«Не хотим, но, похоже, мы сидим на тикающей бомбе…»
5 января, 2021 5:26 пп
Сергей Митрофанов
Сергей Митрофанов:
ИТОГИ ГОДА. В ИНТЕРЕСНОЕ ВРЕМЯ ЖИВЕМ, ТОВАРИЩИ!
Говоря об итогах-2020 и перспективах-2021, трудно удержаться от банальностей. Лично для меня в 2020 году не произошло ничего такого, чего бы я не ожидал в плане трендов в 2019-м (конкретно коллизию с отравлением Навального, конечно, никто не ожидал). Хотя были и есть социальные группы, которые, одни, ждали обновленческую революцию, а вторые — что Россия еще больше встанет с колен и побежит с мировой цивилизацией наперегонки, укрепляясь в могуществе.
Не случилось ни того, ни другого.
Для революции в нынешней России практически отсутствует массовый этический импульс, запускающий процедуры перемен. В последний раз он наблюдался в 1991 году, а потом был оболган. А вместо вставания с колен мы, как нация, по-прежнему живем очень убого. Не то чтобы совсем ничего не умели или не имели — у нас много элементов модерна и в городах многие горожане живут совсем по-европейски, — но явно недостаточно для уровня геополитических притязаний и размеров территории. К тому же в народе, при чудовищном разрыве между бедностью и богатством, почти полностью отсутствует, казалось бы, логичное в этих обстоятельствах стремление к политическому перераспределению прибавочной стоимости. Наверно, потому, что нация на самом деле не чувствует, что имеет на это право по своему отношению к труду.
В результате даже гипотетически «освобожденное» общество скорее будет бороться за патерналистский уровень «социальной поддержки», нежели за то, чтобы взять экономику в свои частные руки и пользоваться плодами продажи продукта, тем более — чтобы установить цивилизованные отношения. Высокотехнологичные новые товары (если это не танки и ракеты) или товары повседневного спроса, которые Россия могла бы предложить современному рынку, практически полностью отсутствуют. Россия — не фабрика-Китай, а россияне — потребители, а не производители или продавцы. Отсюда возникает опасность, что, случись здесь любая революция, она выродится в фашистский или лево-коричневый переворот, закрепляющий военно-командное администрирование. Опасения либералов, что в конечном итоге реализуется именно этот сценарий, поддерживают нынешний отнюдь не либеральный центр.
Тем не менее до тишины и спокойствия очень далеко. «К лету следующего года в общественном настроении сильно увеличится социально-психологическая депрессия и апатия», — пишет президент Европейской ассоциации политических консультантов Игорь Минтусов. Касты, кланы и классы не находятся в солидарном содружестве, а занимаются тем, чем и положено заниматься в текущей разобщенности, — весьма жесткой конкуренцией на фоне истощения ресурсов благоденствия. Акторы из низших каст по-прежнему будут стремиться попасть в высшие, поближе к Думе и чиновникам, отвращение их не останавливает, а высшие — блокировать все входы, ибо на всех не хватает. Само по себе это обстоятельство разогревает ситуацию почище, чем революция. Не хотим, но, похоже, мы сидим на тикающей бомбе, что делает наше время поистине интересным. Любопытно, что, взорвавшись, эта бомба может открыть новые проходы в будущее, а может все разнести в клочья. Вряд ли это случится в 2021 году (счастливо напавшая на мир пандемия основательно затормозила все процессы и создала трудности в коммуникации), но это обязательно случится. Вопрос, когда и в какой форме и сообразит ли элита использовать эту силу во благо.
Что несомненно: главным взрывным элементом перемен станут не народники с бомбами или учителя с либеральными книжками, а именно «охранители», находящиеся в превентивной атаке на всех остальных.
В 2020 году они постарались на славу: на всякий случай укрепили бессменного Лидера и испортили Конституцию, окончательно превратив ее в некий бесполезный с правовой точки зрения беллетристический текст. А также выдали новую порцию запретов и штрафов. Им, наверное, казалось, что, поступая таким образом, они завоевывают себе стратегически важный плацдарм управления и контроля, но на самом деле тем самым они просто расширили фронт, теряя в обороноспособности. Они создали новые очаги сопротивления себе. Чтобы спастись от нависшего пресса, многим россиянам из низших каст и страт, очевидно, придется идти на нарушения законов, а затем вступить в конфликт с правоохранительной системой, тем самым политизироваться и пройти начальные классы гражданского протеста. Приблизительно таков, по-видимому, был механизм мобилизации и в Белоруссии.
