«Ни в страну Вечного Дзена не въехать, ни в Сейсчастье не попасть…»
15 ноября, 2021 11:45 дп
Инна Сергеевна
Инна Сергеевна:
В путешествии к себе при помощи растений силы тяжелее всего приходилось тем, кто всё привык контролировать и кичиться своими формальными знаниями о мироустройстве.
Самый фраппированный оказался немногословный банкир. Брутальный альфа самец из девяностых опешил от увиденного мощнее психолога, айтишников и бизнеследи.
До путешествия он излучал уверенность и непоколебимость.
После первого трипа с панической атакой, засобирался домой.
Около входа в бунгало мы пересеклись, он спросил что-то про проводника, я ответила, что не знаю, где он.
Посмотрела ему в глаза… у меня сенсорные настройки от природы не как у людей, и чувствительность без энтеогенов позволяет сканировать всё без слов. Я ощутила, что человек ищет повод, чтоб остаться и одновременно хочет сбежать. Сбежать от себя. Да разве купишь такой билет? В страну безмятежности визу беглецам от себя не дают, эти ребята везде- под санкциями. Ни страну Вечного Дзена не въехать, ни в Сейсчастье не попасть, остаётся с призраками из прошлого бродить по стране Боли и Рефлексий.
Банкира будто изнутри рвали на части две субличности, рвали так жестоко, что даже каменное выражение лица не скрывало кровавой куликовской битвы.
Сейчас все стали блогерами, коучами и психологами. Всё знают, что нельзя быть токсик, нарушать чужие границы, и нужно работать с травмой по запросу. Но мне в этот момент почему-то стало начхать на придуманные условности, и я, как человек проводивший большое количество людей в таких путешествиях, сказала:
— Можно сбежать от своих страхов и боли. А смысл? Всё равно житья не дадут. Может, первый раз в жизни пойти до конца?
Лицо банкира надо было фотопротоколировать. За секунду он испытал эмоции в стиле:
-Ты кто? Тебя спрашивали?
До:
— Пожалуй, есть смысл.
Мы долго говорили о том, что каждый из нас видел.
Я понимала, что человеку, первый раз вышедшему за пределы тела и чётко осознавшему, что его реальность, на которую он молился и в которой был королем, не единственная, тяжко.
Раненое Эго в ужасе пытается втащить его назад, туда, где был двоичный код матрицы, где можно было играть по понятным правилам. Доминировать, унижать слабых, расталкивать конкурентов, выбивать своё место под солнцем, идти по головам, бизнес — ничего личного.
Давить конкурентов — ясный алгоритм, а что делать, когда ты понял, что нет здесь конкурентов, что ты и они суть одно? Что всё вокруг — ты.
— Никогда бы не поверил, но настоящий ад, отказаться в шкуре людей, которых ты когда-то уничтожал. Все шесть часов был ими. Ад — отчётливо понимать все шесть часов, какое ты дерьмо.
В этот момент суровый джентльмен вдруг выдохнул, будто выплюнул из себя черный сгусток своего псевдо-мачизма и замер.
Это было похоже на момент из сказки » Снежная Королева», где у Кая выпал из глаза осколок зеркала троллей, и мальчик снова обрёл давно потерянные чувства.
Он тяжело выдохнул, морщины разгладились, на глазах появились слезы.
Он отвернулся.
Я вспомнила, как этот обряд первый раз проходил мой отец и ещё один министр Якутии. Тогда и они плакали, оба позже оставили свои посты, увидев в своем трипе ровно то же, о чем говорил банкир.
Самое поразительное для него оказался опыт проживания в женском теле.
Он был своей первой женой. Брак давно распался. Он кутил с дорогими кокотками, бил супругу и авторитарно объяснял ей, что ему по статусу положены гаремы, а ее время вышло, должна почитать за счастье быть на солидном содержании и иметь возможность обслуживать его высочество.
В путешествии, оказавшись сначала на месте разоренных им конкурентов, а потом пережив все побои жены в её теле, он плакал и выл от боли.
Паническая атака случилась именно тогда, когда он переживал, каково это, когда тебя избивает озверевший пьяный любимый на две головы выше тебя, а ты беспомощно корчишься на полу и умоляешь не добивать, потому что смотрят дети.
Огромная машина, гора самоуверенности и душного пафоса рыдала от дикой боли, которую когда-то из-за него пережили близкие люди.
Мы долго говорили об этом. Я понимала этот ужас.
Что такое семейное насилие я узнала совсем мелкой.
Тогда идеальные отношения некогда любивших друг друга людей разладились и планомерно превратились в ад.
Что такое, когда твою маму бьют, а ты в ужасе, рыдая, стоя в крови, не понимаешь, как это остановить, я узнала в четыре.
Позже мне не помогали ни годы терапии с лучшими специалистами, чтоб понять и простить, ни личные попытки принять христианскую доктрину смирения, с этим у меня всегда было худо.
