Не потерпит наш народ, чтобы русский хлеб душистый назывался словом «брот»…
21 ноября, 2019 11:38 дп
Seva Novgorodsev
Когда еще жил в Питере, удивлялся, как иностранцы нахваливают русский черный хлеб, часто слышал – «я мог бы только одним вашим хлебом питаться!» А у меня тогда от черного, ржаного случалась изжога, и я думал — вот иностранцы, странные какие. Теперь я сам иностранец, приезжаю в Россию и сразу прошу принести черного хлеба, с маслом.
С детства помню строки Сергея Михалкова «Нет! — сказали мы фашистам, не потерпит наш народ, чтобы русский хлеб душистый назывался словом «брот»».
В те суровые дни поэту было не до семантики, но, строго говоря, слово «хлеб» — персидское, есть оно и в древнегерманском — hleib. Похожие слова есть у финнов — «лейпа», у эстонцев — «лейб», но родоначальник – это средневековое слово hlaf, от которого произошел английский loaf — каравай.
На этом, с точки зрения одного моего приятеля, общность английского хлеба с общечеловеческой культурой и кончается. То, что продается в супермаркетах для широкого народного потребления, он называет «преступлением против человечества».
Я столь крайних взглядов не придерживаюсь, но этот хлеб не покупаю и бутербродов из него не стану есть даже в сильный голод.
То, что я ощущал интуитивно, как потребитель, теперь оформилось теоретически, научно и исторически. В 1961 году был изобретен новый технологический процесс хлебопечения, так называемый Chorleywood, по которому буханку хлеба, от начала до конца, от зачатия до рождения в нарезанном виде и упаковке производят за три с половиной часа
Понятно, что без большой химии такого не добьешься, в процессе применяют эмульсификторы, окислители, ферменты и консерванты.
Помню, как после одного из первых рейсов заграницу я привез своему приятелю, эстонскомоу гитаристу (Ivar Krull) запечатанную в пластик нарезанную буханку белейшего, мягчайшего хлеба. Ивару фирменная вещь нравилась, он его хранил на полке, но не ел, только проверял — зачерствело или нет. Буханка оставалась свежей — вот на Западе умеют! А потом, вдруг, белый хлеб стал зеленым, покрыывшись плесенью.
В последние годы, когда начали писать на тему «пища и здоровье» – люди потихоньку начали делиться впечатлениями, рассказывать, что после такого хлеба ощущение, будто кирпич проглотил.
Быть может, я напрасно рисую все черной краской, в нашем супермаркете был черный ржаной хлеб из Германии в вакуумной упаковке. Был хлеб фирмы «Деревенская Пекарня», основанной бывшим продюсером Русской Службы Би-би-си, Эндрью Уитли. Иногда встречались буханки, изготовленные по рецепту американского актера Теренса Стампа, который мне близок тем, что у него живот болит точь в точь как у меня.
Надо бы вспомнить итальянский хлеб «паньотте», который мы каждый день покупали в продуктовой лавке в Остии, под Римом, в годы эмиграции 1975-76 года, его я без вздоха умиления вспомнить не могу. Во Франции делают похожий деревенский хлеб — серый, ноздреватый, с толстой хрустящей коркой…
Примерно миль за двести, при подъезде к Великобритании, континентальный хлеб куда то исчезает.
Есть здесь одна фирма, которую я обхожу стороной из-за всего вышеописанного. По показателям в лондонском сити, по бизнес-плану, эта фирма — одна из самых успешных.
Последние лет двадцать пять ее акции ежегодно росли в цене в среднем на 40 процентов. Видимо, на столько же росли кирпичи в животе ее клиентов.
Откуда такой успех?
Как говорил молодой Новгородцев — организм устроен по наркологическому принципу.
К чему приучишь, то и будет просить.
Seva Novgorodsev
Когда еще жил в Питере, удивлялся, как иностранцы нахваливают русский черный хлеб, часто слышал – «я мог бы только одним вашим хлебом питаться!» А у меня тогда от черного, ржаного случалась изжога, и я думал — вот иностранцы, странные какие. Теперь я сам иностранец, приезжаю в Россию и сразу прошу принести черного хлеба, с маслом.
С детства помню строки Сергея Михалкова «Нет! — сказали мы фашистам, не потерпит наш народ, чтобы русский хлеб душистый назывался словом «брот»».
В те суровые дни поэту было не до семантики, но, строго говоря, слово «хлеб» — персидское, есть оно и в древнегерманском — hleib. Похожие слова есть у финнов — «лейпа», у эстонцев — «лейб», но родоначальник – это средневековое слово hlaf, от которого произошел английский loaf — каравай.
На этом, с точки зрения одного моего приятеля, общность английского хлеба с общечеловеческой культурой и кончается. То, что продается в супермаркетах для широкого народного потребления, он называет «преступлением против человечества».
Я столь крайних взглядов не придерживаюсь, но этот хлеб не покупаю и бутербродов из него не стану есть даже в сильный голод.
То, что я ощущал интуитивно, как потребитель, теперь оформилось теоретически, научно и исторически. В 1961 году был изобретен новый технологический процесс хлебопечения, так называемый Chorleywood, по которому буханку хлеба, от начала до конца, от зачатия до рождения в нарезанном виде и упаковке производят за три с половиной часа
Понятно, что без большой химии такого не добьешься, в процессе применяют эмульсификторы, окислители, ферменты и консерванты.
Помню, как после одного из первых рейсов заграницу я привез своему приятелю, эстонскомоу гитаристу (Ivar Krull) запечатанную в пластик нарезанную буханку белейшего, мягчайшего хлеба. Ивару фирменная вещь нравилась, он его хранил на полке, но не ел, только проверял — зачерствело или нет. Буханка оставалась свежей — вот на Западе умеют! А потом, вдруг, белый хлеб стал зеленым, покрыывшись плесенью.
В последние годы, когда начали писать на тему «пища и здоровье» – люди потихоньку начали делиться впечатлениями, рассказывать, что после такого хлеба ощущение, будто кирпич проглотил.
Быть может, я напрасно рисую все черной краской, в нашем супермаркете был черный ржаной хлеб из Германии в вакуумной упаковке. Был хлеб фирмы «Деревенская Пекарня», основанной бывшим продюсером Русской Службы Би-би-си, Эндрью Уитли. Иногда встречались буханки, изготовленные по рецепту американского актера Теренса Стампа, который мне близок тем, что у него живот болит точь в точь как у меня.
Надо бы вспомнить итальянский хлеб «паньотте», который мы каждый день покупали в продуктовой лавке в Остии, под Римом, в годы эмиграции 1975-76 года, его я без вздоха умиления вспомнить не могу. Во Франции делают похожий деревенский хлеб — серый, ноздреватый, с толстой хрустящей коркой…
Примерно миль за двести, при подъезде к Великобритании, континентальный хлеб куда то исчезает.
Есть здесь одна фирма, которую я обхожу стороной из-за всего вышеописанного. По показателям в лондонском сити, по бизнес-плану, эта фирма — одна из самых успешных.
Последние лет двадцать пять ее акции ежегодно росли в цене в среднем на 40 процентов. Видимо, на столько же росли кирпичи в животе ее клиентов.
Откуда такой успех?
Как говорил молодой Новгородцев — организм устроен по наркологическому принципу.
К чему приучишь, то и будет просить.