Не менее важно, что охранительство центра, лидера застоя и привилегий, привело и к такому парадоксальному результату, как воспроизводство геополитического противостояния евро-атлантических стран и России, бессмысленное и вредное по сути, но с декларированным ожиданием неизбежности «большой войны».
Очевидно, что данное «геополитическое противостояние» работает в основном на укрепление полицейщины и мотивирование репрессивного законодательства как бы военного времени, а сработать в войну может лишь из-за рецидива паранойи правящего класса. Ведь Россия больше не коммунистическая и не административно-командная социалистическая страна, чтобы сталкиваться с ней по причине идеологического противостояния, а мода идти на Россию в поход за территориями, обремененными населением, о котором потом придется заботиться, похоже, давно прошла.
Цивилизованный мир (тот, для которого Россия готовит свои гиперзвуковые ракеты) в основном везде согласился с Декларацией прав человека. И единственное, что хочет Запад сегодня, — привить России некие правила как потенциальному партнеру, чему Россия после аннексии Крыма отчаянно сопротивляется. Но из-за этого глупо развязывать большую войну. Тем более что Крым меркантильно важен для минимального количества россиян. Возможно, он важен для военных, сэкономивших на аренде морской базы, хотя и им что до того? Не из своего же кармана платили. Возможно, он важен захватчикам местных отелей у моря да пропагандисту Киселеву, имеющему там богатую виллу. Для всех же остальных Крым лишь абстракция, символ, отсоединенный от стагнирующего материка ценами надежней, чем государственная граница. И когда-нибудь эта абстракция выветрится из голов.
В 2020 году вновь стал актуальным дискурс о сталинизме. И нет, не потому что Сталин — маяк, эффективный менеджер или оставил интересную философию. По правде говоря, менеджер он был самый никудышный, о чем помнят могилы жертв его менеджмента, а философии никакой не оставил. И дискурс стал актуален не потому, что кто-то хочет покаяться, а другим каяться противно. Для рожденных в XXI веке Сталин такая же бесполезная абстракция, как Крым, сиятельный труп — это правда. Но Россия всматривается в сталинизм, как в зеркало, угадывая в нем собственные безобразные черты и пытаясь понять, что ей делать с оставленным тут гуляй-полем бандитских понятий вместо цивилизованного государства.
Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС
Сергей Митрофанов
Сергей Митрофанов:
ИТОГИ ГОДА. В ИНТЕРЕСНОЕ ВРЕМЯ ЖИВЕМ, ТОВАРИЩИ!
Говоря об итогах-2020 и перспективах-2021, трудно удержаться от банальностей. Лично для меня в 2020 году не произошло ничего такого, чего бы я не ожидал в плане трендов в 2019-м (конкретно коллизию с отравлением Навального, конечно, никто не ожидал). Хотя были и есть социальные группы, которые, одни, ждали обновленческую революцию, а вторые — что Россия еще больше встанет с колен и побежит с мировой цивилизацией наперегонки, укрепляясь в могуществе.
Не случилось ни того, ни другого.
Для революции в нынешней России практически отсутствует массовый этический импульс, запускающий процедуры перемен. В последний раз он наблюдался в 1991 году, а потом был оболган. А вместо вставания с колен мы, как нация, по-прежнему живем очень убого. Не то чтобы совсем ничего не умели или не имели — у нас много элементов модерна и в городах многие горожане живут совсем по-европейски, — но явно недостаточно для уровня геополитических притязаний и размеров территории. К тому же в народе, при чудовищном разрыве между бедностью и богатством, почти полностью отсутствует, казалось бы, логичное в этих обстоятельствах стремление к политическому перераспределению прибавочной стоимости. Наверно, потому, что нация на самом деле не чувствует, что имеет на это право по своему отношению к труду.
В результате даже гипотетически «освобожденное» общество скорее будет бороться за патерналистский уровень «социальной поддержки», нежели за то, чтобы взять экономику в свои частные руки и пользоваться плодами продажи продукта, тем более — чтобы установить цивилизованные отношения. Высокотехнологичные новые товары (если это не танки и ракеты) или товары повседневного спроса, которые Россия могла бы предложить современному рынку, практически полностью отсутствуют. Россия — не фабрика-Китай, а россияне — потребители, а не производители или продавцы. Отсюда возникает опасность, что, случись здесь любая революция, она выродится в фашистский или лево-коричневый переворот, закрепляющий военно-командное администрирование. Опасения либералов, что в конечном итоге реализуется именно этот сценарий, поддерживают нынешний отнюдь не либеральный центр.