Всё было мимо. Стирать такие картинки мозг отказывался начисто, будто навечно впечатав это в память. И это стильно отравляло жизнь.
Только досконально изучив все протоколы лечения и попробовав на себе псилоцибины, я, как самый жестокий травматик, убрала у себя всё.
Мы обязательно поговорим про это в эфире, (я выложу отдельным текстом самые современные исследования на эту тему), но когда ты в расширенном состоянии сознания видишь картину под всеми углами, и можешь пережить самый страшный и болезненный опыт через других участников конфликта, побывав ими и чётко проживая, почему так поступал тот или иной человек, тебя отпускает раз и навсегда.
Интересно, как меняется потом реальность, когда страшная травма исчезает. Это высвобождает невероятное количество энергии, которое уходило на обиды, жалость к себе или злость и вечные проигрывания в памяти всяких: «А вот если бы…»
Мы говорили с банкиром часа четыре на тему того, как его бил отец, как он приходил свое дикое расчеловечивание в интернете и учился с детства отключать чувства, чтобы никогда не чувствовать боли.
Я вспомнила интервью, где машина для убийства тяжеловес Майк Тайсон делился опытом приема натурального психоделика диметилтриптамина, который он пробовал, находясь в мексиканской пустыне:
«Я не хочу, чтобы меня запомнили монстром. Человек, которым я был раньше, очень токсичен, он опасен для моей семьи. Он не заботился ни о ком.
Когда я принял это вещество, все резко изменилось. Я убил свое эго, и с того момента моя жизнь изменилась на 100 процентов.
Да, это звучит, как какой-то сценарий к фильму, но все так и есть. Сейчас я просыпаюсь с улыбкой и думаю: «А что вообще произошло?»
Мне не помог бог. Просто во мне погибло Эго.
В тот момент я почувствовал себя абсолютно нагим и испуганным, потому что все, что у меня было, — это мое эго.
Винтервью Sports Illustrated на вопрос, что я чувствую смотря на фотографии, где я молодой стою над нокаутированным соперником, я ответил:
— Странное чувство. Знаю, что человек на этой фотографии никогда бы не смог создать семью. Этот человек уничтожил все. И за это я ненавижу его.
Мои пристрастия к наркотикам, мои дикие сексуальные выходки, мои уличные драки и автомобильные аварии, все это -в прошлом, я все еще здесь, и теперь речь идет о том, чтобы сделать мою жизнь лучше.
Я благодарен за то, что существую и теперь живу совершенно другой жизнью.»
Инна Сергеевна
Инна Сергеевна:
В путешествии к себе при помощи растений силы тяжелее всего приходилось тем, кто всё привык контролировать и кичиться своими формальными знаниями о мироустройстве.
Самый фраппированный оказался немногословный банкир. Брутальный альфа самец из девяностых опешил от увиденного мощнее психолога, айтишников и бизнеследи.
До путешествия он излучал уверенность и непоколебимость.
После первого трипа с панической атакой, засобирался домой.
Около входа в бунгало мы пересеклись, он спросил что-то про проводника, я ответила, что не знаю, где он.
Посмотрела ему в глаза… у меня сенсорные настройки от природы не как у людей, и чувствительность без энтеогенов позволяет сканировать всё без слов. Я ощутила, что человек ищет повод, чтоб остаться и одновременно хочет сбежать. Сбежать от себя. Да разве купишь такой билет? В страну безмятежности визу беглецам от себя не дают, эти ребята везде- под санкциями. Ни страну Вечного Дзена не въехать, ни в Сейсчастье не попасть, остаётся с призраками из прошлого бродить по стране Боли и Рефлексий.
Банкира будто изнутри рвали на части две субличности, рвали так жестоко, что даже каменное выражение лица не скрывало кровавой куликовской битвы.
Сейчас все стали блогерами, коучами и психологами. Всё знают, что нельзя быть токсик, нарушать чужие границы, и нужно работать с травмой по запросу. Но мне в этот момент почему-то стало начхать на придуманные условности, и я, как человек проводивший большое количество людей в таких путешествиях, сказала:
— Можно сбежать от своих страхов и боли. А смысл? Всё равно житья не дадут. Может, первый раз в жизни пойти до конца?
Лицо банкира надо было фотопротоколировать. За секунду он испытал эмоции в стиле:
-Ты кто? Тебя спрашивали?
До:
— Пожалуй, есть смысл.
Мы долго говорили о том, что каждый из нас видел.
Я понимала, что человеку, первый раз вышедшему за пределы тела и чётко осознавшему, что его реальность, на которую он молился и в которой был королем, не единственная, тяжко.
Раненое Эго в ужасе пытается втащить его назад, туда, где был двоичный код матрицы, где можно было играть по понятным правилам. Доминировать, унижать слабых, расталкивать конкурентов, выбивать своё место под солнцем, идти по головам, бизнес — ничего личного.
