«Не по мне звонит этот школьный колокольчик…»
1 сентября, 2018 12:48 пп
Лена Пчёлкина
Я выпустилась из школы 31 год назад. И каждое первое сентября я радуюсь, что не по мне звонит этот школьный колокольчик.
Баночка.
Когда-то мне было семь лет, и когда-то я пошла в первый раз в первый класс. Я хотела. Стремилась и даже мечтала. Мечтала быть космонавтом, врачом, милиционером, героем, в конечном счёте.
Мне накупили канцелярских принадлежностей, ранец с грибом, и я отправилась куда положено.
Мою первую учительницу звали Лидия Ивановна Лаптикова. Она была безусловно запрещена женевской конвенцией по факту своего существования. Тот, кто надрачивал на героиню Алёнтовой в фильме «Завтра была война», вообще ничего не знает о среднем образовании.
И довольно скоро случился урок рисования.
Это такая х»йня, когда дети, довольно маленькие, не имея никаких навыков, окунают кисточку в баночку из под майонеза (он тогда был в банках) и рисуют что-то вечное, например дерево.
Собственно сам продукт был не очень важен. Важен был порядок, орднунг.
Все закончили рисовать, сдали ох»енный труд и поставили баночки на место. Вот с местом и случилась неприятность. Много позже, прочитав роман-исповедь Юрия Трифонова «Время и место», я поняла, что в его жизни тоже была баночка.
Лидия Иванова поменялась лицом, но к пруду топиться не побежала. Она встала прямо, как медуза Горгона, поджала губы и прогрохотала:
— Кто поставил банки не сюда?
Куда «не сюда» было не очень понятно, но нам было по семь лет, и все испугались. Нависая над детьми, которые больше соответствовали полотну “Партизаны перед казнью”, она вопрос повторила.
Меня учили говорить правду всем, кроме фашистов, белых и не в меру болтливой соседки, кроме того, преступление не предполагало высшую меру.
Я встала, признала вину и предложила переставить все неправильно положенные баночки на то место, которое мне укажут. Казалось бы инцидент исчерпан. Но садистке этого показалось мало.
— Ты дома тоже так делаешь? — спросила она. Ребёнок я очень поздний, мною много занимались, и язык был подвешен хорошо, и вокабуляр не страдал дефицитом.
Она меня привела в такое бешенство, что у меня случился первый приступ тахикардии. Я объяснила, что дома мы не моем майонезные баночки, не храним их — соответственно, специальных мест для их складирования у нас тоже нет.
Это во-первых, а во-вторых, что она, взрослый человек, хочет от меня? Ведь я уже предложила свои услуги по их передислокации. Более того, предложила перенести их сразу оптом. Тогда она сказала мне:
— Вон из класса! И обратно с родителями!
Тут у меня случился приступ мерцательной аритмии. Я раз и навсегда поняла, что такое состояние аффекта. То есть, термина я не знала, но хорошо запомнила состояние. Выходить я отказалась, а родителям предложила позвонить ей самой и объяснить причину их немедленного вызова.
— Тогда уйду я, — молвила Лидия Ивановна Лаптикова.
К моменту произнесения этой фразы половина детей уже были в страшном коматозе, а другая половина завидовала мёртвым. Поэтому её предложение было воспринято с таким энтузиазмом, что тут перепугалась она. И как-то замяла, и звонок спас.
Что я вынесла из этой истории 40-летней давности:
1. Майонез — это зло
2. Никогда не надо говорить правду, даже если тебя спрашивают который час
3. … и сон, который мне снится раза три в году — в котором я вешаю Лидию Ивановну Лаптикову.
Лена Пчёлкина
Я выпустилась из школы 31 год назад. И каждое первое сентября я радуюсь, что не по мне звонит этот школьный колокольчик.
Баночка.
Когда-то мне было семь лет, и когда-то я пошла в первый раз в первый класс. Я хотела. Стремилась и даже мечтала. Мечтала быть космонавтом, врачом, милиционером, героем, в конечном счёте.
Мне накупили канцелярских принадлежностей, ранец с грибом, и я отправилась куда положено.
Мою первую учительницу звали Лидия Ивановна Лаптикова. Она была безусловно запрещена женевской конвенцией по факту своего существования. Тот, кто надрачивал на героиню Алёнтовой в фильме «Завтра была война», вообще ничего не знает о среднем образовании.
И довольно скоро случился урок рисования.
Это такая х»йня, когда дети, довольно маленькие, не имея никаких навыков, окунают кисточку в баночку из под майонеза (он тогда был в банках) и рисуют что-то вечное, например дерево.
Собственно сам продукт был не очень важен. Важен был порядок, орднунг.
Все закончили рисовать, сдали ох»енный труд и поставили баночки на место. Вот с местом и случилась неприятность. Много позже, прочитав роман-исповедь Юрия Трифонова «Время и место», я поняла, что в его жизни тоже была баночка.
Лидия Иванова поменялась лицом, но к пруду топиться не побежала. Она встала прямо, как медуза Горгона, поджала губы и прогрохотала:
— Кто поставил банки не сюда?
Куда «не сюда» было не очень понятно, но нам было по семь лет, и все испугались. Нависая над детьми, которые больше соответствовали полотну “Партизаны перед казнью”, она вопрос повторила.
Меня учили говорить правду всем, кроме фашистов, белых и не в меру болтливой соседки, кроме того, преступление не предполагало высшую меру.
Я встала, признала вину и предложила переставить все неправильно положенные баночки на то место, которое мне укажут. Казалось бы инцидент исчерпан. Но садистке этого показалось мало.
— Ты дома тоже так делаешь? — спросила она. Ребёнок я очень поздний, мною много занимались, и язык был подвешен хорошо, и вокабуляр не страдал дефицитом.
Она меня привела в такое бешенство, что у меня случился первый приступ тахикардии. Я объяснила, что дома мы не моем майонезные баночки, не храним их — соответственно, специальных мест для их складирования у нас тоже нет.
Это во-первых, а во-вторых, что она, взрослый человек, хочет от меня? Ведь я уже предложила свои услуги по их передислокации. Более того, предложила перенести их сразу оптом. Тогда она сказала мне:
— Вон из класса! И обратно с родителями!
Тут у меня случился приступ мерцательной аритмии. Я раз и навсегда поняла, что такое состояние аффекта. То есть, термина я не знала, но хорошо запомнила состояние. Выходить я отказалась, а родителям предложила позвонить ей самой и объяснить причину их немедленного вызова.
— Тогда уйду я, — молвила Лидия Ивановна Лаптикова.
К моменту произнесения этой фразы половина детей уже были в страшном коматозе, а другая половина завидовала мёртвым. Поэтому её предложение было воспринято с таким энтузиазмом, что тут перепугалась она. И как-то замяла, и звонок спас.
Что я вынесла из этой истории 40-летней давности:
1. Майонез — это зло
2. Никогда не надо говорить правду, даже если тебя спрашивают который час
3. … и сон, который мне снится раза три в году — в котором я вешаю Лидию Ивановну Лаптикову.