Тем не менее до тишины и спокойствия очень далеко. «К лету следующего года в общественном настроении сильно увеличится социально-психологическая депрессия и апатия», — пишет президент Европейской ассоциации политических консультантов Игорь Минтусов. Касты, кланы и классы не находятся в солидарном содружестве, а занимаются тем, чем и положено заниматься в текущей разобщенности, — весьма жесткой конкуренцией на фоне истощения ресурсов благоденствия. Акторы из низших каст по-прежнему будут стремиться попасть в высшие, поближе к Думе и чиновникам, отвращение их не останавливает, а высшие — блокировать все входы, ибо на всех не хватает. Само по себе это обстоятельство разогревает ситуацию почище, чем революция. Не хотим, но, похоже, мы сидим на тикающей бомбе, что делает наше время поистине интересным. Любопытно, что, взорвавшись, эта бомба может открыть новые проходы в будущее, а может все разнести в клочья. Вряд ли это случится в 2021 году (счастливо напавшая на мир пандемия основательно затормозила все процессы и создала трудности в коммуникации), но это обязательно случится. Вопрос, когда и в какой форме и сообразит ли элита использовать эту силу во благо.
Что несомненно: главным взрывным элементом перемен станут не народники с бомбами или учителя с либеральными книжками, а именно «охранители», находящиеся в превентивной атаке на всех остальных.
В 2020 году они постарались на славу: на всякий случай укрепили бессменного Лидера и испортили Конституцию, окончательно превратив ее в некий бесполезный с правовой точки зрения беллетристический текст. А также выдали новую порцию запретов и штрафов. Им, наверное, казалось, что, поступая таким образом, они завоевывают себе стратегически важный плацдарм управления и контроля, но на самом деле тем самым они просто расширили фронт, теряя в обороноспособности. Они создали новые очаги сопротивления себе. Чтобы спастись от нависшего пресса, многим россиянам из низших каст и страт, очевидно, придется идти на нарушения законов, а затем вступить в конфликт с правоохранительной системой, тем самым политизироваться и пройти начальные классы гражданского протеста. Приблизительно таков, по-видимому, был механизм мобилизации и в Белоруссии.
Не менее важно, что охранительство центра, лидера застоя и привилегий, привело и к такому парадоксальному результату, как воспроизводство геополитического противостояния евро-атлантических стран и России, бессмысленное и вредное по сути, но с декларированным ожиданием неизбежности «большой войны».
Очевидно, что данное «геополитическое противостояние» работает в основном на укрепление полицейщины и мотивирование репрессивного законодательства как бы военного времени, а сработать в войну может лишь из-за рецидива паранойи правящего класса. Ведь Россия больше не коммунистическая и не административно-командная социалистическая страна, чтобы сталкиваться с ней по причине идеологического противостояния, а мода идти на Россию в поход за территориями, обремененными населением, о котором потом придется заботиться, похоже, давно прошла.
Цивилизованный мир (тот, для которого Россия готовит свои гиперзвуковые ракеты) в основном везде согласился с Декларацией прав человека. И единственное, что хочет Запад сегодня, — привить России некие правила как потенциальному партнеру, чему Россия после аннексии Крыма отчаянно сопротивляется. Но из-за этого глупо развязывать большую войну. Тем более что Крым меркантильно важен для минимального количества россиян. Возможно, он важен для военных, сэкономивших на аренде морской базы, хотя и им что до того? Не из своего же кармана платили. Возможно, он важен захватчикам местных отелей у моря да пропагандисту Киселеву, имеющему там богатую виллу. Для всех же остальных Крым лишь абстракция, символ, отсоединенный от стагнирующего материка ценами надежней, чем государственная граница. И когда-нибудь эта абстракция выветрится из голов.
В 2020 году вновь стал актуальным дискурс о сталинизме. И нет, не потому что Сталин — маяк, эффективный менеджер или оставил интересную философию. По правде говоря, менеджер он был самый никудышный, о чем помнят могилы жертв его менеджмента, а философии никакой не оставил. И дискурс стал актуален не потому, что кто-то хочет покаяться, а другим каяться противно. Для рожденных в XXI веке Сталин такая же бесполезная абстракция, как Крым, сиятельный труп — это правда. Но Россия всматривается в сталинизм, как в зеркало, угадывая в нем собственные безобразные черты и пытаясь понять, что ей делать с оставленным тут гуляй-полем бандитских понятий вместо цивилизованного государства.
Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС