Недотыкомка серая
17 ноября, 2022 1:23 пп
Наталья Троянцева
Наталья Троянцева:
ТРИУМФ БЕЗВОЛИЯ&КОЛЛАПС БЕССИЛИЯ
«Недотыкомка серая всё вокруг меня вьётся и вертится…» Перечитываю сочинения Фёдора Сологуба. Пересматриваю «Человек в футляре». Понимаю, что самым гениальным русским писателем 19 столетия был уроженец Малороссии Гоголь. Его герой Хлестаков, в самой сути фамилии которого содержится садомазо-доморощенное «хлестать», по имени Иван Александрович («…Александр Македонский был великим полководцем» – усмешливо намекает автор между прочим), Иван Хлестаков – «сосулька, тряпка» – держит в абсолютном, буквально мистическом, подчинении цвет провинциального города. Ибо – олицетворяет верховную власть.
Сюжет чеховского «Человека в футляре» аналогичен, только тут «сосулька и тряпка» – местная бездарь, которая уже не ревизует, а учит и «держит в страхе» цвет дореволюционной «образованщины». И снова – глухая провинция, из которой так жаждут вырваться в Москву три сестры, которые когда-то приготовляли пир на весь крещёный мир, ткали полотно и рождали богатырей, а теперь выходят замуж за Передоновых или становятся соломенными вдовами Тузенбахов. Беликов не воспроизводит потомства, плодовиты его послушные жертвы – и внезапно увековеченная память о знакомом, привычном источнике страха, изгоняющая, как бесов, прелесть малороссийского свободомыслия: невольного кочевника-учителя с сестрой. Бездетен и Передонов, «мелкий бес» дореволюционной эпохи, а вот потомство его ментального двойника – Сашеньки – обязательно пойдёт в ЧК, обнаружит себя среди з/к, а советская школа станет ломать учеников, подравнивая всех под идеологию «перевёрнутой церкви» и пошлейший образ «призрака коммунизма» будет виться и вертеться Лихом-Недотыкомкой в мистифицированном убожестве перманентно возобновляемой пошлости российского бытия.
Я всегда считала Путина абсолютным ничтожеством. Достаточно было просто смотреть на это неуклюжее, зажатое, рыхлое противное тело, которое не в силах скрыть никакой «Бриони» (и которое посмело оголиться, подтвердив своё подлинное реноме), чтобы понять, что внутри у этого существа – мерзость запустения. Интервью Сергея Пугачева Дмитрию Гордону я посмотрела год спустя после публикации. Похоже, он – единственный, кто смотрел на Путина ясно. И всё же – дружил! Понятно, что дружил покровительственно, снисходительно, упиваясь своим превосходством, надеясь быть всегда в выигрыше… Проиграл. Ставя на чьё-то ничтожество, играешь по его правилам. Всё ничтожество современного мира сыграло по правилам чужого ничтожества… Ничего удивительного. «…не иде на совет нечестивых». Отыгрывается теперь…
Передонов вооружился острым ножом и перерезал горло ближним. Путин хватается за нож-Кадыров, за кувалду-Пригожин. Передонов переехал в психушку, Беликов в могилу, и только Хлестаков ускакал в необъятные просторы почти осуществлённых реформ Александра Второго, убитого ещё не рождённым потомком передоновского двойника и своего тёзки Сашеньки.
Наталья Троянцева
Наталья Троянцева:
ТРИУМФ БЕЗВОЛИЯ&КОЛЛАПС БЕССИЛИЯ
«Недотыкомка серая всё вокруг меня вьётся и вертится…» Перечитываю сочинения Фёдора Сологуба. Пересматриваю «Человек в футляре». Понимаю, что самым гениальным русским писателем 19 столетия был уроженец Малороссии Гоголь. Его герой Хлестаков, в самой сути фамилии которого содержится садомазо-доморощенное «хлестать», по имени Иван Александрович («…Александр Македонский был великим полководцем» – усмешливо намекает автор между прочим), Иван Хлестаков – «сосулька, тряпка» – держит в абсолютном, буквально мистическом, подчинении цвет провинциального города. Ибо – олицетворяет верховную власть.
Сюжет чеховского «Человека в футляре» аналогичен, только тут «сосулька и тряпка» – местная бездарь, которая уже не ревизует, а учит и «держит в страхе» цвет дореволюционной «образованщины». И снова – глухая провинция, из которой так жаждут вырваться в Москву три сестры, которые когда-то приготовляли пир на весь крещёный мир, ткали полотно и рождали богатырей, а теперь выходят замуж за Передоновых или становятся соломенными вдовами Тузенбахов. Беликов не воспроизводит потомства, плодовиты его послушные жертвы – и внезапно увековеченная память о знакомом, привычном источнике страха, изгоняющая, как бесов, прелесть малороссийского свободомыслия: невольного кочевника-учителя с сестрой. Бездетен и Передонов, «мелкий бес» дореволюционной эпохи, а вот потомство его ментального двойника – Сашеньки – обязательно пойдёт в ЧК, обнаружит себя среди з/к, а советская школа станет ломать учеников, подравнивая всех под идеологию «перевёрнутой церкви» и пошлейший образ «призрака коммунизма» будет виться и вертеться Лихом-Недотыкомкой в мистифицированном убожестве перманентно возобновляемой пошлости российского бытия.
Я всегда считала Путина абсолютным ничтожеством. Достаточно было просто смотреть на это неуклюжее, зажатое, рыхлое противное тело, которое не в силах скрыть никакой «Бриони» (и которое посмело оголиться, подтвердив своё подлинное реноме), чтобы понять, что внутри у этого существа – мерзость запустения. Интервью Сергея Пугачева Дмитрию Гордону я посмотрела год спустя после публикации. Похоже, он – единственный, кто смотрел на Путина ясно. И всё же – дружил! Понятно, что дружил покровительственно, снисходительно, упиваясь своим превосходством, надеясь быть всегда в выигрыше… Проиграл. Ставя на чьё-то ничтожество, играешь по его правилам. Всё ничтожество современного мира сыграло по правилам чужого ничтожества… Ничего удивительного. «…не иде на совет нечестивых». Отыгрывается теперь…
Передонов вооружился острым ножом и перерезал горло ближним. Путин хватается за нож-Кадыров, за кувалду-Пригожин. Передонов переехал в психушку, Беликов в могилу, и только Хлестаков ускакал в необъятные просторы почти осуществлённых реформ Александра Второго, убитого ещё не рождённым потомком передоновского двойника и своего тёзки Сашеньки.