Давить конкурентов — ясный алгоритм, а что делать, когда ты понял, что нет здесь конкурентов, что ты и они суть одно? Что всё вокруг — ты.
— Никогда бы не поверил, но настоящий ад, отказаться в шкуре людей, которых ты когда-то уничтожал. Все шесть часов был ими. Ад — отчётливо понимать все шесть часов, какое ты дерьмо.
В этот момент суровый джентльмен вдруг выдохнул, будто выплюнул из себя черный сгусток своего псевдо-мачизма и замер.
Это было похоже на момент из сказки » Снежная Королева», где у Кая выпал из глаза осколок зеркала троллей, и мальчик снова обрёл давно потерянные чувства.
Он тяжело выдохнул, морщины разгладились, на глазах появились слезы.
Он отвернулся.
Я вспомнила, как этот обряд первый раз проходил мой отец и ещё один министр Якутии. Тогда и они плакали, оба позже оставили свои посты, увидев в своем трипе ровно то же, о чем говорил банкир.
Самое поразительное для него оказался опыт проживания в женском теле.
Он был своей первой женой. Брак давно распался. Он кутил с дорогими кокотками, бил супругу и авторитарно объяснял ей, что ему по статусу положены гаремы, а ее время вышло, должна почитать за счастье быть на солидном содержании и иметь возможность обслуживать его высочество.
В путешествии, оказавшись сначала на месте разоренных им конкурентов, а потом пережив все побои жены в её теле, он плакал и выл от боли.
Паническая атака случилась именно тогда, когда он переживал, каково это, когда тебя избивает озверевший пьяный любимый на две головы выше тебя, а ты беспомощно корчишься на полу и умоляешь не добивать, потому что смотрят дети.
Огромная машина, гора самоуверенности и душного пафоса рыдала от дикой боли, которую когда-то из-за него пережили близкие люди.
Мы долго говорили об этом. Я понимала этот ужас.
Что такое семейное насилие я узнала совсем мелкой.
Тогда идеальные отношения некогда любивших друг друга людей разладились и планомерно превратились в ад.
Что такое, когда твою маму бьют, а ты в ужасе, рыдая, стоя в крови, не понимаешь, как это остановить, я узнала в четыре.
Позже мне не помогали ни годы терапии с лучшими специалистами, чтоб понять и простить, ни личные попытки принять христианскую доктрину смирения, с этим у меня всегда было худо.
Всё было мимо. Стирать такие картинки мозг отказывался начисто, будто навечно впечатав это в память. И это стильно отравляло жизнь.
Только досконально изучив все протоколы лечения и попробовав на себе псилоцибины, я, как самый жестокий травматик, убрала у себя всё.
Мы обязательно поговорим про это в эфире, (я выложу отдельным текстом самые современные исследования на эту тему), но когда ты в расширенном состоянии сознания видишь картину под всеми углами, и можешь пережить самый страшный и болезненный опыт через других участников конфликта, побывав ими и чётко проживая, почему так поступал тот или иной человек, тебя отпускает раз и навсегда.
Интересно, как меняется потом реальность, когда страшная травма исчезает. Это высвобождает невероятное количество энергии, которое уходило на обиды, жалость к себе или злость и вечные проигрывания в памяти всяких: «А вот если бы…»
Мы говорили с банкиром часа четыре на тему того, как его бил отец, как он приходил свое дикое расчеловечивание в интернете и учился с детства отключать чувства, чтобы никогда не чувствовать боли.
Я вспомнила интервью, где машина для убийства тяжеловес Майк Тайсон делился опытом приема натурального психоделика диметилтриптамина, который он пробовал, находясь в мексиканской пустыне:
«Я не хочу, чтобы меня запомнили монстром. Человек, которым я был раньше, очень токсичен, он опасен для моей семьи. Он не заботился ни о ком.
Когда я принял это вещество, все резко изменилось. Я убил свое эго, и с того момента моя жизнь изменилась на 100 процентов.
Да, это звучит, как какой-то сценарий к фильму, но все так и есть. Сейчас я просыпаюсь с улыбкой и думаю: «А что вообще произошло?»
Мне не помог бог. Просто во мне погибло Эго.
В тот момент я почувствовал себя абсолютно нагим и испуганным, потому что все, что у меня было, — это мое эго.
Винтервью Sports Illustrated на вопрос, что я чувствую смотря на фотографии, где я молодой стою над нокаутированным соперником, я ответил:
— Странное чувство. Знаю, что человек на этой фотографии никогда бы не смог создать семью. Этот человек уничтожил все. И за это я ненавижу его.
Мои пристрастия к наркотикам, мои дикие сексуальные выходки, мои уличные драки и автомобильные аварии, все это -в прошлом, я все еще здесь, и теперь речь идет о том, чтобы сделать мою жизнь лучше.
Я благодарен за то, что существую и теперь живу совершенно другой жизнью.»