожимают руку. Его хвалят и рекомендуют своим друзьям, как высококлассного профессионала. Никто никогда не назовет его презрительно художником.
Поэтому свои холсты он пишет тайно и под псевдонимом, по вечерам и выходным, вдали от людских глаз и насмешливой критики. Потому, что он все-таки маляр, painter, а не какой-то artist, прости господи…